Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
Тайлер умолк, погрузившись в воспоминания.
***
Ночь была холодной и темной. Снег покрылся ледяной коркой, которая хрустела под ногами, когда они бежали к лесу. Он упал, и отец так дернул его за руку, что мальчик повис в воздухе. Он весело засмеялся, ибо был так мал, что не думал об опасности.
— Недалеко от Портсмута находился небольшой форт. К тому времени река замерзла, и все, что нам оставалось сделать, — это перебежать реку и укрыться там.
Глаза Тайлера потемнели от боли. Он пристально вглядывался в узкую полоску суши, на которой они сейчас стояли.
— Только до этого места мы и успели добраться.
Индейцы появились неизвестно откуда, словно спустились с неба, и издали боевой клич. Мать вскрикнула, а отец выстрелил из мушкета. В это мгновение сильная рука обвилась вокруг шеи Тайлера, и в воздухе сверкнул томагавк. Он отчаянно сопротивлялся, потому что сразу понял: его жизнь висит на волоске. Тайлер помнил, как мать бросилась на индейца, пытаясь отбить сына, но ее тут же оттащили в сторону. На этом воспоминания обрывались. Тайлер знал только одно — он уцелел в ту ночь. Но она стала последней для его отца.
Индейцы танцевали вокруг них, издавая боевой клич. Кровавое пятно обагрило белый снег под головой отца. Колючие снежинки ложились на зияющую рану, туда, где раньше была копна темно-каштановых волос.
Гораздо позже, когда Тайлеру исполнилось четырнадцать, и он ничем не отличался от воинов племени абенаки, хотя в нем текла кровь чистокровного англичанина, отправился на первую в жизни военную вылазку. Тогда он вернулся с тремя скальпами, добытыми в кровавой схватке с могавками. В тот день Тайлер почувствовал себя отважным воином и исполнил дикий танец над телами убитых. Так некогда танцевали певкеты над телом его отца.
Внезапно почувствовав слабость, Тайлер опустился на сырую землю, раздвинул ноги и усадил между ними Делию. Прижавшись спиной к его груди, девушка обхватила руками свои поднятые колени. Она глядела на реку. В этот момент Тайлер понял, что правильно поступил, взяв ее с собой. Впервые за много лет, с тех пор как он покинул племя абенаки и вернулся в мир йенги, им овладело ощущение покоя.
Они долго сидели молча, поглощенные своими мыслями. Когда Делия заговорила. Тайлер вдруг пожалел, что рассказал ей свою историю.
— Индейцы взяли вас в плен? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Какое потрясение для шестилетнего ребенка!
Тайлер хотел сказать, что было не так уж страшно, но скорее всего он просто забыл, как все это было на самом деле.
— Они гнали нас как скот, четыреста миль до Квебека. Французы платили им по десять фунтов за каждого живого англичанина и столько же за скальп. Поэтому они не церемонились с нами. Если кто-то падал, он тут же получал удар...
— Надеюсь, это не коснулось тебя, ведь ты был совсем ребенком!
— Да, но достаточно взрослым, чтобы идти самостоятельно, — проговорил Тайлер, рассеянно накручивая прядь ее волос на свой палец.
— Через какое-то время все перестали обращать внимание на побои, поскольку смертельно устали и еле стояли на ногах. Многие падали прямо на дорогу. Вот тут-то их и настигал безжалостный томагавк. Из двадцати шести пленных женщин и детей, выведенных из Киттери, до Квебека добрались только десять.
— Я возненавидела бы всех индейцев и убила бы любого из них, — гневно сказала Делия.
Тайлер подумал о том, что взрослым пленникам помогла выстоять ненависть к дикарям.
— Что же случилось дальше, когда вы добрались до Квебека? — допытывалась девушка.
— Певкеты были одним из абенакийских племен. Как раз той зимой вожди всех племен абенаки собрались в Квебеке на военный совет. Среди них был вождь племени эссакамбит по имени Норриджвокс. Однажды ночью, когда певкеты решили отметить свой удачный набег на поселения и похвастаться захваченными англичанами, он заметил в толпе пленных мою мать и сразу захотел взять ее в жены. Норриджвокс заплатил за нас двоих королевский выкуп — пятьдесят бобровых шкурок. Поэтому мы не попали во французскую тюрьму, а отправились назад в Майне вместе с вождем племени эссакамбит. Ты заблуждаешься, если думаешь, что моя мать была малодушной, она не испытывала ненависти к Норриджвоксу.
— Нет, что ты, напротив, она, видно, была очень смелой и сильной женщиной, раз сумела вынести все это.
— Не слишком сильной, она умерла, рожая ребенка Нор-риджвокса.
— Ты любил его? — спросила Делия, вдруг с ужасом поняв причины постоянного беспокойства и раздражения Тайлера. — Несмотря на то что индейцы сделали с твоей семьей, ты все-таки любил приемного отца?
— Да... — чуть помедлив, откликнулся он.
Она догадалась, как мучительно для Тайлера это признание.
— Так почему ты оставил его? Почему вернулся?
— Он заставил меня, — ответил Тайлер, чувствуя, что больше не в силах говорить об этом.
Интуитивно поняв это, Делия замолчала и снова прислонилась спиной к его груди. Странное умиротворение вновь охватило Тайлера, несмотря на тяжелые воспоминания.
Никто, а особенно его дед, не понимал, почему Тайлер так активно не желал возвращаться в цивилизованный мир. Но это объяснялось очень просто. Прожив десять лет среди индейцев, Тайлер стал настоящим абенаки: он почти ничего не помнил о своей прошлой жизни и едва мог объясняться на родном языке. Он жил с человеком, заменившим ему отца, и сводным братом, который был его другом и товарищем детских игр. В тот год, когда юноше исполнилось шестнадцать лет, был подписан мирный договор между племенами абенаки и англичанами, который предусматривал освобождение пленников. Поэтому эссакамбиты отправили Тайлера в форт, находившийся в Уэльсе. Мир продлился всего шесть недель, но за это время сэр Патрик успел забрать Тайлера в Бостон. И тут же принялся превращать его в настоящего англичанина, используя телесные наказания всякий раз, когда внук отказывался учиться светским манерам.
Юноша считал себя настоящим воином, и такие экзекуции были для него глубоким унижением.
Однако Тайлер, приученный почитать старших, стойко переносил побои. Он знал, что не делает ничего постыдного, и гордился тем, что он — настоящий абенаки, сын эссакамби-та. Но в конце концов его стали одолевать сомнения.
Тогда-то он и почувствовал впервые, что не принадлежит ни йенги, ни абенаки. Последние несколько лет он провел в полном одиночестве, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях. Часто он спрашивал себя, сможет ли когда-нибудь избавиться от постоянных угрызений совести и одиночества. Тайлер тряхнул головой, словно освобождаясь от тяжкого груза воспоминаний.
— Пора возвращаться, — проговорил он.
