Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
— Пока не знаю. Я ухожу не из творческих интересов.
— А из каких? — Зимин нервно разминал пальцы рук.
— Из личных.
— Всё правильно, пацаны, — Сашка опустил голову, — Диме давно уже нужно было уйти, а он не уходил, чтобы группа не развалилась. Зато развалилась семья.
— А при чём тут группа? — Вадик непонимающе уставился на Говорова…
— Вадик, ты не понял, — тот поднял на него глаза, — Дима уходит не из группы. Дима уходит от Лапы.
— Правильно, Дима, — звукорежиссёр Миша впервые за весь разговор подал голос, — я с вами только год, и мне, как свежему человеку, лучше вашего видно. Тебе уже давно нужно было уйти оттуда. Думаю, ты с твоим талантом не пропадёшь.
— Ну, вот, — Дима снова оглядел всех ребят, — ухожу. Сегодняшний концерт — последний. Следующие гастроли только через две недели. Женька уникум, думаю, ему хватит времени, чтобы въехать в темы. Да он и так в теме…
— Димыч, но на гастроли ты можешь ещё поехать, репетировать не нужно, — Витька вдруг резко посерьёзнел, — зачем тебе от гастролей отказываться, так и выступай в составе…
— Викун, — Дима тяжело вздохнул, — рано или поздно это должно произойти. Гастроли гастролями, но группа не должна зацикливаться на старом репертуаре. Вы должны его обновлять. Моё присутствие в студии больше невозможно. Поэтому, пусть всё произойдёт именно сейчас, как можно раньше. А у меня теперь другие проблемы.
— А как твои проекты? Что с ними будет? Там же целый штат артистов…
— Наймут другого руководителя. Проекты всё равно не мои личные. Они принадлежат центру.
— Да, но ты столько над ними работал…
— Ну, всё, я вам сказал, — тяжело поднявшись, Дима снова обвёл всех взглядом, — ещё увидимся.
* * *На следующее утро, забрав из продюсерского центра свои личные вещи и попрощавшись с ошарашенными такой новостью молодыми артистами, он приехал домой и сразу позвонил Лапину.
— Это твоё окончательное решение? — выслушав Диму, довольно сдержанно спросил Леонид Борисович.
— Да, окончательное. Замену в группе я себе нашёл, так что всё в порядке. А проекты все готовы, только воплощать в жизнь. Думаю, новый руководитель быстро разберётся.
— Где его ещё взять, — буркнул Лапин, — ты уходишь так неожиданно, что времени на поиски практически нет.
— Леонид Борисович… — Дима выдержал небольшую паузу, — Я никогда не выносил сор из избы. И сейчас мне больше всего не хотелось бы этим заниматься. Я скажу только одно… Интриги — это не моё. Я пришёл сюда работать, заниматься творчеством. Если Кристине было тяжело находиться рядом со мной, зачем тогда вообще нужно было меня приглашать?
— Ты хочешь сказать, что это Кристина виновата в том, что ты уходишь? — усмехнулся Леонид.
— Я хочу сказать, что я ухожу.
— Может, подождёшь, пока она вернётся? Месяца два её не будет, так что спокойно сможешь закончить со своими проектами, а я пока подберу человека.
— Не могу, — твёрдо ответил Дима, — а Кристине в таком случае лучше не лететь на отдых, а заниматься делами.
— Ну, я понял тебя, — не совсем довольным тоном произнёс Лапин, — тогда у меня к тебе одна последняя просьба.
— Слушаю.
— Из-за пожара так и не состоялся концерт твоей жены, если помнишь.
— Да, помню.
— Я хотел бы, чтобы она выступила в другом клубе, скажем, на следующей неделе. Публика будет.
— К сожалению, это невозможно.
— Почему? Гонорар не помешает.
— Наташа больше не поёт, у её проблемы с голосом.
— И когда эти проблемы могут решиться?
— Этого не знает никто…
После разговора с Лапиным он ещё какое-то время сидел, откинувшись на спинку дивана в гостиной. Родители были на работе, и, находясь один в квартире, Дима старался не заходить в свою комнату. Пустая детская кроватка, манеж с игрушками, даже компьютерный стул без накинутого на спинку Наташкиного халатика вызывали в его душе буквально физическую, щемящую боль. Связаться с ней так и не удавалось — телефон она не включила, а звонки тестю ничего не давали — каждый раз он виноватым тоном объяснял, что Наташка либо спит, либо гуляет с Валериком, из чего Дима сделал вывод, что она просто не хочет его слышать. Окончательно решив, что завтра рано утром отправится за ней и сыном, он снова взял в руки телефон.
— Привет, Дима, — видимо, только проснувшись, Журавлёв на том конце зевнул.
— Привет, Жень. Разбудил?
— Да нормалёк. Пора уже…
— Да я решил кое-какие моменты сразу уточнить, а то завтра хочу уехать.
— Если честно, Дима, я вчера-то тебе согласие дал, а вот думаю над твоим предложением только сегодня, — усмехнулся Женька.
— А чего думать? — пожал плечами Морозов, — Я тебя слышал, других кандидатов не вижу.
— Ну, это понятно, я ж чертовски гениален, — отпустил Журавлёв свою любимую шуточку, — просто неожиданно как-то…
— Да нормально всё будет. Сам понимаешь, это для меня не просто группа. В общем, это моя жизнь. И поэтому оставить её я могу только тому, кого душа примет. В данном случае, тебе.
— В общем-то я, конечно, согласен… Но, как истинная звезда, должен немного повыёживаться, — опять пошутил Женька, но потом, поняв, что Димке не до шуток, добавил уже серьёзным тоном, — в общем, не переживай, Дима. И спасибо.
— Да мне-то за что, — усмехнулся тот, — это тебе спасибо, что не отказался.
— О причинах не спрашиваю, но догадываюсь, что они очень веские.
— Веские, Жека. Настолько веские, что, можно сказать, душу отдаю.
— Душа тебе ещё самому пригодится. Да, кстати, — вспомнив о чём-то, произнёс Журавлёв, — насчёт студии… Пока ничего обещать не буду, но, возможно, я тебе помогу найти подходящую, хотя бы на какое-то время. Где-то через недельку позвоню…
Уладив с Женькой кое-какие вопросы, Дима прошёл на кухню, поставил на плиту чайник. Было как-то необычно никуда не торопиться. Ему вдруг ужасно захотелось услышать Валеркино лопотанье и, взяв его на руки, расцеловать пушистую беленькую макушку… А ещё лучше было бы схватить в охапку и его, и Наташку, прижать к себе обоих и затихнуть где-нибудь под тёплым одеялом, уснуть с ощущением покоя от того, что они — рядом…
Несмотря на выпитый горячий кофе, он вдруг ощутил странный озноб и резкую головную боль. «Этого ещё не хватало», — подумал Дима, присаживаясь к компьютеру. Он всё ещё надеялся, что Наташа напишет ему на почту через мобильный телефон. Но писем от неё так и не было.
«Ничего, завтра всё уладится…»
— Дима, ты какой-то бледный. Ты, случайно, не заболел? — Вернувшись с работы, Анна сразу заметила состояние сына.
