Дженнифер Крузи - Без ума от тебя
— Не боишься, что его съест моль? — спросила Петра, но Марджори оборвала ее:
— Ради всего святого, Петра, хватит о тряпках!
— Я всей душой за себялюбие, — изрекла Эди. — Но только сделай для меня исключение.
— А это и есть эгоизм, — ответила Куинн. — Я отказываюсь.
— Мы собираемся ставить «В лесах», — пояснила Эди. — Старинные легенды. Деревья и башни. Одно удовольствие.
— Нет, — повторила Куинн, усилием воли отгоняя возникшие в ее сознании наброски деревьев и башен.
— Против моли лучше всего нафталин, — сообщила Петра. — Но у него такой запах…
— Ты только представь, что будет, если придется обойтись без тебя, — продолжала Эди. — Своим участием ты фактически спасла бы постановку.
— Значит, ты бросила тренера? — не выдержала Марджори.
— Мне пора. — Куинн поднялась и ушла.
Потом в студию заглянул Билл.
— Я только хотел посмотреть, как у тебя дела, — сказал он, но остался. — Полагаю, тебя уже тошнит от жизни с родителями, — пошутил он.
— Нет.
У нее не было ни малейшего желания рассказывать Биллу о доме, да и вообще вступать с ним в беседу.
— Я очень занята, Билл, — проговорила Куинн, но он продолжал топтаться рядом на виду у детей, зачарованных развернувшейся перед ними «мыльной оперой». Кое-кто из школьников явно злился на Куинн за то, что она обидела их тренера.
— Он хороший человек, — сказал ей Кори Моссерт, когда Билл наконец ушел.
— Кори, разве я вмешиваюсь в твою личную жизнь? — спросила Куинн. — Так не вмешивайся в мою.
Во время последнего занятия Джессон Бэрнс взглянул на нее и лишь покачал головой, зато Тея, которая сегодня дежурила в студии и поэтому не рисовала, выразила свои мысли более определенно.
— Что такого сделал тренер? — осведомилась она, и Куинн ответила:
— Он был не прав, а я не захотела уступить. Так будет лучше для нас обоих.
— Что значит — не захотела уступить? — Тея облокотилась о стойку, рассматривая художественные принадлежности, за которыми то и дело подходили учащиеся. — Ведь он тренер, считай — король школы.
— Жизнь не ограничивается школой, — объяснила Куинн. — Я не хочу в один прекрасный день проснуться и осознать, что желаю чего-то, чем не обладаю, и не могу смириться с тем, что имею. Именно смирения ждут от меня люди в случае с Биллом, но я не подчинюсь. — Тут она вспомнила о том, что родители Теи пытаются направить дочь по пути, который, как догадывалась Куинн, девочке не по нутру. Стоит ли сбивать ее с толку за три месяца до окончания школы? — Билл попросту не тот человек, который мне нужен.
— А откуда вам известно, что он не тот человек? — возразила Тея.
— Он отдал мою собаку на живодерню.
Глаза Теи расширились.
— Ладно. Билл вам не пара. Но как угадать, кто тебе нужен?
Куинн подумала о Нике.
— Сама не знаю. Есть у меня на примете человек, при виде которого к моему горлу подступает комок, но это, возможно, из-за простуды.
— Нет, мне знакомо это ощущение, — отозвалась Тея. — Вы собираетесь встречаться с этим новым парнем?
— Я его не интересую, — ответила Куинн. — И все же намерена предпринять кое-какие шаги. — Эта мысль ужаснула ее, но любой другой выход представлялся еще большим злом. — Иначе мне останется лишь сидеть сложа руки и стариться в ожидании, пока он это поймет.
— Да, этого допускать нельзя, — согласилась Тея, и когда пару минут спустя к стойке подошел Джессон за кистью, она протянула ее парню и выпалила: — Так, значит, ты хочешь повести меня сегодня в кино?
Джессон отдернул руку, и Куинн подумала: «Проклятие!»
— Нет, — удивился Джессон.
— Ладно. — Тея вышла в кладовую, расположенную за стойкой, и захлопнула дверь.
— Ты был просто великолепен, — сказала Джессону Куинн. Жалость к молодому человеку возобладала над желанием закатить ему оплеуху.
— Она застала меня врасплох. — Джессон сердито посмотрел на дверь кладовой. — И вообще, в чем дело?
— По-моему, она захотела пойти с тобой в кино, — предположила Куинн. — Впрочем, это лишь догадка.
— А как бы вы поступили на моем месте? — осведомился Джессон. — Что я должен был сказать?
— Ничего особенного, — ответила Куинн. — Разве что мог бы помедлить, прежде чем отказаться.
— Она застала меня врасплох, — повторил Джессон. — Типичные женские штучки.
Когда он вернулся за свой стол, Куинн вошла в узкую кладовую. Тея раскладывала по полкам краски.
— Ты в порядке?
— Ага. — Тея протянула ей пустую коробку из-под тюбиков. — Сейчас я начну разбирать чернила.
— Тея…
— Все в порядке. — Тея подняла с пола коробку чернил. — Я решила предпринять кое-какие шаги, как вы сказали. Терять-то мне было нечего.
Сердце Куинн болезненно сжалось, когда она услышала в голосе девушки покорность судьбе.
— Тея, он был ошеломлен, и все тут. Может, когда…
— Послушайте, Куинн, — перебила ее Тея. — Мы с ним знакомы с детского сада. Не надо говорить мне, что, мол, «когда вы узнаете друг друга поближе, уж тогда…». Джессон знает меня как облупленную. — Она рванула крышку коробки с куда большей силой, чем следовало. Пластиковые бутылки с чернилами запрыгали по бетонному полу, но не разбились. — О, черт! — Тея наклонилась и замерла, глядя на Куинн снизу вверх. — Посудите сами. Моя мать хочет, чтобы я добилась права выступать от имени класса на выпускном вечере. Отец требует, чтобы я зарабатывала стипендию для обучения в колледже. Вся моя жизнь состоит из зубрежки и работы у вас на побегушках. Короче, сплошная школа и борьба за успеваемость. Но вот я взглянула на Джессона и увидела настоящую жизнь. То есть увидела парня, который живет по-настоящему. И мне захотелось узнать, каково это. Понимаете?
Куинн не сомневалась, что жизнь Джессона проходит исключительно на спортивных площадках и задних сиденьях машин в обществе предводительниц команд болельщиков. А вот Тея не могла похвастаться даже таким разнообразием.
— Пожалуй, понимаю, — сказала Куинн. И подумала: «Точь-в-точь как у нас с Биллом. Мы с ним совершенно разные люди».
— И вот вы говорите: «не уступать», — продолжала Тея. — И мне пришло в голову… — Она пожала плечами. — Это было глупо.
— Ничуть не глупо. — Куинн наклонилась, чтобы подобрать бутылки с чернилами. — Мужчины не любят сюрпризов. У меня есть знакомый, к которому я питаю те же чувства, что ты — к Джессону, и он точно так же избегает меня.
— Все мужчины — дураки. — Тея начала рассовывать чернила по полкам.
— И еще какие.
Вернувшись в студию, Куинн взирала на Джессона до тех пор, пока тот не выпалил: «В чем дело?» — после чего была вынуждена признать, что парень ни в чем не виноват. Бедная Тея!
