Евгения Перова - Созданные для любви
Я не особенно задумывалась о будущем, увлеченная настоящим. А потом мы совершенно случайно встретились с Лыткиным – я приехала по делам в областной центр и как раз выходила из здания администрации, когда у тротуара остановился шикарный черный лимузин, а за ним джип с охраной. Из лимузина вылез Джуниор. Он изменился: похудел и как-то распрямился, что ли. А главное, совсем другим стал взгляд – надменным и суровым. Ну что ж, он теперь хозяин жизни.
– Здравствуй, Петя! Или тебя следует величать Петром Трофимовичем? Ты такой важный стал! С охраной ездишь!
Он усмехнулся, и вместо прежней ямочки на щеке появилась жесткая складка.
– Здравствуй. А вот ты не меняешься.
– Почему? Видишь, подстриглась!
– Я заметил. Тебе идет.
– Ну что, ты теперь у нас настоящий senior?
– Сеньор? – удивился он.
– Ну да, старший. Джуниор – младший, а…
– Я понял. Да, ты совсем не изменилась. Как живешь?
– Нормально. А ты?
– Приемлемо. Слышал, у вас опять кино будут снимать?
– Да, твой приятель, Павлик Кривцов. Сейчас ты, что ли, спонсируешь? На следующей неделе начинают.
– Нет, не я. Да и какой он мне приятель! Это скорее твой поклонник. Теперь можешь спокойно с ним замутить.
Я изумилась – что это? Ревность?! Не поздно ли ревновать меня к Павлику?
– С какой стати? Он мне вовсе не нравится. И потом, если я и решу с ним, как ты выражаешься, замутить, твоего разрешения мне не потребуется! Пока!
– А ты знаешь, что мы с ним на тебя поспорили? – сказал Джуниор мне в спину, и я, не веря своим ушам, вернулась:
– Что вы сделали?!
– Мы с ним на тебя поспорили. Кому первому ты дашь.
Джуниор смотрел на меня чуть ли не с ненавистью, а я не понимала, что чувствую: злость, оскорбление, обиду? Что за чушь – ну, поспорили два великовозрастных идиота! И потом, это так давно было. Я усмехнулась и сказала, глядя ему в глаза:
– Так что ж ты бесишься? Ты ведь победил.
И ушла. Но недалеко – Джуниор догнал меня и обнял:
– Ленка! Прости меня, Кошка! Я тебя увидел и так больно стало! Не выдержал, прости!
– Если ты хотел причинить боль и мне, то у тебя не получилось. Это просто смешно. А вы с ним – два придурка.
– Согласен!
Джуниор смотрел на меня с какой-то жадной нежностью и казался почти прежним.
– А что ты выиграл? – Мне стало вдруг интересно. Он страшно покраснел, но признался:
– Зажигалку!
– Что?!
– Ты не думай, это очень редкая зажигалка! Платиновая, с изображением Мэрилин Монро! Знаешь – работы Энди Уорхола! У меня такой не было… в коллекции… Ну, Лен!
Но я не выдержала и захохотала, уж очень смешно мне показалось, что меня приравняли к зажигалке – пусть даже и платиновой! С Мэрилин Монро! Джуниор не выдержал и тоже засмеялся, а потом попытался поцеловать меня, но я не далась:
– Перестань! Что скажет твоя жена, если узнает, что ее муж белым днем целуется посреди улицы с бывшей любовницей?
Джуниор отпустил меня и выпрямился, снова превратившись в «Петра Трофимовича». Кого-то он мне страшно напоминал…
– Моя жена ничего не скажет, – высокомерно произнес он. – У нас не те отношения. Моя жена не скажет ни слова, даже если я снова начну спать со своей бывшей любовницей.
– И не надейся! – ответила я, усмехнувшись.
И тогда он резко шагнул ко мне, больно схватил за плечи и насильно поцеловал. Я ничего не почувствовала. Вообще. Ничего, кроме возмущения. Наконец Джуниор оторвался от меня и сказал:
– Ты разбила мне сердце!
