Джанет Дейли - Золотой мираж
– Ты приготовила себе бутерброд? – спросил Беннон, с улыбкой наблюдая в зеркало за дочерью. Он понимал, что ей скучно и она не дождется, когда они наконец поедут.
– Нет, – ответила Лора и, подойдя к кровати, неожиданно плюхнулась в нее. – Мы с Баффи приготовим пиццу, как только я приеду.
Беннон, заправляя рубаху в брюки, прислушивался к протестующему скрипу пружин – Лора слегка подпрыгивала на матраце. Внезапно скрип прекратился, и Беннон, взглянув на Лору, увидел, что она сидит на краю кровати и внимательно смотрит на свадебную фотографию в ореховой рамке, стоящую на ночном столике. Его рука, потянувшаяся за галстуком, замерла в воздухе, когда он услышал голос дочери.
– Я похожа на нее, па? – спросила Лора, взяв фотографию в руки.
– Когда тебе будет девятнадцать, ты будешь копией мамы.
Беннон, передумав, отложил галстук-бабочку и стал повязывать черный шелковый. Отец называл его галстуком для особо важных конференций.
– Когда был сделан этот снимок, твоей маме было девятнадцать.
– Хорошо, когда есть мама, – тихо и печально вздохнула Лора.
Беннон вздрогнул, как от удара. Он понял, как трудно девочке без матери и как она одинока. Он вспомнил, как впервые увидел Диану в тот далекий вечер в баре и как она улыбнулась ему через стол. В ее искрящемся радостью жизни взгляде было все ее естество. Ему было двадцать четыре, а она была темноглазой своенравной красавицей, о которой мечтают все мужчины.
В тот момент Беннону стало нипочем даже то, что Диана была со своим парнем.
Когда он вошел, бар, как всегда, был переполнен шумной толпой лыжников, приезжим людом, ищущим развлечений, и местными завсегдатаями. Все это было чуждо и непривычно для него. Он решил выпить что-нибудь из вежливости и тут же уйти.
Приблизившись вслед за Сондрой к столику с веселой компанией, он увидел черноволосую девушку с живыми глазами и чувственным ртом. Кокетливый и озорной взгляд ее подействовал на него так, будто он коснулся оголенного конца провода. С той минуты он уже не сводил с нее глаз.
Он не помнил, как отодвинул стул и сел, не слышал, что говорили ему спутники, а это было что-то обидное, что должно было заставить его уйти. Он сразу понял, что перед ним типичные сынки деревенской знати, в пуховых свитерах, давно решившие, чего они хотят от жизни, и ведущие себя соответственно.
Беннон сидел, слегка отодвинув стул от стола, не замечая шуток и колкостей в свой адрес и не сводя глаз с Дианы.
Рядом сидевшая Сондра тщетно пыталась разговорить его.
– Как давно вы живете в Аспене, Беннон?
– Я родился здесь.
– Вы местный? – удивилась Диана и улыбнулась. Две очаровательные ямочки появились на ее щеках. – Как странно. – Она движением головы откинула назад волосы и посмотрела ему прямо в глаза. – Сестра сказала, что у вашей семьи ранчо в этих местах.
– «Каменный ручей», к востоку отсюда.
Ему столько хотелось рассказать ей о ранчо и о многом другом, но только не здесь, в этом переполненном чужими ему людьми зале, где многие порядком выпили, а кто-то был совсем пьян и где от всеобщего шума не слышно даже собственного голоса.
– Смотря какое ранчо, – вмешался Дэвид Торнтон, приятель Дианы, иронично скривив губы и с видом собственника обняв девушку за плечи. – Я видел здешние ранчо – жалкие клочки земли в пять-десять акров. Вот у моего дяди ранчо в две тысячи акров, его земли тянутся до самой границы со штатом Вайоминг. Мальчишкой я, бывало, проводил там летние каникулы.
Беннон медленно улыбнулся в свою кружку с пивом и лишь потом посмотрел на говорившего.
– «Каменный ручей» – это всего лишь жалкие четыре тысячи акров.
Ответом на его спокойное замечание были злобный взгляд Торнтона и веселый смех Дианы.
– Заткнись, Диана, – грубо остановил ее Торнтон.
– Это почему же? Ты сам напросился.
Один из компании, отлучившийся по своим надобностям и вернувшийся к столу, полюбопытствовал:
– Чему смеетесь? Я пропустил что-то интересное? – Он окинул всех вопрошающим взором.
– Ты пропустил свой шанс насмешить нас, Эдди.И только.
– Да, я знаю, что вам нравятся мои шутки, – самодовольно заметил Эдди и до половины опорожнил свою кружку с пивом.
– Эй, Эдди, почему бы тебе не плюнуть в кружку? Пена давно осела, пиво выдохлось.
– А, вот наконец и Энди Холмс, – вдруг воскликнул Торнтон и, засунув пальцы в рот, оглушительно свистнул вошедшему лыжнику. Это был один из претендентов на «золото» в прошлогоднем слаломе, однако травма помешала ему участвовать в соревнованиях.
– Энди! – Торнтон вскочил и замахал ему рукой. – Как здорово, что ты здесь. Помнишь, мы встретились в прошлом году на вечеринке у Халстонов? Я – Дэвид Торнтон.
– Привет, Дэвид. Как дела?
– Отлично, садись. Хочешь пива?
– Нет, спасибо. Мне надо... – Вдруг он увидел Беннона. – Эй, привет, друг. Где ты пропадаешь? Почему тебя не было видно на спуске в этом году?
– Был занят.
– Давай как-нибудь встретимся на спуске, потренируемся, прежде чем ты снова засядешь за свою юриспруденцию.
– Ладно.
Беннон чувствовал на себе взгляд Дианы, он притягивал его как магнит. Когда он снова перевел глаза на черноволосую красавицу, ему стало трудно дышать. Лицо ее казалось таким довольным, будто она только что узнала что-то очень приятное.
Что-то убежденно говорил сидевший напротив Торнтон, но Беннон его не слушал.
– Все спешат на парад с факелами, – наконец пояснил Энди Холмс. Видимо, он ответил Дэвиду.
– Я тоже хочу посмотреть парад, – радостно воскликнула Диана, вскочив.
– Зачем? Кучка лыжников с факелами спускается с гор, вот и все, – презрительно возразил Торнтон. – Зрелище для туристов. Не стоит того, чтобы уходить отсюда.
– Тогда, кто не хочет, оставайтесь здесь, – ответила Диана и, обойдя вокруг стола, подошла к Беннону. – А мы с Бенноном пойдем посмотрим парад.
И, рассмеявшись в лицо Дэвиду, она взяла Беннона за руку и потащила за собой к двери. Он шел за ней как зачарованный, чувствуя тепло ее руки.
– Торнтону не понравилось, что ты ушла со мной, – не удержался сказать ей Беннон, когда они вышли на тротуар.
– А мне безразлично, – пожав плечами, беззаботно воскликнула Диана.
Но Беннону не был безразличен собственный поступок – он увел чужую девушку. Разве этому учил его отец?
Он постарался увести Диану от толпы, запрудившей тротуары, в более безопасное место.
– Отсюда нам будет хорошо видно, – наконец остановился он.
– Отлично. Я обожаю парады, а ты? – Она кокетливо склонила голову набок, ее черные, как бархат, волосы слились с темнотой, и белое лицо светилось как драгоценная камея.
