Пьер Рей - Вдова
— Квик!
А он спокойно сидел десятью рядами ниже, положив на колени шлем. Ветер развевал его волосы. Все это девушка увидела секундой позже, бросилась вниз по лестнице и, что называется, рухнула на скамейку рядом с Квиком.
— Ты выиграл?
Пожав плечами, он покрутил пальцем у виска и отчаянно выкрикнул:
— Я врезался!
Лон попыталась что-то сказать, но Квик жестом приказал ей молчать и в то же мгновение был уже далеко, за тысячи километров от нее. Пальцы его сжались в кулаки, словно руки были еще на руле и бросали машину в сторону, уводя от смертельного столкновения. О Лон он начисто забыл.
Девушка была вне себя от счастья, что Квик рядом, что он жив и невредим. Но ей хотелось плакать от обиды — ведь даже в мыслях он сейчас был так далеко от нее. А как она металась, пытаясь выбраться из комнаты, где ее заперла мать, как боялась опоздать на эти гонки. Сколько усилий пришлось потратить, чтобы вывинтить шурупы, на которых держалась дверь, и попросту снять ее.
На трассе какой-то мужчина махнул флажком.
— Последний круг! — крикнул Квик. — Идем…
Она не сразу поняла. Тогда он вскочил, взял Лон за руку и потянул к раздевалкам.
— Сматываемся. Я только зайду забрать свои вещи.
— Ты доволен?
Он бросил на нее презрительный взгляд. А девушка, спохватившись, виновато пробормотала:
— Ну, не сердись на меня, ладно? Я ведь только пришла и почти ничего не видела. Что произошло?
Квик пожал плечами. — Это чудо, что такой кляче, какую мне дали, удалось сделать целых десять кругов. Я не получу ничего, ни гроша.
— Но у меня есть деньги!
— Ты — это не я!
— Меня заперла мать.
— И правильно сделала.
Было ясно, что это упрек за ее отсутствие.
— Квик…
— Сволочи!
— Я сказала ей, что люблю тебя.
— Я вел машину как кретин.
— Она требует, чтобы я перестала с тобой встречаться.
— Они поимели меня еще на первых двух кругах… А потом уже тяжело было наверстывать…
— Квик… Я решила жить с тобой.
— Что ты сказала? — опомнился он.
Как раз в этот момент к ним подошли два типа, одетые в комбинезоны с рекламой сигарет «Невада».
— Вы Эрни Бикфорд?
— Да, — буркнул Квик. — Ну и что?
— Мы видели вас на трассе.
— А, это! — он махнул рукой. — Значит, видели и драндулет, который мне подсунули. Там все было на соплях!
— Возможно, — ответил тот, который повыше. — Но было не так уж и плохо.
Квик недоверчиво посмотрел на него.
— Что вы имеете в виду?
— Вы хорошо справлялись.
— Как это понимать? Издеваетесь, да?
— Нам нужно с вами поговорить, — вмешался в разговор тип, который до сих пор стоял молча.
— О чем?
— О вас. У нас есть одно предложение.
Квик непонимающе глянул на Лон. Но она стояла неподвижно и беспокойно поглядывала то на одного мужчину, то на другого.
— А вы, собственно, кто такие?
Незнакомцы указали на надпись «Невада» на своих комбинезонах.
— Пять минут наедине вы можете нам уделить? — спросил высокий, явно давая понять, что Лон была лишней.
— Зайдем в раздевалку, — предложил им Квик.
— Хорошо.
— Квик, — забеспокоилась Лон. — Я тебя подожду!
— Будь умницей, малыш. Сегодня мне не до этого… Возвращайся домой.
— Домой! Куда «домой»?
После того что у Лон произошло с матерью, пути назад у нее не было. Как не было и дома.
И все же она решила ждать, провожая глазами что-то оживленно обсуждавшую троицу до тех пор, пока они не скрылись в раздевалке. Тогда она достала из кармана смятую сигарету и закурила.
* * *«Если сейчас упустить момент, — думал Рони, — потом будет поздно». Даже любовью с Пегги он занимался теперь лишь для того, чтобы услышать ее мнение о написанном им. В эти дни Рони жил только литературой. В голове у него бурлили, перемешиваясь, ища выхода, тысячи слов и мыслей. Он чувствовал себя антиподом Бога. Бог создал слово. У него же слово создавало Бога, становилось на один уровень с ним. Тело Бога превращалось в фонемы, морфемы, буквы, абстракции, музыку и становилось каким-то невысказанным символом. К несчастью, и на этот раз Рони не повезло. Пегги была не в настроении и совершенно не слушала его. Опять он понадобился ей, чтобы попросту снять напряжение.
Но желаемое она уже получила. Значит, надо сделать еще одну попытку втянуть ее в разговор о самом для него важном.
— Только вдумайся в эту фразу!
Краем глаза он увидел, как Пегги наливает себе виски.
— Ты будешь? — спросила она.
— Подожди. Послушай. Я прочту: «Если бы каждый знал, сколько ему осталось жить… — Рони, заметив, что она собирается перебить его, поспешил закончить фразу: —… ни один из нас не был бы похож на другого».
— Красиво, — равнодушно сказала Пегги, думая о чем-то другом.
— Может быть, повторить?
— Который час?
Рони охватила ярость. Он не выносил, если его слушали невнимательно.
— Ты куда-то собираешься? Хочешь, чтобы я ушел? — С большим трудом он сдержался, чтобы не добавить: «Трахнулась и испытываешь теперь одно-единственное желание — чтобы я поскорее убрался!»
— Не заводись, Рони. Я просто расстроена.
— Что случилось?
— Проблемы с Чарлен. Я заперла ее, но паршивая девчонка сбежала.
— Когда?
— Сегодня после обеда.
— И это тебя волнует?
— Я же сказала, что заперла ее на ключ.
— За что?
— Она спит с одним типом.
— Странно. Я всегда считал ее ребенком.
— Я не могу тебе всего объяснить. Это слишком длинная история.
— Никуда она не денется. Вернется, вот увидишь.
— Нет. Свою дочь я уж знаю. Перед твоим приходом я все рассказала Джереми.
— Джереми? Зачем?
Пегги соскочила с постели и натянула халат.
— Послушай, Рони. Ты мне надоел. Будь добр, одевайся и уходи.
— Мадам больше не требуются мои услуги? — пробурчал он.
На ее лице читалось раздражение.
— Поторопись. Мне нужно побыть одной.
Рони с видом обиженного ребенка взял свои трусы, рубашку и носки. Галстука нигде не было видно, и он, опустившись на колени, заглянул под кровать.
Раздался телефонный звонок. Пегги схватила трубку.
— Слушаю.
Это была Нат, голос которой дрожал от возбуждения.
— Все прошло как нельзя лучше. Старый краб попался в сеть! Еще небольшое усилие с твоей стороны и… Кто там у тебя? Я не помешала?
— Потерпи минут пять, я сама перезвоню.
В эту минуту ей ужасно захотелось пнуть ногой эту белую задницу, торчащую из-под кровати.
