Айрис Джоансен - Дыхание пустыни (Наказание любовью)
– Почему?
– Потому что я хочу помочь тебе, – мягко ответила она. – Считай, что во мне умирает психолог. Мне нужно помочь тебе, Дэймон. Пожалуйста, позволь мне!
Он снова отвернулся от нее.
– Ты ничего не можешь сделать, – равнодушно сказал он.
– Я могу выслушать тебя. Скажи мне, что ты чувствуешь? Ты считаешь себя виновным?
Он долго молчал, а цвет неба постепенно менялся с алого на розовый.
– Нет. Не виновным, – наконец медленно заговорил он. – Рабан должен был умереть. Он сказал мне вчера, что сделал бы то же самое еще раз. Он верил, что поступил правильно.
– А что ты чувствуешь? Гнев?
В ответ – снова тишина.
– Да, пожалуй, гнев. – Он помолчал, а затем заговорил, выплескивая давно накопившуюся ярость:
– Черт подери, я просто в бешенстве! Этого не должно было случиться, это – безумие! Почему они не слушают меня? Я объясняю им, умоляю, приказываю! Они кивают головами, а сами продолжают поступать так же, как сотни и тысячи лет назад… Почему они не желают понять, что мир изменился? Это новый мир, с новыми законами, с новыми возможностями… – Он хрипло, прерывисто вздохнул. – Иногда мне хочется просто проломить им головы, чтобы вложить туда хоть каплю здравого смысла! Рабан был…
– Расскажи мне о Рабане.
– Рабан… – Дэймон запнулся. – Рабан первый раз посадил меня, маленького, на пони. Я помню, как он смеялся, когда я свалился, а потом поднялся, отплевываясь песком. Он отряхнул меня, а потом снова посадил на пони… – Дэймон некоторое время молчал, явно погруженный в воспоминания. – Он много смеялся. Он любил жизнь и наслаждался ею. – Дэймон снова помолчал, закрыв глаза. – Почему он не мог понять, что эта маленькая девочка тоже заслужила радость существования? Я бы помог ему. Есть ведь врачи, школы для таких детей…
Кори сглотнула ком в горле, начинавший мешать ее дыханию. Боль, которую чувствовал Дэймон, Проникала в нее и была невыносима. Она не хотела продолжать. Это совсем не походило на приступы депрессии Гарри. С ним она могла оставаться в стороне, как некий наблюдатель. С Дэймоном так не получалось. Она не могла не чувствовать огромного сострадания к нему.
Но она должна была заставить себя продолжать. Ему нужно выговориться, и. Бог свидетель, он нуждался в таком облегчении.
– Тогда почему он не пришел к тебе?
– Гордость. Он был слишком гордым человеком. Это была его проблема, его и племени, а не моя. Вот он и решил эту проблему… – Дэймон поднял веки, и Кори увидела, что глаза его блестели от подступившей влаги. – Взял и решил…
Она не могла вынести этого. Кори даже не заметила, как вскочила со стула, преодолела несколько метров, разделявших их, и прижала его голову к своей груди. Она стала гладить его волосы и качать, как мать качает младенца, приговаривая: "Все хорошо, все будет хорошо", – те самые глупые слова, которые она поклялась себе не произносить никогда. И она сделает так, чтобы это оказалось правдой, думала она в отчаянии. Должен же быть какой-то выход. Дэймон не должен так страдать!
Он сначала застыл от удивления, но потом обнял ее с какой-то отчаянной силой. Он утопил лицо в ее мягкой груди, и оттуда послышался приглушенный голос:
– Я любил его, Кори. Я не хотел причинять ему боль. Почему он не мог этого понять?
– Не знаю, – тихо ответила она, продолжая ласково гладить его волосы. – Но это не твоя вина. Ты не виноват в этом. Ты хотел спасти жизни, а не отбирать их.
– Но отобрал. – Дэймон обнял ее еще крепче. – Я сказал им, что это было справедливо, правильно. Я сделал то, что должен был… Но кто я такой, чтобы выносить подобные решения? Я ведь только человек, о Господи! Я учусь, я пытаюсь вершить справедливость, но откуда я могу знать, действительно ли это справедливо?
Она не могла ответить на его вопросы. Она могла только крепко прижимать его к себе и ласкать, пытаясь хоть как-то скрасить его одиночество.
Он долго не отпускал ее. За это время солнце поднялось над горизонтом, небо стало ясным и голубым. Наконец он поднял голову с ее груди, разомкнул объятия и откинулся на спинку кресла, расправляя плечи.
– Со мной все в порядке, – хрипло проговорил он. – Ты можешь идти.
Она почувствовала внезапную пустоту вокруг себя и скрестила руки на груди.
– Тебе нужно поспать, – мягко сказала она. – Почему бы тебе не лечь в постель?
– Ты тоже почти не спала этой ночью. – Он вымученно улыбнулся. – И все из-за меня.
– Я сплю мало, – возразила она. Ей не хотелось оставлять его. Он уже не был в таком диком отчаянии, как раньше, но она все еще чувствовала глубокую печаль внутри его. – Я останусь, если хочешь.
Он замер.
– Ты хочешь остаться со мной?
– Тебе нужен кто-нибудь рядом. Я буду…
– Мне никто не нужен. – Он гордо вскинул голову. – Мне жаль, если у тебя создалось впечатление, что я слабовольный человек, но…
– Слабовольный? – Кори пристально посмотрела на него в изумлении. – Дэймон, как ты думаешь, многие ли люди способны на то, что сделал ты? Я – нет. Селим тоже. Мне кажется, я не встречала человека, у которого хватило бы силы духа принять такое решение.
Он недоверчиво нахмурился.
– Ты правда так думаешь?
Она посмотрела на него с жалостью. Он думал, что, обнаружив перед ней на какой-то момент свою слабость, он нарушил некий фундаментальный закон кодекса поведения настоящих мужчин. Господи, какими же мужики бывают идиотами, подумала Кори.
– Правда.
На его лице появилось облегчение, которое он тут же попытался скрыть, беспечно пожав плечами.
– Ты, кажется, сегодня в настроении делать подарки, Кори.
– Я же говорила тебе, что могу отдавать. Просто я не люблю, когда меня берут против воли. Ты уверен, что все будет нормально, если я уйду?
Он кивнул. Она обернулась и сделала шаг к двери.
– Кори, – позвал он ее. Она остановилась и увидела, что на его щеках появился легкий румянец. – Я… благодарен тебе. Я тоже могу делать подарки. Чего ты хочешь?
Кори удивленно подняла брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Дом, машину… что угодно.
– Что угодно? – Кори смело встретила его взгляд. – Тогда верни мне моего сына. Отдай мне Майкла.
По его лицу пробежала гримаса боли.
– Все, что угодно, кроме этого. Кори. Я не могу отказаться от него.
– Тогда тебе нечего мне предложить, – устало ответила она. – Забудь об этом, Дэймон. Я не собираюсь торговаться из-за нескольких минут простого человеческого сострадания. Тебе нужна была помощь, а я говорила тебе, что психология – моя слабость.
– Я не могу забыть, – с силой произнес Дэймон. – Я никогда не забываю долгов.
