Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

Лена слушала молча, затем произнесла:

— Спасибо, Александра Эдуардовна, но дело в том, что у моего покойного отца есть дочь, моя сестра. Я только недавно узнала об этом, но даже такая, прямо скажу, не совсем ожидаемая для меня новость, не изменила моего отношения к папе. А его дочь, мою сестру я полюбила всем сердцем и ни от кого прятать ее не собираюсь. Я уйду из школы, найду другую работу. —

Лена посмотрела на АЭС. Она сидела за своим столом, прикрыв лицо ладонью. Чувствовалось, что ей трудно продолжить этот разговор. Наконец, она подняла глаза на Лену и сказала:

— Нет, я не отпущу тебя. Пройдет время, все уляжется и забудется. Не торопись, Лена, в жизни бывает и похуже. — И они распрощались.

Придя домой в стены своей квартиры, своей комнаты, в которой все еще стояла ненавистная «кушетка роста», так как денег на новый диван все время не хватало, Лена всерьез задумалась о своей неудавшейся личной жизни.

Вдруг, в квартире раздался телефонный звонок. Звонил Алексей и, видимо, набравшись смелости, прямо сразу, без вокруг да около, пригласил Лену сходить куда-нибудь. И она согласилась. Они договорились встретиться в воскресенье, в 14 часов, в центре города. Воскресенье было завтра.

С утра воскресенья Лена хотела перезвонить Алексею, чтобы отменить встречу. - В самом деле зачем? И дело даже не в его кровном родстве с Ольгой Семеновной, просто зачем им встречаться? Не надо ненужных разговоров, пустой траты времени. Лучше она посмотрит телевизор, того же «Графа Монте-Кристо» с Жаном Маре. Или, наконец, попробует себя в новом деле — сошьет на лето платье. Учительница труда Елизавета Ивановна обещала помочь и дала заграничную «Бурду» с выкройками. А тканей у мамы много. Она всю жизнь мечтала научиться шить, они с папой даже купили машинку «Чайка», но школа совсем не оставляла свободного времени, а летом все время забирал их сад-огород в деревне. Но зато у них были фрукты, овощи и заготовки на зиму, которые делал, в основном, папа. Он мыл, резал, варил, солил, закатывал банки крышками. Он берег мамины руки, а сам делал все как-то ловко и весело, и даже напевал иногда своим «оперным» баритоном. У него, несомненно, был от природы голос и если бы он им серьезно занимался, то мог бы даже стать певцом, так говорила мама. - Леночка иногда просила спеть для нее что-то, но тем самым только смущала папу, он сразу умолкал со словами:

— Нет, сударыня, я не хочу оскорблять Ваш слух и чувства своими несовершенствами. — Так ничего и не спел для нее.

Подходит дата 22 апреля — годовщина смерти папы. Надо накопить денег на памятник ему, но на скромные учительские деньги, это очень трудно, а еще хочется что-то сделать приятное для Ирочки. Купить ей что-то… Вот поэтому я и должна научиться шить для себя, и для сестренки. В «Бурде» есть очень хорошие выкройки для девочки ее возраста. Пожалуй, начну с Ирочки и подарю ей платье к 8 марта. — размышляла Лена.

— И зачем я согласилась встретиться с Алексеем? Неудобно перезванивать, откладывать встречу на потом. Схожу разок, он помог нам с папой и с ремонтом. Все же, нельзя не признать, что он человек деликатный, как он помог на похоронах… тихо, без суеты, без ожидания благодарности. А потом ушел так же тихо и не пошел на поминки в кафе, не хотел дополнительных трат, наверное. Схожу и обязательно поблагодарю за все, ну и все собственно, ничего со мной не случится. —

Леночка оделась просто, по-будничному; в свитерок и брюки, никакой косметики. На улице была предмартовская оттепель, хмурое серое небо, а после полудня оно как-то раскрылось и появилось солнышко, веселое, весеннее. Легкий ветерок обдувал бледное лицо Леночки, играя светлыми прядками волос, выбившихся из-под беретки. Беретка была нежно-голубая, связанная мамиными руками, из воротника куртки был виден голубой шелковый шарфик, вокруг тонкой Леночкиной шейки. Проходя мимо витрин и глядя на свое отражение, Леночка отметила про себя:

— Нет, совсем я не похожа на классного руководителя. Может поэтому старшеклассники, особенно девочки, воспринимают меня как свою сверстницу, а некоторые даже ревнуют к парням. —

