Салли Лэннинг - Шпаргалка для невесты
Значит, счастье не вечно, с тоской думала Пейдж. Когда-то ее отец и мать любили и желали друг друга, возможно так же, как они с Картером. Пейдж перевернула несколько страниц и увидела другой снимок: мать сидит на стуле с трехлетней девочкой на руках, отец стоит у нее за спиной, положив руку на ее плечо. В позах и в выражениях лиц супругов чувствовалась напряженность, улыбки на их лицах явно предназначались объективу фотоаппарата, в них не было счастья, радости. Значит, к тому времени, когда мне исполнилось три, а возможно, еще раньше, у родителей что-то не заладилось, поняла Пейдж. Она невольно задалась вопросом, нет ли в том ее вины, может, она была нежеланным ребенком?
Пейдж со слезами на глазах захлопнула альбом и закрыла коробку. Забыв о книгах, она встала, стряхнула с одежды пыль и побежала вниз. Родители еще не вернулись, но сейчас Пейдж была даже рада этому.
Никогда еще собственная квартира не казалась Пейдж такой уютной. Пейдж плюхнулась на диван и дала волю слезам. Она плакала по родителям, по счастью и близости, которые они потеряли, и по самой себе. Ее худшие опасения подтвердились: завязывать серьезные отношения с Картером не имеет смысла. Счастье не вечно, его слишком легко потерять, и потеря оставит в ее душе страшную пустоту. Пейдж знала, что наблюдать за постепенным угасанием страсти будет нестерпимо больно, так лучше уж не встречаться с Картером совсем. С этой мыслью она и легла спать.
На следующий день в магазине был наплыв покупателей, но Пейдж это вполне устраивало, так как позволяло отвлечься от личных проблем. Едва она переступила порог квартиры, вернувшись с работы, как зазвонил телефон.
— Алло?
— Пейдж, я заказал столик в ресторане! — с энтузиазмом сообщил Картер. — Дома у меня есть нечего, в холодильнике шаром покати, но зато… — он выдержал паузу, — я сменил постельное белье.
Пейдж молчала, думая только о том, как бы не расплакаться.
— Ты меня слышишь? — встревожился Картер.
— Д-да.
— У тебя странный голос. Что стряслось?
Пейдж не знала, что хуже, энтузиазм Картера или его участие.
— Я… Картер, я не смогу с тобой встретиться… ни сегодня, ни завтра… никогда. Нам не стоит больше видеться.
— Что ты сказала?
— Нам не стоит больше встречаться, — повторила Пейдж тверже.
— Я сейчас приеду.
— Не надо!
Но Картер уже повесил трубку. Пейдж оставалось только сделать то же самое. Она посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, под глазами тени… Она пошла в ванную, умылась холодной водой и нанесла легкий макияж: чуть-чуть румян на скулы, немного розовой губной помады. В последнюю встречу с Картером она хотела выглядеть, по крайней мере, презентабельно. Скоро — очень скоро, по мнению Пейдж — в дверь решительно позвонили. Она с тяжелым сердцем пошла открывать.
Войдя в квартиру, Картер запер за собой дверь и заключил Пейдж в объятия. На несколько мгновений она забыла обо всем, кроме знакомого тепла его тела, но затем усилием воли взяла себя в руки, выпрямилась и отстранилась от Картера. Он внимательно посмотрел в ее лицо, наверняка не упустив ни одной детали.
— Что случилось?
Пейдж заговорила быстро, словно боялась, что растеряет решимость и не скажет того, что должна:
— Так дальше продолжаться не может, я не хочу больше с тобой встречаться.
— Это ты мне уже сказала, но почему? Что изменилось между воскресеньем и сегодняшним вечером?
— Я поняла, что счастье, страсть, любовь — все это когда-нибудь кончается.
— Они продлятся столько, сколько ты захочешь, нужно только постараться.
— Возможно, ты веришь в то, что говоришь, но я — нет.
Картер прищурился.
— В воскресенье ты рассуждала совсем по-другому. Что изменилось? Ты встречалась с родителями?
Пейдж обреченно вздохнула.
— Ах, Картер, какая разница? Почему ты не можешь просто смириться с тем, что я сказала?
— Потому что твои слова меня не убедили. Что-то не клеится. Мы с тобой великолепно провели вместе выходные, а теперь ты вдруг решила порвать со мной и объясняешь свое решение какими-то общими фразами.
— Ну хорошо, я объясню.
Пейдж вкратце рассказала о своей находке на чердаке родительского дома.
— Когда-то мои родители были счастливы вместе, прямо как мы в этот уик-энд, но теперь они друг друга терпеть не могут. Однако они слишком хорошо воспитаны, чтобы показать свои чувства, так что их взаимная неприязнь скрывается под маской вежливости, при этом каждый не упускает случая кольнуть другого. И так было всегда, сколько я себя помню. — Пейдж расплакалась. Досадуя на себя, она попыталась стереть слезы, но только размазала их по щекам. — У нас в доме действовали определенные правила, которым мне полагалось подчиняться — ради моего же блага, разумеется. Когда я стала подростком, ограничений стало еще больше, например, всякие разговоры о сексе строго воспрещались. Я даже не знаю, занимались ли мои родители любовью, во всяком случае, при мне они никогда не прикасались друг к другу, я не припоминаю, чтобы отец когда-нибудь обнял маму. Я бунтовала против правил и поселилась отдельно, как только окончила школу. — Пейдж хмуро посмотрела на Картера и после паузы продолжила: — Только в том, что касалось секса, я подчинялась их правилам… наверное, потому что боялась. Возможно, я интуитивно чувствовала, что близость с мужчиной чревата болью. И последний уик-энд показал, что я была права. Я не хочу закончить так же, как мои родители, уж лучше я останусь одна. Так что я больше не хочу с тобой встречаться.
Картер взял ее за плечи и посмотрел в глаза.
— Мы не закончим как твои родители, я уверен.
Но Пейдж не разделяла его уверенности.
— А я — нет.
— Эта ерунда повторяется уже во второй раз: ты сначала занимаешься со мной любовью, а потом указываешь мне на дверь.
— Картер; неужели ты не понимаешь, что я ничего не могу с этим поделать?! Лучше закончить наши отношения сейчас, пока нас связывает только секс. Пока мы не…
— Только секс?! — возмущенно перебил ее Картер. — Вот как ты расцениваешь наши отношения?
— А как же иначе? Мы два дня практически не вылезали из постели.
— Пейдж, это был не секс, мы занимались любовью.
— Это только так говорится. Пристойная словесная оболочка, как и вежливость моих родителей. У нас был секс, Картер. Потрясающий, удивительный, великолепный, но секс, и не надо притворяться, что это было нечто большее.
С каждым ее словом Картер все сильнее хмурился. Когда Пейдж закончила, он был мрачнее тучи.
— Что ж, если ты так думаешь, то мне действительно лучше уйти. Я не позволю обращаться со мной, как с племенным жеребцом.
