Алина Политова - Изумруд
— Романтика, блин!
— Ага. — Тупо протянула я. Если эта новая игра была достойным выходом из
напряженной ситуации — то я готова была принять ее.
— Пора заняться нормальным сексом, раз уж на поцелуйчики ты уже раскрутилась. —
Прямо заявила моя подруга.
Я поперхнулась от неожиданности, но не из-за дерзости Рене, а из-за своей
собственной реакции на эту дерзость. Мне вдруг страстно захотелось, чтобы снова не
было этого метра, что разделял нас, мне захотелось прижаться к этой
девочке крепко-крепко, зажмуриться и снова отдаться иллюзии, что ее сильные руки
это руки страстного темного ангела, а не моей наглой подружки. И я поняла, что это так
легко…
— Мы не можем. — Ответила я. — По-настоящему ведь мы не можем.
— Какая же ты глупая иногда бываешь, — досадливо пробормотала она в ответ, — есть много
способов делать это даже если рядом нет мужчины с болванкой между ног. Но если
ты у нас такая уж непробиваемая пуританка и тебе обязательно надо, чтобы в тебя
что-то засунули, то будет и это.
— Как? — Не поняла я.
— Слушай, королева виктория, у тебя щечки не закраснеют если я тебе расскажу? -
Ехидно выдавила Рене. — Предоставь это мне и пошли уже. Здесь есть миленький сарайчик — злачное место, как ты бы сказала. Я тебя туда, собственно, и вела, но на самом деле, чтобы просто посмеяться. Но если уж такое дело, почему бы там не поиграться,
верно? О-очень злачное местечко, туда даже тропинки нет, чтобы никто не забрел ненароком.
Алкоголь творит странные вещи даже с лучшими из нас. А что уж говорить обо мне —
я сказала, ладно, давай поиграемся. И мы снова двинулись через бескрайнюю
чащобу.
— У Джулиуса был раньше маленький бизнес, — принялась рассказывать Рене, не
забывая заботливо помогать мне преодолевать трудные участки пути, — он держал
магазинчик, торговавший всякими штучками для секса. Резиновые дамочки, гели
разные, вибромассажеры — ну ты знаешь, наверное. Сейчас этих магазинов как грязи
развелось. Ну а тогда их было не так уж много. И на него, в конце концов,
здорово наехала наложка. Пришлось вывозить весь ассортимент и срочно-срочно
прятать. Поль, конечно, помог ему, и вот теперь весь этот хлам хранится в летнем
домике возле яблоневого сада. Ты, наверное, еще не была в той части парка — туда
редко кто забредает. Только если надо взять какую-нибудь игрушку для съемок.
Сарайчик действительно оказался злачным местом. Когда мы вошли в зияющую
темноту, моя подружка посветила вокруг откуда-то взявшимся фонариком и я нервно
захихикала, осматривая полки с… ну ладно, я не буду описывать это, любой, кто
хоть раз заходил в магазин для взрослых поймет, что я имею в виду. Особенно
понравились мне две большие резиновые дамы, как призраки выплывшие из темноты
прямо перед моим носом. Будь я потрезвее, наверное испугалась бы до дрожи в
коленках. А так — ничего, только фыркнула и даже позволила себе робко
прикоснуться к резиновому боку искусственной прелестницы.
— Наверное им одиноко здесь. — Заметила я.
— Вовсе нет, — раздался из темноты голос Рени, — пес прибегает сюда по нескольку
раз в день и спускает на них…
— Что… — выдавила я и в ту же секунду почувствовала сильнейший спазм. Это было
ужасно! Зажав рот рукой, я выскочила из сарая и едва успела наклониться, как из
меня выплеснулось все, что я выпила за вечер. Признаться, я на желудок всегда слаба была. Бывало, меня тошнило даже независимо от алкоголя и пищи — просто когда что-то противное слышала или представляла. А тут такое дело… выпито было всего и разного… Короче, позорище такой со мной приключился. Только через минуту я смогла
отдышаться. Стоило прикрыть глаза как голова начинала уноситься куда-то в дебри
вселенной — я была безнадежно пьяна! В той стадии, когда ты уже отчаянно
желаешь протрезветь, но это уже невозможно. Просто другая дурацкая пьяная
реальность, из которой не выплыть никакими способами и которая обещает
чудовищное утро. Уж что-что а пьянки с моими дружками-художниками я помнила
еще лет с четырнадцати.
— Ты идиотка. — Со стоном выдавила я. — Надо ж такую фигню сказать…
— Я пошутила. — Отозвалась Рене. — Это не пес, это Джулиус с Дином спускают на
них по нескольку раз в день.
— Заткнись!
— А что в этом такого противного — не противней чем то, что ты сейчас сделала.
— Дура!
— По крайней мере мне теперь не придется с тобой целоваться.
— Это было так противно? — Не знаю откуда у меня еще были силы шутить.
— Тогда еще не было противно, но теперь мне почему-то уже не хочется.
Я села на траву — ноги стали ватными — и прикрыла глаза.
— Отстань, мне плохо.
— Да уж. Сиди здесь, я скоро.
Ее шаги зашелестели где-то в стороне. Я прикрыла глаза и погрузилась в небытие.
Не знаю сколько времени меня не было, но Рене успела сходить к ручью и принести
в пластиковой бутылке воду. Половина была вылита мне на голову, что немного
привело меня в чувство. Я взяла у нее бутылку и, не вставая, прополоскала рот и
попила воды.
— Я отвратительная.
— Нет ничего ужасней пьяной грязной женщины. — Вздохнула Рене и, взяв меня
подмышки перетащила на какую-то подстилку. Я тут же улеглась на спину и
уставилась в звездное небо. Закрывать глаза было страшно — это вращение просто
добивало меня.
— Посиди со мной, я постараюсь на тебя не дышать. — Попросила я. Внезапно стало так жалко себя — пьяную, несчастную, лежащую на какой-то тряпке посреди леса. — Ты же не уйдешь?
— Конечно нет, разве друг бросит в беде другого друга. Можешь на меня дышать, от тебя не воняет.
— Ты издеваешься.
— Вовсе нет. Поспи, свежий воздух отрезвит тебя.
— Ты не уйдешь?
— Нет.
— Так и будешь здесь сидеть пока я буду спать?
— Да. Так и буду как идиотка сидеть здесь возле тебя.
— Ты злая.
— Ну извини, я просто шучу. Ты смешная когда пьяная.
Мы помолчали. Я смотрела на звезды — казалось, надо мной раскинулся черный
купол, такой древний, что моль успела проделать в нем миллионы дырочек, сквозь
которые проглядывало солнце. И меня озарило — нет никаких звезд и никаких
планет! Есть только этот черный трухлявый купол, который накидывают на мир ночью
чтобы солнце не мешало нам спать. А солнце, оно по-прежнему там, наверху!
Смотрит сквозь множество дырочек…
— Мне страшно, Рене, — прошептала я.
