Айрис Джоансен - Сезон любви
– Во мне нет ни ненависти, ни злости, – легко сказала она. – Я считаю, что лучше попытаться понять человека, чем разбивать в кровь кулаки, воюя с ним.
Лицо мужчины стало серьезным.
– Я знаю. Мне еще никогда не приходилось встречать женщину, мужчину или даже ребенка, у которых характер был бы легче, чем у тебя.
– Чепуха, – смутившись, махнула рукой Мэлори.
Рассматривая вино в своем бокале, он покачал головой.
– Поначалу я тоже не мог в это поверить. Не хотел верить. Это тревожит меня.
– Почему?
Он пожал плечами:
– Потому что твоя беззащитность возродила в моей душе жалкие остатки рыцарского отношения к женщине.
– По-моему, в тебе гораздо больше рыцарского, нежели ты думаешь, – тихо сказала Мэлори. – С самой первой ночи ты был так добр ко мне.
– А-а, это потому, что я любыми путями хотел привязать тебя к себе. – Он поднял бокал к губам. – Я думал, ты уже поняла, что доброта не является моей отличительной особенностью.
Он хотел привязать ее к себе и преуспел в этом, подумалось Мэлори. Иначе почему при всем своем стремлении быть независимой она чувствует себя накрепко привязанной к Сэбину?
– И все-таки ты не такой расчетливый, каким пытаешься казаться. – Она поставила бокал на стол. – Не пора ли перейти к обеду?
– Еще нет. – Сэбин тоже поставил свой бокал и взял ее запястье. – Пойдем в библиотеку. Мэлори сразу же напряглась:
– Зачем?
Он уже тянул ее к двери.
– Ты страдаешь синдромом дежавю? Не волнуйся, я не настолько глуп, чтобы пытаться повторить то, что случилось в первую ночь.
Сэбин провел ее коридором и распахнул дверь в библиотеку. В камине играли язычки пламени, отбрасывая уютные блики на уставленные книгами полки. Сэбин отпустил руку Мэлори и закрыл дверь, но свет включать не стал.
– Они – на каминной полке.
– Что именно?
Сэбин широкими шагами подошел к камину.
– Иди сюда. Давай раз и навсегда покончим с этим.
Мэлори недоуменно наморщила лоб, но все же последовала за мужчиной. Когда она подошла, Сэбин повернулся к ней и сделал жест в сторону камина:
– Сожги их.
Ее взгляд остановился на шести черных коробочках, аккуратно сложенных стопкой на каминной полке. Сердце Мэлори забилось в ускоренном темпе.
– Видеокассеты?
Сэбин кивнул:
– Я мог бы и сам их спалить, но подумал, что лучше, если ты сделаешь это сама. Ты почувствуешь себя спокойнее, если будешь знать, что их больше нет.
– Да. – Мэлори шагнула вперед и ощутила тепло от огня, ласкающее ее сквозь тончайший шифон. – Не зря я сказала, что ты гораздо добрее, чем думаешь. Иначе зачем тебе так поступать?
– Они мне больше не нужны. Теперь они будут меня только расстраивать. – Их взгляды встретились. – В конце концов эти записи – отражение моих эротических фантазий. А мечты кажутся сухими и пресными после того, как отведаешь реальности.
По телу Мэлори прокатилась жаркая волна, и она могла бы поклясться, что горевшие в камине поленья были тут совершенно ни при чем. На нее нахлынули воспоминания, отчего мышцы живота напряглись, а грудь затвердела. Мэлори торопливо схватила первую кассету и бросила ее в огонь.
Огонь начал лизать пластмассовый корпус, и его языки приобрели синеватый оттенок.
– Лучше брось их в камин все сразу, – скривился Сэбин. – Горящая пластмасса отвратительно воняет.
– Я знаю. Я ведь сожгла оригиналы, помнишь, я говорила тебе? – Она бросила пять оставшихся кассет в камин и стала смотреть, как они горят. – Спасибо, Сэбин.
– Ты по-прежнему упорствуешь в своем ошибочном мнении, полагая, что я великодушен, – хрипло сказал он. – На самом деле мне хотелось уничтожить эти проклятые кассеты не меньше, чем тебе. Одна мысль о том, как Бен снимал все это, приводила меня в неистовство. Она жгла меня подобно кислоте.
– Зачем же ты их… смотрел? – запинаясь, спросила Мэлори, не отводя глаз от огня.
– Из-за тебя, – просто ответил он. – Это был единственный доступный мне способ обладать тобой.
Сэбин стоял в метре от нее, но Мэлори казалось, что он гладит, ласкает ее, как прошлой ночью. Она ощутила покалыванье между бедер, в животе, даже в икрах ног.
– Я фантазировал о том, каково быть с тобою, – низким голосом говорил он. – Как ты будешь двигаться, стонать. Как станешь мне улыбаться.
Мэлори порывисто отвернулась от камина.
– Теперь уже наверняка пора приступить к трапезе, – сказала она и направилась к выходу из библиотеки, стараясь не смотреть на просторный кожаный диван. – Я голодна.
– Я тоже, – прозвучал позади нее голос Сэбина.
Мэлори старалась не обращать внимания на двойной смысл, заключенный в его словах, но когда она взялась за дверную ручку, пальцы ее дрожали.
Она не услышала ни звука, но Сэбин вдруг оказался сзади нее, совсем рядом.
– От этого не убежишь, как ни старайся, – спокойно проговорил он. – Видит Бог, я пытался это сделать с того самого дня, как увидел тебя впервые. Но то, что существует между нами, никуда не исчезнет и нас не отпустит. – Он отвесил шутовской поклон и жестом предложил ей идти первой. – Разве что время ослабит это чувство, а доступность сделает его будничным, но нам пока этого знать не дано.
Циничная нотка, прозвучавшая в его голосе, причинила ей острую боль. Но ведь она уже знала, что Сэбин не верит в длительные отношения между людьми. Так почему его слова так сильно ее ранят?
В мозгу ее возник ответ на этот вопрос, ошеломляющий своей прямотой, но она сразу же попыталась прогнать его, пока из туманного предположения он не успел перерасти в уверенность. Нет, она не приемлет такое невероятное и опасное объяснение.
Мэлори вышла из библиотеки, оставив за спиной горящие кассеты и волнующе-тревожные воспоминания.
* * *Однако, позволив ей оставить в библиотеке беспокойные воспоминания, Сэбин был не намерен разрядить существовавшее между ними сексуальное поле. Вялый разговор во время обеда и за кофе шел ни о чем, но Сэбин был настроен по-прежнему решительно. Он буквально искрился той интенсивной чувственностью, которую ощутила Мэлори еще в первый день судебных заседаний, а также в их первую ночь в Кандрахане. Сейчас, как и тогда, его горящий взгляд неудержимо притягивал ее.
Но здравый смысл и рассудительность буквально кричали о том, что она не должна, не может позволить вовлечь себя в роман с Сэбином Уайтом. Нельзя поддаваться этому искушению, думала она.
Хотя это уже случилось, разве нет? На протяжении последних трех недель Сэбин безраздельно царит в ее мыслях, в ее сердце. Как теперь выгнать его оттуда?
– Прекрати хмуриться, – грубо приказал Сэбин, звякнув кофейной чашкой о блюдце. – Я тебя не съем.
