Барбара Брэдфорд - Так далеко, так близко...
– Это был не брак! Это совсем не то, что было у нас! – воскликнул он. – Какая из Бетси жена!
– Я это понимаю.
– Ты огорчилась?
Я покачала головой и спросила:
– Кто она?
Он улыбнулся, и это была такая блаженная улыбка, что я опять поразилась: его поведение в тот день было совершенно не в его характере. И я не могла не подумать, что кем бы ни была эта женщина, она существо необыкновенное.
– Ты ее узнаешь, – решительно сказал он. – И она тебе понравится, ты ее даже полюбишь. И она тебя полюбит, я знаю. Вы будете хорошими друзьями.
– Но кто она?
– Врач. На самом деле – ученый. Блестящий.
– Сколько ей лет?
– Примерно твоего возраста. Нет, чуть моложе, года на два.
– Американка?
– Нет… Мы познакомились в Африке.
– Она африканка?
– Нет, она из Европы. Я собираюсь встретиться с ней в Африке, очень скоро. Она там работает над одним проектом. Мы поедем в Индию, а потом приедем сюда на Рождество. Вот почему я надеялся, что ты будешь здесь и познакомишься с ней. Но может быть, мы встретимся во Франции, в новом году? Можно, я привезу ее к тебе на «Vieux Moulin»?
– Разумеется.
– И еще, если это не слишком много, я надеюсь, ты будешь присутствовать на нашей свадьбе? Мы хотим пожениться весной. Ты будешь здесь, да, дорогая? Я хочу, чтобы ты была здесь.
Хотя я и удивилась, но дала свое согласие.
– Непременно, Себастьян. Ты знаешь, я буду здесь, если ты этого хочешь.
– Хочу, Виви, очень хочу.
* * *Я села в шезлонг, жмурясь от солнца и отбрасывая волосы со лба. И задала себе самый главный вопрос: почему Себастьян Лок совершил самоубийство? Ведь он казался таким счастливым, он собирался жениться на страстно любимой женщине…
11
Спустя полтора часа я сидела со своей подругой Мари-Лор на террасе ее дома – шато де Бове, и рассказывала ей о результатах вскрытия.
Она терпеливо слушала, внимательная, как всегда, и когда я кончила, она продолжала молчать, просто сидела и обдумывала услышанное.
Наконец, она прошептала:
– Боже мой. Как это грустно.
– Да. И я все время думаю – почему Себастьян покончил с собой? Ведь он собирался жениться на женщине, которую полюбил так, как никого не любил в своей жизни.
Она удивленно вскинула глаза.
– Собирался жениться? Откуда ты знаешь?
– С его слов. – И я пересказала Мари-Лор наш разговор.
– Ты говоришь, что в тот понедельник он был просто в эйфории, – задумчиво прошептала Мари-Лор. – А через пять дней покончил с собой. Странно, не так ли? Что-то случилось за эти дни, что заставило его совершить это ужасное деяние.
– Или его убили.
– Ты ведь так не думаешь, не правда ли? – Мари-Лор вопросительно взглянула на меня.
– Такую возможность нельзя исключать, по-моему. В заключении эксперта сказано, что в его организме нашли сверхдозу барбитуратов и алкоголя. Но ведь кто-то мог дать ему эту смесь – ну вот как дают «Мики Фин».
– ЧТо это такое – «Мики Фин»?
– Смесь алкоголя и барбитурата. Она, как правило, разит наповал, человек теряет сознание. Им можно и отравить.
– Значит, ты считаешь, что Себастьяну дали этот… «Мики Фин»?
– Нет-нет, ты меня не поняла, – возразила я. – «Мики Фин» не всегда приводит к смертельному исходу, и я назвала его просто как пример. Я хочу сказать, что он мог выпить какое-то количество алкоголя, в который были подмешаны барбитураты.
– Теперь я поняла. Но кому это понадобилось? Кому и зачем понадобилось убивать Себастьяна?
– В том-то и дело. Этого я и не знаю, – мрачно ответила я. – Хотя он много лет боролся с самыми разными людьми, в том числе и в последнее время. Он сам сказал мне об этом, когда мы виделись в последний раз.
– А с кем же он боролся?
– В основном, с правительствами разных стран. Или, точнее, представителями правительств, с людьми, которых считал сверх-бюрократами, которые ставили палки в колеса его программам гуманитарной помощи. Со всякой волокитой. Или с теми чиновниками, которых он считал коррумпированными. Он просто отшвыривал их в сторону со своим обычным высокомерием и шел вперед и делал то, что считал нужным. При этом вершил чудеса. Он иногда нарушал правила, был упрям, независим, настойчив, деспотичен, но при этом делал свое дело. И всегда был не похож на других.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая. Но ведь ты не думаешь всерьез, что некое иностранное правительство послало кого-то убить Себастьяна, а?
– Не знаю… Все может быть. Каждый день случаются вещи и похлеще. Мы читаем об этом в газетах, по телевизору в новостях чего только не показывают.
– Но ведь это, пожалуй, рискованно, – ответила Мари-Лор. – Ведь он был, в конце концов, величайшим филантропом мира. Один из самых известных людей нашего времени. Его убийца, или убийцы, будут осуждены всем человечеством.
– Террористов тоже осуждают, но терроризм от этого не прекращается, – заметила я. – И потом, убийцу еще нужно найти, чтобы осудить.
– Верно, – согласилась Мари-Лор и встала. Она в раздумье заходила взад-вперед по террасе, пристроенной позади шато.
Я смотрела на нее и думала о том, каким верным другом она всегда была для меня. Когда я позвонила ей и сказала, что хочу придти и обсудить кое-что, она бросила все свои дела.
Мари-Лор – маленькая, миниатюрная женщина, стройная как девушка, несмотря на свои сорок лет, – гибкая фигурка, темные завитки волос, челка, хорошенькое личико. Она – одна из самых способных людей, которых я знаю. Она ведет хозяйство в свое огромном доме и на землях, унаследованных от отца, она – хорошая помощница Александру и преданная мать двоих детей, Франсуа и Хлои.
Мы встретились тринадцать лет тому назад, когда мы с Себастьяном только приступили к перестройке старой мельницы, и сразу же понравились друг другу. И за эти годы я не один раз задавала себе вопрос – что бы я делала без этой дружбы?
Мари-Лор перестала, наконец, ходить по террасе и села на стул рядом со мной. Взяв меня за руку, она осторожно начала:
– Я не верю, что Себастьян убит. Мне кажется, ты должна примириться с тем, что он покончил с жизнью сам.
– У него не было причин для этого, – продолжала я упорствовать.
– А может, и были. Откуда нам знать? Что вообще может один человек знать о другом? Как можно знать, что делается в голове у другого? – она покачала головой и продолжала: – У нас нет никакой концепции. Вот только один момент, Вивьен…
– Какой?
– Может быть, она разорвала помолвку. – Мари-Лор остановила на мне встревоженный и твердый взгляд своих темно-карих глаз.
– Это возможно. Между двумя людьми может произойти все, что угодно. Но я не думаю, что она это сделала, нет, нет.