Повернулся и ушел.
А я наконец вспомнила, кого он мне напомнил – Майкла Корлеоне! Конечно, Петя Лыткин внешне мало походил на Аль Пачино, но происходило с ним то же, что и с Майклом на протяжении трех фильмов: милый, честный и храбрый юноша постепенно превращается в кровавого Крестного отца, циничного и безжалостного. Вот это я и увидела в глазах бывшего Джуниора.
Неужели…
Неужели это моя вина?!
Встреча с Лыткиным выбила меня из колеи. История про выигранную зажигалку задела меня сильнее, чем я думала: унижена была моя гордость, и оскорблено чувство собственного достоинства. И чем дальше, тем больше я расстраивалась, прекрасно понимая, что Лыткин этого и добивался. Интересно, чего он тогда хотел больше: меня или зажигалку?! А я-то, дура, думала, что осчастливила Джуниора, снизошла до него! Да кто я такая на самом-то деле?! Нищая неудачница. Пустой сосуд. Ну, красивая – а что толку? Кому из нас красота принесла счастье? Да никому. Даже маме, которую я совершенно искренне считала самой красивой из нас.
Да еще снова объявился Павлик, будь он неладен! Как с ним теперь общаться?! Я же все время буду думать про зажигалку! А может… Может, взять, да и впрямь «замутить» с Кривцовым?! Назло Лыткину! Вдруг Павлик сейчас больше мне понравится? Но я вовремя вспомнила, что Кривцов недавно женился на юной красотке и теперь старательно лепил из нее звезду: главную роль в нынешнем фильме как раз она и играет.
Павлик объявился в моем кабинете в среду после обеда. Группа уже два дня как была на месте и обустраивалась, а он сразу по приезде пришел ко мне с визитом вежливости. Держались мы оба строго официально: «Павел Александрович! – Елена Сергеевна!» Но меня все время подмывало отпустить какую-нибудь шпильку, и когда он, уходя, повернулся к двери, не выдержала:
– А вам не жалко было расставаться с зажигалкой, Павел Александрович? Да еще с такой редкой? Платина, Мерилин Монро!
Он окаменел у двери, потом вздохнул и повернулся ко мне:
– Все-таки проболтался Лыткин! Приношу свои глубочайшие извинения за этот дикий спор. Но увлечен был сильно, что скрывать.
– Да ладно, Павлик. Кто старое помянет… Я не сержусь.
– О, тогда – мир?
– Мир! – ответила я и протянула ему руку. Кривцов почтительно поцеловал ее, но не отпустил, потому что я смотрела ему прямо в глаза, как я умею – с вызовом и легкой насмешкой, и он никак не мог отвести взгляд. Постепенно Павлик начал заливаться краской, на лбу у него выступил пот… Я усмехнулась, забрала руку из его влажной ладони и отвернулась к телефону, начав набирать какой-то несуществующий номер:
– Всего хорошего, Павел Александрович! Надеюсь, съемки пройдут успешно.
Он шумно выдохнул и поспешно вышел, а за дверью выругался. А я бросила трубку и рассмеялась – маленький реванш, но до чего приятно. Как же он завелся! И про молодую жену забыл. Ну вот, развлеклась немножко.
Мне опять стало грустно: похоже, что только такие развлечения мне и остались. Да еще и моя любимая Танька не приехала – она уже отснялась в своем эпизоде и сейчас работала с другим режиссером, играя очередную смешную тетку в очередном дурацком сериале. Как мне хотелось с ней поговорить! Она как-то умела подбодрить меня, вселить уверенность, заразить своим неистребимым оптимизмом. Подруга не приехала, но образовался новый друг: совершенно неожиданно мы подружились с Кривцовым! На следующий день случайно столкнулись на лестнице и не знали, куда деваться от смущения: мне было стыдно за вчерашнее, ему неловко. Мы натянуто раскланялись, а потом, невзначай встретившись взглядами, вдруг покатились со смеху и никак не могли остановиться. Отсмеявшись и утирая слезы, Павлик сказал:
