Энн Хэмпсон - Танцующие лепестки
— У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, почему я вас хотел напугать? — спросил он, и Джейн кивнула.
— Вы думали о Паулине.
— Именно.
— Вы ее, конечно, жалели. — Джейн попыталась поймать на его лице признаки эмоций, но оно сохраняло загадочное выражение.
— Естественно, мне было ее жаль. — Николас снова на какое-то время погрузился в размышления об их обмане, и девушка приготовила себя к очередному выговору. Однако если он и собирался отчитывать Джейн, то подавил это желание, просто сказав тихим бесстрастным голосом: — Мне показалось, мисс Бриант, что вы сейчас подумывали о том, чтобы покинуть раскопки. Очевидно, это из-за неприязни, существовавшей между нами… — Николас сделал секундную паузу, и Джейн интуитивно поняла, что он вспоминает, как она назвала его «невыносимым». — Что касается меня, то моя неприязнь возникла, как результат заблуждения, которого уже не существует. — Николас даже одарил Джейн улыбкой и затем продолжил: — Я не знаю, что чувствуете вы, но если вы сумеете зарыть топор войны, мы могли бы в будущем поладить.
Значит, он считал, что ее желание покинуть раскопки шло только от антипатии, которая до настоящего момента существовала между ними. Как мало он знал!
Какое решение она должна принять? Если быть благоразумной, то надо уезжать сейчас, когда есть возможность сделать это, не подвергая опасности положение других членов компании. Джейн могла бы сказать Стюарту, что помолвка расторгнута. Он, наверное, остался бы здесь с Паулиной и Гаем. А Джейн вернулась бы домой к своей работе, которая займет все ее время и мысли, помогая забыть этого человека, и постепенно рана, которую она так неразумно нанесла самой себе, заживет.
Да, это был наиболее простой и правильный путь… Джейн вздохнула, размышляя, какой дать ответ. И пока она пребывала в нерешительности, Николас заговорил, мягко, с проблеском улыбки, рассеивающей жесткость, которая постоянно присутствовала на этих тонких смуглых чертах:
— Я никогда не выражал признательности за вашу работу, мисс Бриант. Виной тому было недоразумение, которое мы уже обсудили. Тем не менее я благодарен вам, и мне будет вас не хватать, если вы решите уехать. — Он смотрел прямо на нее, и, завороженно наблюдая за движением его губ, Джейн почувствовала, чего на самом деле стоило ему произнести эти слова. Более того, он сознался в несправедливом отношении к ней, честно признав, что не должен был позволять личному мнению о Джейн ослепить его, когда дело касалось ее деловых качеств.
И все же она колебалась. Ее сердце сжималось от перспективы быть все время рядом, наблюдая, как растет его любовь к Паулине, ожидая объявления о помолвке, которое убьет ее. И возможно, свадьба состоится даже прежде, чем они все успеют вернуться в Англию. Машинально Джейн замотала головой. Внезапно предательски блеснувшие глаза выдали ее убитое настроение, в то же время она стала необыкновенно красивой. Николас широко улыбнулся, словно этим он робко пытался ее переубедить. Будто сухую формальность он поддерживал только из-за какой-то привычки к самодисциплине, а не потому, что так чувствовал. Улыбка Николаса гипнотизировала ее. Джейн охватила внутренняя дрожь, сердце и разум радостно отдались властному влиянию, которое имел над ней этот человек. Она так хорошо ощутила эту власть, когда впервые увидела его стоящим на трибуне, уверенного в себе, как бог, и вместе с тем сдержанного.
Сейчас Николас сидел, откинувшись на спинку стула в свободной позе, улыбка не сходила с его лица. Одновременно он чем-то напоминал животное, опасное и холеное. Крепкий и жилистый, с огромным запасом энергии, сжатой в пружину, Николас, казалось, был в любую минуту готов к прыжку. Его глаза не стали мягче от улыбки и все еще сохраняли жесткий металлический блеск, так напоминающий сталь. Задумавшись, Джейн позволила себе взглядом коснуться губ Николаса, вспоминая его поцелуи. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила свой страстный отклик. Забыл ли об этом Николас? Если нет, то тогда он, должно быть, все еще тайно презирает ее. Хотя теперь ему было известно, что она не замужем, Николас также знал, что она помолвлена и, следовательно, не должна была отвечать на его поцелуи. Помнит ли он, опять спросила она себя, на мгновение озадаченно нахмурившись. Конечно же Николас не мог забыть… и тем не менее, должно быть, все же забыл, иначе хотя бы маленькая часть его прежнего презрения отражалась бы в поведении по отношению к ней.
— В чем дело, мисс Бриант? — спросил Николас наконец. — Почему такое долгое молчание? Оно может означать только то, что вы в нерешительности, остаться вам здесь или нет. Возможно, существует еще какая-нибудь причина, о которой я не знаю, вынуждающая вас думать об отъезде?
Испугавшись этого вопроса, Джейн быстро посмотрела на него. Мог ли Николас догадаться, спрашивала она себя, трясясь от страха. Но нет. Мужчина смотрел на нее с любопытством и недоумением, ничто не указывало на то, что ему известно о ее чувстве. Внезапно глаза Николаса потеплели, и Джейн сдалась. Она отбросила всяческую осторожность. Николас нуждался в ее помощи и даже смягчился настолько, что признал это, хотя и не был обязан это делать. Ответная улыбка осветила лицо Джейн, и она тихо сказала:
— Я не уеду, доктор Валлас… по крайней мере, я останусь до тех пор, пока вы будете во мне нуждаться.
Джейн намеренно уклонилась от ответа на его вопрос и сейчас размышляла, заметил ли он. Если и так, то Николас не стал развивать эту тему и после тихого «спасибо, мисс Бриант» взял ручку, намереваясь начать писать — явный знак, что разговор окончен.
К тому времени, когда она вышла из хижины, облака рассеялись, но солнце уже садилось, и яркое темно-малиновое сияние озарило далекие горы. Воздух был невыразимо мягок, и легкость внезапно овладела походкой Джейн, пока она шла к большому деревянному домику, в котором работала. Там уже была мужеподобная мисс Гилберт, настороженная, в длинной твидовой юбке и тяжелых коричневых ботинках.
— Где вы пропадали? — потребовала она объяснений и, окинув Джейн испепеляющим взглядом, перевела его на хижину, откуда девушка только что вышла. — Вас ждет работа, мисс Бриант. Я не собираюсь заниматься упаковыванием и приклеиванием этикеток в одиночку. — Взгляд мисс Гилберт продолжал испепелять Джейн. — У меня еще не было перерыва.
— У меня тоже. Однако вы идите. Я продолжу здесь. Куда эти вещи отправляют?
— Пока в хранилище, а потом в музей, когда для них освободится место. Обещают достроить специальный зал, и эти вещи будут выставляться в нем.
Мисс Гилберт вышла, и несколько минут спустя, когда Джейн была поглощена упаковкой великолепного золотого ожерелья с аметистами, вошла Паулина. Ее симпатичное личико светилось от счастья.
