Гарриет Хок - «Хижина» для гейши
9
Громкие приветствия и смех, доносящиеся с улицы, прервали мысли Маргрет. Изо всех комнат гости с любопытством устремились ко входу. И, прежде чем Маргрет поняла, в чем же причина такого веселья, общий говор стих. Постепенно стало так тихо, что можно было бы услышать стук падающей иголки. Только из кухни слышалось кряхтение. Когда девушка обернулась, то через тонкую, как лист бумаги, стену она снова увидела два силуэта, которые, кажется, крепко обнявшись, целовались.
Со стороны двери Маргрет услышала ясный и очень высокий голос: «Для меня большая честь и большая радость служить вам в этот вечер, мой господин». И вслед за этим низкий голос Моргана: «С вашим приходом, Йоко Ю, в моем доме взошло солнце. Я благодарю вас».
Гости захлопали в ладоши, засмеялись и опять все стихло. Только теперь Маргрет увидела, что там происходило.
В дверях стоял высокий мужчина лет двадцати пяти и, улыбаясь, смотрел на миниатюрную женщину, склонившуюся перед Морганом. Он также улыбался и протянул ей руку.
— Пойдемте, Йоко Ю, — произнес он с чрезвычайной любезностью. — Я хотел бы вас провести по дому и услышать ваше мнение.
Японка в традиционной одежде гейши послушно выпрямилась. У Маргрет перехватило дыхание, она не знала, что и подумать. Лицо женщины было покрыто белилами, отчего все остальные краски неестественно ярко выделялись. Это была настоящая маска. Черные как смоль волосы японки, искусно уложенные в пирамидку, украшали палочки и ленты. Кимоно, которое было надето на Йоко Ю, походило на кимоно Маргрет, только завязывалось в талии, и шлейф на спине больше оттопыривался. Скорее, он напоминал маленький пакет с книгами, чем шлейф.
Японка взволнованно семенила около Моргана и комментировала своим стрекочущим высоким голоском все, что он ей показывал. Уже сам ее голос казался Маргрет отвратительным. Она поставила свой пустой бокал на столик, служивший баром, и тут же взяла новый.
— Позвольте мне с вами познакомиться, моя дорогая, — обратился к Маргрет мужчина, который пришел вместе с гейшей. Он также взял бокал шампанского. — Я Берни Делл, друг Моргана.
— Меня зовут Маргрет Нил, — вежливо ответила девушка и попыталась уклониться от дальнейшего разговора. Сейчас у нее не было никакого желания разговаривать с ним. Она поискала Джекки, но нигде не смогла ее найти. Однако от Берни Делла не так-то просто было отделаться.
— О, Маргрет, — засмеялся Берни и нежно взял ее за руку. — Морган так много говорил о вас. Как вы очаровательны в этом кимоно, моя дорогая. Сегодня настоящий японский вечер. Сказочно!
— Да, — ответила Маргрет тихо. На самом деле, она находила этот вечер далеко не сказочным.
— Может быть, вы немного осведомлены о японской церемонии чаепития? Тогда могли бы позже немного помочь Йоко.
— Нет, — коротко ответила Маргрет. Ей еще не хватало соревноваться с этой куклой-гейшей за благосклонность Моргана. В конце концов, ей было совсем не нужно выставлять себя на посмешище. Если этой Йоко Ю так был нужен Морган, пожалуйста!
— У вас, кажется, далеко не лучшее настроение, — определил Берни, не выпускавший Маргрет из поля зрения. — Пойдемте, сядем в спокойное местечко, и вы мне расскажете о своих тревогах.
— Сесть? — взорвалась Маргрет. — Где, к черту, можно сесть в этом дурацком доме?
— Вам что, здесь не нравится? — поразился Берни. Такой он себе не представлял подругу Моргана. Знал ли его друг, что его хобби так мало значит для Маргрет? Как же они находят общий язык? Ведь Морган целиком и полностью посвятил себя этому дому.
— Выглядит он, конечно, очень хорошо, — промолвила Маргрет, поведя плечами, — но жить в нем нельзя. — Она вытянула голову, в отчаянии поискав глазами Джекки. Любым способом нужно освободиться от этого человека прежде, чем он начнет ее расспрашивать дальше.
— А Морган знает о вашем мнении? — спросил Делл свою визави и изучающе посмотрел на нее.
— Я думаю, да, — кивнула Маргрет. Потом, переведя дыхание, сказала: — Извините меня, пожалуйста, Берни. Мне нужно поискать мою подругу Джекки. — «Фу, какая неприятная сцена», — подумала она.
Джекки оказалась среди гостей, собравшихся вокруг Моргана и гейши. Он сидел на циновке, скрестив ноги. Японка расстелила перед ним другую циновку, на которой стояли ваза с маргаритками, чайница из тончайшего фарфора, спиртовка с кастрюлькой и ступка с пестиком.
Морган с улыбкой восторга смотрел на гейшу. Элегантными, точно выверенными движениями женщина брала из красиво разрисованной чайницы несколько листиков чая и клала их в ступку, потом медленно их растирала. При этом она все время соблазнительно улыбалась Моргану.
Маргрет сделал шаг назад. Она не имела ни малейшего желания продолжать наблюдать за этой дурацкой игрой. Морган выглядел просто глупо. И, судя по всему, он был окончательно очарован. Еще бы! Если эта гейша так его обхаживала. Вот тебе и пожалуйста! Ей, видно, только этого и надо было.
Джекки, не отрываясь, смотрела за действиями японки. Она уцепилась за руку молодого блондина, которого Маргрет, кажется, никогда не видела. Ему, по крайней мере, эта чайная церемония была также безразлична. Он положил глаз на Джекки и в тот момент, когда Маргрет подошла к ним, нежно жал Джекки руку.
— Джекки, — прошептала Маргрет и подала ей знак, чтобы та отошла немного в сторону. Джекки, извиняясь, томно посмотрела на свое новое завоевание и ласково освободила руку.
— Клевый тип твой Морган, — хихикнула она. — Ему, видно, не лень выдумывать всякие штучки, чтобы его гости не скучали. А?
— Послушай-ка, Джекки, — прервала Маргрет размечтавшуюся Джекки, ни капельки не поддерживая ее разговор. — Я не хочу больше здесь оставаться. Когда ты собираешься домой?
— Домой? — взвилась Джекки от возмущения. — Не раньше, чем подадут суши. Это я не пропущу ни в коем случае. Кроме того… ты видела Фила? Разве он не прелесть? Мы только начинаем и…
— Ну хорошо, — сдалась Маргрет. Она знала, что в этой ситуации заставить Джекки поехать домой было невозможно. Джекки весело махнула Маргрет рукой и опять повисла на Филе. Маргрет бесцельно побрела в другую комнату.
— Вы же присутствовали при начале нашего разговора, — тут же налетела на нее Сью. женщина в пончо. — Теперь Роджер утверждает, что я назвала «Гернику» Пикассо произведением о нищете в Испании и тем самым абсолютно неверно истолковала смысл картины. Будьте моим свидетелем, что я этого никогда… никогда… не говорила. Такая глупость не могла прийти мне в голову. Я…
— Сожалею, Сью, — постаралась увильнуть Маргрет, — но я до этого не слушала ваш разговор. — Она солгала, хотя ей действительно было жалко разволновавшуюся женщину. Этот худощавый с трубкой, видимо, и вправду безжалостно загнал Сью в угол, передернув ее слова. Но Маргрет просто не хотелось втягиваться в этот спор.
