Салли Лэннинг - Шпаргалка для невесты
— Что ж, если ты так думаешь, то мне действительно лучше уйти. Я не позволю обращаться со мной, как с племенным жеребцом.
Сам того не подозревая, Картер дал в руки Пейдж оружие против него.
— Не понимаю, из-за чего ты кипятишься, — холодно проговорила она. — Такой секс, как у нас, случается нечасто, но все равно это только физиология.
— Значит, ты даже не видишь во мне человека? Я для тебя только сексуальный объект?! — взорвался Картер. — Поразительно! Обычно в этом обвиняют мужчин.
Пейдж хотелось закричать, что он ошибается, что для нее близость с ним была чем-то особенным, удивительным, но она не могла. Нужно было поскорее заканчивать разговор, пока она не сорвалась и не расплакалась.
— Только не надо говорить, что ты в меня влюбился, я все равно не поверю.
— Влюбился или нет — не твое дело, — проскрежетал Картер. — Давно я не ошибался в человеке так сильно… честно говоря, не ожидал от себя такой глупости. Прощай, Пейдж.
Он ушел и очень тихо закрыл за собой дверь. Пейдж, двигаясь, как столетняя старушка, доковыляла до двери, заперла замок и еще накинула цепочку. Потом так же медленно доплелась до спальни, рухнула на кровать и беззвучно заплакала.
13
Прошло три недели. Жизнь Пейдж следовала заведенному порядку: работа — дом, дом — работа. На работе было легче, во-первых, Пейдж любила свою профессию, а во-вторых, в магазине у нее не оставалось времени думать о личной жизни. Гораздо хуже бывало по ночам дома. Картер не давал ей покою, являлся в снах, Пейдж просыпалась, не отдохнув, и за десять дней похудела на пять фунтов. В выходные Пейдж ходила в гости к друзьям, посещала все художественные выставки, какие только устраивались в Окленде, — она готова была пойти куда угодно, только бы не сидеть в четырех стенах, вспоминая уик-энд с Картером. Так проходили день за днем, ночь за ночью. Картер не пытался связаться с Пейдж, и ей не в чем было его упрекнуть.
По понедельникам Пейдж всегда шла на работу если не с радостью, то с облегчением. На этот раз первая половина дня выдалась совершенно сумасшедшей. Когда наплыв покупателей немного спал, Пейдж сходила в кафетерий, расположенный на том же этаже торгового центра, что и магазин, и взяла чашку кофе и сандвич. Сандвич показался Пейдж безвкусным, наверное, потому, что у нее в последнее время пропал аппетит, но она все равно его доела и выпила кофе, чтобы подкрепить силы. В торговый зал Пейдж вернулась одновременно с миниатюрной женщиной лет пятидесяти с густыми каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, и карими глазами. Что-то в ее облике показалось Пейдж очень знакомым, хотя она точно знала, что видит женщину впервые.
Она приветливо улыбнулась.
— Вам помочь, мэм?
— Покажите, пожалуйста, где у вас стоят альбомы по искусству.
Пейдж проводила покупательницу к нужному стеллажу и, не выдержав, заметила:
— Странно, но мне кажется, что вы похожи на кого-то из моих знакомых…
— Вот как? И на кого же?
Женщина заметно напряглась, и Пейдж вдруг поняла, кого женщина ей напоминает. Но это сходство могло быть только случайным, Пейдж спохватилась и пробормотала:
— Извините, это было бестактное замечание.
— Нет, почему же… Прошу вас, скажите, кого я вам напоминаю?
Пейдж с большой неохотой ответила:
— Несколько недель назад я познакомилась с Картером Блэкмором. У него такие же глаза, как у вас, и похожая форма губ, только вы миниатюрная, а он очень высокий.
Женщина вдруг побледнела.
— Не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?
— Мы можем поговорить в раздевалке, я закрою дверь, и нам никто не помешает.
В раздевалке Пейдж усадила женщину на стул, а сама села на скамеечку напротив.
— Давайте познакомимся, — сказала женщина, — меня зовут Шейла Маккри, я художница.
— Очень приятно, а меня зовут Пейдж Кенсли.
— Пейдж, расскажите мне о человеке, которого я вам напомнила. Вы хорошо с ним знакомы? Он вам нравится?
Пейдж не знала, как отнестись к неожиданному любопытству Шейлы Маккри. Помявшись, она сказала:
— Что я думаю о Картере? Он сильный, умный, прямой… говорит все, как есть. — Пейдж поморщилась, словно от боли, и дополнила список: — А еще он обаятельный, высокий, красивый.
— Понятно, — тихо произнесла Шейла. — Я его мать.
Молчание затягивалось и становилось неловким, наконец Пейдж набралась смелости возразить:
— Шейла, этого не может быть. Картер говорил, что его мать умерла, когда ему было шесть лет.
— Насколько хорошо вы его знаете?
Пейдж решила сказать правду, но опустить детали.
— Мы познакомились на одном приеме, после этого я встречалась с ним всего несколько раз.
Шейла сцепила пальцы, сложив руки, и вздохнула.
— Даже хорошо, что вы заметили сходство между нами… мне давно нужно было кому-то рассказать, иначе я с ума сойду.
Пейдж накрыла ее тонкие пальцы своей рукой и мягко сказала:
— Успокойтесь и рассказывайте.
Шейла снова глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Я с детства мечтала стать художницей. Я знаю, все дети любят рисовать, но учителя говорили, что у меня есть талант. У меня были большие планы: колледж, университет, выставки по всему миру… А потом, когда мне было восемнадцать, я познакомилась с Эдмундом Блэкмором — красивым, сильным, энергичным — и влюбилась. Очень скоро, не думая о последствиях, я оказалась в его постели. Моя история не нова, дело кончилось тем, что я вышла замуж и через пять месяцев после свадьбы родился Картер.
Пейдж слушала, затаив дыхание. Сомнений в правдивости рассказа Шейлы у нее не возникало, она интуитивно чувствовала, что Шейла говорит правду.
— Я старалась быть хорошей матерью, но, наверное, природа, одарив меня талантом художника, в чем-то обделила меня как женщину. Через некоторое время я стала чувствовать, что роль примерной жены и матери не для меня, я задыхалась в доме, каким бы он ни был просторным. Конечно, я могла просто баловаться живописью в свободное время, но мне хотелось получить настоящее образование, вращаться в среде профессионалов, без этого я бы не смогла стать настоящей художницей. Я довольно скоро поняла, что мы с Эдмундом не подходим друг другу, но по мере сил старалась быть хорошей женой и матерью. А потом я снова забеременела. Стивен родился вскоре после того, как Картеру исполнилось шесть. Я чувствовала себя в ловушке, была зла на весь мир. Но дети ни в чем не были виноваты, я не имела права изливать свою неудовлетворенность на них, и я обратила гнев на себя. У меня началась депрессия. Эдмунд отправил меня в Веллингтон к известному психиатру, на сеансе коллективной психотерапии я познакомилась с художником Гаем Финчем. Это была любовь с первого взгляда. Когда его выставка закрылась и он улетел в Лондон, я улетела вместе с ним.
