Линда Гасс - Страстное заклинание
Клей покачал головой, но лицо его оставалось тревожным.
— Не знаю. Но я собираюсь осмотреть другие комнаты.
Прежде чем Шелби успела возразить, он быстро поднялся по лестнице, перешагивая через ступеньку. Ожидая его возвращения, Шелби с удивлением размышляла, кому кроме нее и семьи Клея могли потребоваться письма, описывающие неудачно закончившийся роман шестидесятилетней давности.
— Кажется, кабинет бабушки — единственное место в твоем доме, которое обыскал грабитель, — сказал Клей, спускаясь с лестницы. — Ты, видимо, спугнула его своим появлением.
— Наверное, письма уже у него — или у нее.
— Нет, — твердо произнес Клей. — Письма еще в доме.
— Откуда ты знаешь?
— Вчера я тщательно обыскал эту комнату. Если бы письма были здесь, я бы обязательно нашел их.
Клей тут же понял, насколько возмутительно должны звучать его слова, и чуть не рассмеялся. Шелби же не смогла удержаться от смеха. Голова ее тут же загудела, Шелби поморщилась и тихонько потрогала шишку, набухшую на месте удара.
— Она, должно быть, с мячик для гольфа, — сказал Клей.
— Уж по крайней мере для пинг-понга.
Несмотря на протесты Шелби, Клей все-таки настоял на поездке в больницу, где врачи осмотрели ее, сделали рентген и нашли легкое сотрясение мозга. Они оставили Шелби в больнице до утра, чтобы понаблюдать за ее состоянием.
Когда Шелби проснулась, было темно. Палата, где она лежала, была абсолютно пустой, только на стуле рядом с кроватью стояла сумка с ее вещами. Неужели это она собрала ее, прежде чем выйти из дома, а теперь ничего не помнит? Шелби медленно села, стараясь не делать резких движений. Она вспомнила события предыдущего дня. Интересно, Клей уже уехал? Шелби нажала на кнопку звонка, вызывающего медсестру.
В палату тут же вошла полная женщина в очках, поразившая Шелби громовыми раскатами своего голоса.
— Ну как мы себя чувствуем? — пророкотала она.
Шелби поморщилась и закрыла глаза.
— У нас чудовищно болит голова.
Медсестра пощупала ее пульс.
— Да, — сказала она. — Голова немножко поболит. Мы ведь помним, как доктор измерял нам глазное давление?
— Нет. И еще мы не помним, как собирали вон ту сумку.
Лицо медсестры расплылось в улыбке.
— Это привез ваш жених. Такой обаятельный молодой человек! А какой красивый!
У Шелби так сильно забилось сердце, что она не была уверена, правильно ли расслышала медсестру.
— Мой жених?
На круглом, румяном лице медсестры появилось озабоченное выражение.
— Неужели у нас потеря памяти? Что ж, в этом нет ничего необычного. Он привез вас сюда и просидел тут все время, пока вы спали. Но шишку на затылке мы, по крайней мере, помним?
Шелби помнила все, кроме своего жениха. Впрочем, ей не дали времени как следует смутиться.
— Дорогая, — воскликнул Клей, входя в палату. — Ты уже встала!
Медсестра тут же подошла к нему и громким шепотом произнесла:
— Она, кажется, не помнит вас. Проявите терпение. — Сочувственно похлопав Клея по плечу, медсестра вышла из комнаты.
— Мы что, успели обручиться, пока я была без сознания? — спросила Шелби.
Клей улыбнулся, усаживаясь на оранжевый пластиковый стул.
— Я приврал немного, чтобы мне позволили остаться здесь с тобой.
Шелби никак не могла понять, в чем дело, но Клей казался каким-то другим.
— Как жалко, что наша помолвка длилась всего несколько часов.
Клей удивленно посмотрел на нее.
— Сегодня понедельник, Шелби.
— Что? — Шелби осторожно покачала головой, в которой по-прежнему стоял туман. — Ты хочешь сказать, что я проспала двадцать четыре часа?
— Скорее двадцать восемь, — ответил Клей. — Причем без задних ног. Время от времени врачи будили тебя и измеряли глазное давление, но ты их даже не замечала.
Шелби сглотнула слюну. Так значит, ее небольшая шишка оказалась куда серьезнее, чем она предполагала. Страшно подумать, чем это могло обернуться, если бы Клей не настоял на том, чтобы отвезти ее в больницу.
— А сейчас со мной все в порядке? — спросила Шелби.
Клей кивнул.
— Все прекрасно. Я только что говорил с врачом, и он сказал, что ты можешь отправляться домой, как только проснешься.
— Тогда зачем же мне сумка с вещами?
Клей посмотрел на нее взглядом человека, с которым бесполезно спорить. Он встал и засунул руки в карманы пиджака. Шелби поняла, почему он показался ей другим: сейчас Клей был одет в строгий деловой костюм.
— Сегодня ты будешь ночевать в нашем доме, — сказал он и тут же поднял руку, пресекая возражения. — Ты еще недостаточно окрепла, чтобы за себя постоять, и я должен убедиться, что твой дом безопасен, прежде чем ты снова останешься там одна.
— Это уж слишком! — воскликнула Шелби. — Сначала ты вламываешься в мой дом, а потом заявляешь, что не позволишь мне вернуться туда, пока не обезопасишь его от грабителей. — Я понимаю, это выглядит странно, — согласился он с улыбкой.
— Мягко сказано!
Улыбка тут же погасла. Клей снова поглубже засунул руки в карманы.
— Я никому больше не позволю тебя обидеть! — твердо сказал он.
Шелби удивила и озадачила его решимость. Так какие же чувства испытывает к ней Клей? Если верить Мэри-Пит, это обыкновенное дружелюбие общительного человека. Страсть он приберегал для Хетер. Но если его последнее решительное заявление продиктовано не страстью, а чем-то еще, значит, после удара по голове Шелби утратила реальное видение мира.
Она поежилась. Быть под защитой Клея оказалось очень приятно и одновременно как-то неловко. Ей вообще было не по себе оттого, что она нуждалась сейчас в чьей-то защите. Кто напал на нее? Что было в этих письмах? Шелби дала себе клятву найти их.
Клей взял со стула сумку с вещами Шелби.
— Почему бы тебе не одеться и не забрать выписку из истории болезни? А я отправлюсь за машиной.
— Это ты собрал мои вещи?
Клей улыбнулся насмешливой, дразнящей улыбкой.
— Женское белье мне доводилось видеть и прежде.
Шелби не сомневалась, что он видел достаточно женского белья, как одетого на женщин, так и снятого с них. Интересно, заметил ли он черную пижаму с кружевами, которую Шелби купила на прошлой неделе? Тоненькая, с низким вырезом, она едва доходила до колена и прекрасно подчеркивала чувственность Шелби, которую она редко демонстрировала кому-нибудь.
Когда Клей поставил сумку на кровать, Шелби обнаружила, что больничная рубашка скрывала не намного больше, чем купленная ею пижама. От Клея тоже не укрылся этот факт. Шелби выпрямилась, но попытка принять более скромную позу привела лишь к тому, что тонкая ткань рубашки сильнее натянулась на ее груди. Под взглядом Клея соски ее напряглись, и это невозможно было скрыть. На Шелби накатила теплая волна возбуждения. После того напряжения, которое испытывала она в последние несколько дней, ощущение было весьма приятным. Она чувствовала себя достаточно окрепшей, чтобы ехать домой, но, наверное, благоразумнее будет принять предложение Клея и провести одну ночь в «Парк-Вью».
