Синтия Виктор - Нелегкий выбор
— А, это ты, дорогуша! Привет! Сто лет тебя не видела. Как Билл, как дети?
— Все прекрасно, спасибо.
Дружески помахав на прощание, Шугар двинулась дальше, попутно прихватив с полки баночку горчицы. Молодая женщина, окликнувшая ее, уже поворачивала в соседнюю секцию. Трэйси Айджер. Одно время Шугар всерьез прикидывала, не привлечь ли ее под свое крылышко, но потом отказалась от этой мысли. Подбор правильной кандидатуры всегда был наиболее деликатной стороной дела. Ошибка могла обойтись слишком дорого. Шугар сразу взяла за правило действовать по принципу: все неясное рождает сомнение, а когда сомневаешься, воздержись. И хотя интуиция подсказывала, что у Трэйси Айджер не ладится семейная жизнь, она держала ее в самом конце списка возможных кандидатур…
…Способность чувствовать нужного человека родилась и окрепла в Шугар во время работы в агентстве по найму. Ее обязанностью было координировать расписание, вести учет и подыскивать подходящих спутниц для клиентов. Владелец бюро был в восторге, что нашелся человек, способный взять на себя рутинную часть работы, и скоро вообще перестал заходить в контору, кроме как для еженедельной поверхностной проверки.
Чаще всего под наймом спутницы имелся в виду оплаченный секс, лишь время от времени кому-то действительно требовалась девушка для выхода в общество. Часть мужчин откровенно объясняла, какой тип женщин они предпочитают и чего от них хотят, но некоторые ходили вокруг да около, делая вид, что милой беседы за поздним ужином будет вполне достаточно. Женщины, в свою очередь, старались как следует обобрать клиентов, почти ничего не предоставив взамен. Высшим шиком считалось нагреть заказчика на солидную сумму, не дав ему коснуться себя даже кончиком пальца.
Постепенно Шугар узнала о мужчинах столько, сколько мало кто из женщин узнает за целую жизнь. Ее в высшей степени забавлял тот факт, что для этого не пришлось иметь с ними дела. Она сделала вывод, что все мужчины простаки и недоумки, и хотя не вполне понимала, почему, но начала чувствовать некоторое довольство собой.
К тому моменту, когда в агентство позвонил Хельмут Тэплинжер, Шугар работала там уже в течение трех лет. Это случилось поздно вечером, в четверг. Вероятно, он хотел договориться насчет встречи с какой-нибудь из девушек, но только бессмысленно мямлил, а потом повесил трубку на полуслове. Через несколько дней он позвонил снова. Узнав его голос, Шугар начала мягко подталкивать Тэплинжера к цели, отпуская безобидные шуточки и намеки. Так ей удалось вытянуть из него что-то конкретное, но даже на этот раз он не нашел в себе решимости назначить время. Вместо этого он задал множество не относящихся к делу вопросов. Шугар не возражала. По правде сказать, она наслаждалась каждой минутой разговора. Было так неожиданно (и так приятно) вдруг обнаружить, что есть люди даже более нелепые, чем она сама. Когда Хельмут Тэплинжер позвонил снова, она опять охотно побеседовала с ним, сознавая, что это помогает ему расти в собственных глазах.
Со временем о Хельмуте узнали девушки, и начались подшучивания. Особенно усердствовала Рэнди, высокая блондинка, неглупая, но до того ленивая, что ее вполне устраивало целый день не вылезать из постели, все равно чьей. Однажды, когда Шугар разговаривала по телефону, Рэнди заговорила в полный голос, надеясь, что Хельмут услышит.
— Пусть оформляет заказ на меня. Я приду и спою ему колыбельную, а потом заверю его, что как раз так и занимаются сексом. Вот увидишь, он поверит.
Шугар добродушно шикнула на нее, но в глубине души с удивлением почувствовала, что жалеет беднягу и даже чувствует ответственность за него. Поэтому, когда Хельмут вдруг предложил ей встретиться, она согласилась. Она была уверена, что ее толщина убивает в мужчинах всякий сексуальный интерес, и потому спокойно пошла в дорогой французский ресторан с высоким и тощим мужчиной с гривой седеющих волос, который встретил ее у выхода из агентства. В конце концов он пригласил ее не ради ее самой, а ради совета, как вести себя с нормальными женщинами, за встречу с которыми он заплатил бы, если бы не был так робок. Такие мысли помогли Шугар держаться любезно, даже тепло.
Хельмут, однако, продолжал ей звонить. Однажды он поинтересовался, не хочет ли Шугар пойти на концерт. «Чего ради?» — чуть было не вырвалось у нее, но она все-таки сумела ответить: «С удовольствием, Хельмут!»
В отличие от тех мужчин, которые прибегали к услугам агентства, Хельмут не был ни напыщенным, ни нахальным. Он не считал, что ему что-то должно непременно причитаться. Наоборот, он относился к Шугар, как ученик к уважаемой учительнице, ежеминутно заглядывая ей в глаза в поисках одобрения. Помогая Шугар надеть пальто или пропуская ее впереди себя в дверь, он расцветал от ее благодарного кивка. Обсуждая с девушками эти встречи, она шутила, что завела себе великовозрастного ребенка. Когда он узнает от нее все, что нужно для общения с женщинами, он использует свои знания, чтобы осчастливить другую. Но в душе она была далека от шуточек и насмешек. Неумелое обожание Хельмута будило в ней жалость и искреннюю потребность возместить нанесенный ему ущерб. Он вырос на нищей ферме в Висконсине, и его детство и юность были не менее ужасны, чем ее собственные. Единственный ребенок в семье, после смерти матери он был определен в ближайший мужской католический колледж, откуда каждый вечер возвращался домой, к отцу, ложившемуся в постель не позже половины девятого. Мать была чуть ли не единственной женщиной, которую Хельмут видел до двадцати пяти лет.
Поскольку он работал редактором исторического журнала «Вчера», то беседы с Шугар давали ему возможность описать какое-нибудь интересное событие из прошлого. Хотя ее мало интересовали дела минувших дней, она благодарно удивлялась тому, что случаи подбирались для рассказа именно ей. Было так странно — так невероятно! — что Хельмут не замечает ее жировых складок и не возражает против того, что она много ест.
Во время шестого свидания он поцеловал ее на прощание, а во время восьмого они уже сидели на диване и целовались взасос. Поглаживая волосы и шею Шугар, Хельмут вежливо спросил, не будет ли она возражать, если он зайдет дальше. Шугар не считала его привлекательным и частенько скучала, слушая подробное жизнеописание какого-нибудь давно умершего политика, но ей понравился новый поворот событий. Она никогда не была ведомой, но быть ведущей оказалось очень волнующе: Хельмут не скрывал восторга и благодарности, оказывались его пальцы на груди Шугар или внутри нее.
Порой, вернувшись в свою одинокую квартиру, Шугар спрашивала себя, как скоро он опомнится и поймет, как нелепо заниматься сексом с такой бегемотихой, как она. Но такие мысли никогда не посещали ее наедине с Хельмутом. Он был благодарен за каждую новую уступку и мечтал лишь об одном: доставлять ей удовольствие. Что до Шугар, она едва не теряла сознание от ощущения голого мужского тела рядом. Она все не могла до конца поверить, что это происходит наяву. Ночь за ночью она поощряла Хельмута заходить все дальше и дальше. Исследовать ее необъятную плоть было для него подлинным наслаждением. Это порождало в Шугар гордость милостивой императрицы, и если ей не удалось приблизиться к подлинному экстазу, она сполна узнала радость физического удовлетворения.
