Ольга Анисимова - Семейный роман
Алла весело впорхнула в маленький кабинет Вадима Аркадьевича. Он сидел за своим столом, и как-то устало щурился. В последнее время в связи с госзаказом в НИИ появилось очень много работы. Это всех радовало. Если есть заказ — будут деньги и институт ещё какое-то время продержится на плаву. Но Аллу огорчало только то, что теперь они реже встречаются в нерабочей обстановке и очень часто Вадим Аркадьевич выглядит усталым и озабоченным.
— Присаживайся, Алла, — несколько суховато произнёс Вадим Аркадьевич, но Алла не придала этому значения. На службе Вадим Аркадьевич частенько разговаривал с ней таким тоном. Она только удивилась, зачем он предлагает ей сесть, если нужно только условиться дождаться друг друга у гардероба после работы. Неужели за полчаса до окончания рабочего дня, он заведет разговор о делах.
— Присаживайся, — настойчиво повторил он. У Аллы тревожно стукнуло сердце. Что-то не так, что-то произошло. Она внимательно посмотрела на Вадима Аркадьевича.
— Что-нибудь случилось? — осторожно спросила она.
Вадим Аркадьевич ответил не сразу.
— Я хочу тебе сказать, Алла, что мы не будем встречаться, — сказал он после небольшого молчания, глядя куда-то мимо Аллы.
— У вас сегодня опять много срочной работы? — не поняла Алла, — может быть, я могу помочь? Давайте, я тоже останусь сегодня вечером.
— Ты не поняла, Алла, — недовольно поморщился Вадим Аркадьевич, — Мы вообще не будем больше встречаться. Никогда. Дело в том, что я женюсь.
Алла словно не расслышала этих слов. Она смотрела на Вадима Аркадьевича и продолжала улыбаться.
— Ты понимаешь меня, Алла? — подозрительно покосился на её улыбку тот.
И только тут до Аллы дошёл смысл сказанного. Ей стало нехорошо. Сначала её бросило в жар, потом тело прошиб холодный пот, перед глазами замерцали, закружились оранжевые пятна, а в ушах зазвенело. Дрожащей рукой Алла стиснула перехваченное болью горло, чтобы вымолвить хоть что-нибудь в ответ. Но у неё получилось только жалостливо-глупое
— Почему?….
— Пожалуйста, не надо только слёз! Ты должна меня понять…
А разве она плачет? Алла прикоснулась пальцами к щеке. Та оказалась мокрая. Слёзы самопроизвольно текли по лицу.
— Почему? — опять повторила она, как будто ответ на этот отчаянный вопрос что-то мог изменить.
— Ты же слышала — я женюсь. Я полюбил другую женщину, и мы собираемся пожениться. А в подобной ситуации дальше я считаю невозможным продолжать наши с тобой отношения. Разве я не прав?
Как же так?! Ведь ещё неделю назад он целовал её, твердил ей о своей любви, что же могло измениться за одну неделю? Он встретил другую женщину и моментально разлюбил Аллу? Такое, наверное, бывает…Алла смотрела на Вадима Аркадьевича, видела, что губы его шевелятся, но с трудом понимала, что он говорил. До её сознания доходили лишь обрывки фраз.
— … я немного виноват перед тобой…ты очень славная, симпатичная девушка… нужно было признаться тебе во всё сразу… мы познакомились полгода назад… понимаешь, не всё в жизни так просто… я может быть поступил несколько эгоистично… но ты должна меня понять… мне было с тобой всегда очень хорошо…
Алла выскочила из его кабинета. Её всю трясло, она уже не могла сдержать рыданий. Как же она дальше будет жить? Как он мог так с ней поступить? Значит, всё его чувство было сплошным обманом, ложью, замешанной на похоти, сексе… А она терпеливо сносила всё унижения, прощала ему от всей души, верила в его благородство и честь! А он выкинул её из своей жизни, как ненужную вещь. Почему же она была так слепа? Почему не видела, не замечала опасности раньше? Нет, видела и знала, но упорно продолжала верить, как наивная дурочка, в его любовь. А он воспользовался её наивностью, вдоволь наигрался, потешился…
Алла очнулась уже на улице. Она бежала, ничего не замечая перед собой, по мокрым тротуарам под дождём в плаще нараспашку. Куда она бежит и зачем? Почему она убежала из его кабинета, как будто в чем-то провинилась перед ним? Почему расплакалась, вместо того, чтобы влепить пощёчину? Неужели и после всего этого он достоин её любви и заслуживает прощения? Алла пыталась об этом подумать, но непереносимая душевная боль не позволяла ей хоть на миг сосредоточиться. Неожиданно дома и люди вокруг закружились в нервном ритме, потом начали расплываться и медленно меркнуть…
— Алла, что с тобой?!..
Алла с трудом открыла глаза. Она сидела на какой-то совершенно мокрой скамейке, а возле неё стояли Геля и Илья. Как они тут оказались, почему они вместе, почему так темно на улице… и вообще — где она, что с ней, почему так больно давит сердце?…
Илья сел рядом с ней на мокрую лавку.
— Почему ты плачешь? — осторожно и мягко спросил он.
— Опять твой Вадик на тебя наорал? — резковато добавила Геля. Илья метнул на неё предупреждающий взгляд.
— Он меня бросил, — отрешённо сказала Алла.
— Ну и фиг с ним, — не вняла немой просьбе Ильи быть тактичнее Геля, тебе самой давно было пора это сделать!
— Замолчи, Гелка! — строго приказал Илья. — Ал, хочешь сигаретку?
Алла растерянно кивнула. Илья вытащил пачку и щелкнул зажигалкой.
— Ты что, куришь? — вытаращила глаза Геля, — Вот это да! И давно?
— Да мы вместе ещё в подростковом возрасте баловались, — усмехнулся Илья — помнишь, Ал? Прятались от малышни в кустах за домом и заправски смолили.
Илья хотел отвлечь Аллу от неприятных мыслей разного рода пустой болтовнёй. Хоть бы Геля ему подыграла, а то сейчас ещё начнёт выяснять подробности Аллиной трагедии.
— От малышни — это от нас с Кирюшкой? — хмыкнула Геля, — Ух, что бы с вами было, если бы папа узнал!
— Меня, наверное, сдал бы в детский дом, чтобы я плохо на вас не влиял, — засмеялся Илья. — Но я вел подрывную работу тихо и профессионально.
Алла затянулась сигаретой, закашлялась с непривычки, последний раз она курила в колхозе на картошке, когда была абитуриенткой.
— Крепковатые, да? — виновато спросил Илья.
— Нормально, спасибо, Илюша…. - отсутствующе проговорила Алла. ребята, что мне теперь делать….как жить дальше?…
— Как жить — нормально! — с бодрой уверенностью произнесла Геля, этот Вадик из тебя все соки вытянул, ты вспомни, сколько ты из-за него переживала.
— Но я же его люблю…любила…
— Он недостоин твоей любви! — Гелка была безапелляционна, — Ты у нас самая красивая, самая умная — и нашла себе какое-то недоразумение в штанах, хорька бледного…
— Геля, ну ты разошлась, — остановил её Илья, — во — первых, не суди о человеке, которого плохо знаешь, а во-вторых, какой бы он ни был, Алла его любила, и оскорбляя его, ты тем самым оскорбляешь сестру. Ты прости её, Алла…А сама забудь как можно скорее этого человека. Это, конечно, трудно, но иначе — никак.