Невольно вспомнилась Витта Макарова и ее колючие взгляды, переводимые с нее на Павла Синегорова и обратно. Глаза у Витты в такие моменты были очень недобрые. — Видимо, это подростковая ревность и послужила пищей для сплетен в классе, а затем пошло и по всей школе, переползая в семьи, как плесень, захватывая все вокруг. Было бы мне лет сорок, никому бы и в голову не пришло подобное или была бы я замужем… — Незаметно для себя Лена получила укол в сердце. — Да, двадцать три года ей исполнилось месяц назад… и что? Они попили чай с мамой. Коллеги поздравили и тоже попили чай с тортом в учительской. — О дате своего дня рождения Лена строго-настрого запретила распространяться, чтобы в классе никто не узнал.

И вот, подходя к условленному месту встречи, у памятника в центре города, Лена еще издалека увидела высокую, худощавую фигуру Алексея. В руках он что-то держал, видимо, цветы. Когда она подошла к нему, Алексей смущенно протянул ей желтые нарциссы, извинившись, что не было белых. В голове у Лены мелькнуло: - Желтый цвет - признак измены и откуда у парня, подобному Алексею, такие познания барышень 19 века…- Приняв цветы и поблагодарив, она сказала, что любит желтый цвет, цвет солнышка.

С минуту постояв, Алексей все также смущенно спросил, куда Леночке хотелось бы пойти: в кафе, кино или погулять? Лена выбрала — погулять. Кафе, все сплошь кооперативные с нереальными ценами, а для кино погода слишком хорошая. Солнце — это такая редкость в их краях! И они пошли вдвоем вдоль городского парка. Лена почему-то вспомнила свои поездки в Крым на Черное море. Оказалось, что Алексей там ни разу не был и никогда не видел моря.

— Только в кино. — смущенно улыбнувшись, признался он. Леночке стало как-то стыдно, что она жила так беззаботно и несмотря на тяжелые времена в стране, родители все же отправляли ее на курорты в студенческие годы и лишь в прошлом году она не ездила отдыхать из-за смерти папы. Все накопленные деньги пошли на похороны. А Алексея растила одна мама, а теперь и ее нет.

— И все же у нас есть общее, — про себя подумала Леночка — мы оба, с разницей в полгода, потеряли родителей. — Повисла неловкая пауза, Алексей был молчалив, а Леночка не знала, о чем с ним можно продолжать беседу. Алексей заговорил первым: — Здесь неподалеку мой дом, может зайдем попить чаю? Вы, наверное, замерзли, Лена? — спросил он, первый раз заглянув к ней в глаза. Сама, не зная почему, она согласилась.

Дом, и вправду, был неподалеку, в центре города, кирпичный, с большими окнами и эркерами, хоть и 60-х годов постройки. Лена обратила внимание, что во дворе многие здоровались с Алексеем: кто-то из далека кивал, кто-то подходил и протягивал руку для пожатия, но больше всего и охотнее, как показалось Леночке, с ним здоровались местные старушки. — Видимо, они дружили с его мамой, — подумалось Леночке. Одна из них встала с лавочки, переваливаясь с боку на бок и опираясь на палку, подошла к ним, заглянув в лицо Леночке:

— Леш, милок, зашел бы ты ко мне, посмотреть утюг. — На что, вконец смутившийся от такой открытой простоты бабушки, Алексей ответил:

— Зайду, баба Вера, немного позднее, — добавил он, еще более смутившись.

Алексей жил на четвертом этаже, но они поднялись пешком, не воспользовавшись лифтом, около которого на первом этаже сидела пожилая дворничиха, она же консьержка, она же лифтер. Дворничиха внимательно окинула взглядом Леночку, но в отличии от старушек во дворе, ее лицо было непроницаемо-суровым.

Алексей открыл дверь квартиры и Лена вошла в длинную, довольно просторную прихожую, на стене которой был подвешен велосипед, а в углу стояли лыжи. Алексей помог Леночке снять куртку, дал ей тапочки, которые ей были великоваты и смущаясь, произнес:

— Извините за беспорядок. Я затеял ремонт и вот все никак не закончу. - Лена зашла в ванную помыть руки, она всегда так делала после улицы, Алексей последовал ее примеру. Затем они прошли на кухню, Алексей поставил чайник на плиту, достал что-то из холодильника, стал резать хлеб, колбасу.