Барбара Делински - Поворот судьбы
– Ладно, – произнесла она слабым голосом. Его вдруг осенило.
– Позвони мне через пять минут в машину.
Он не представлял себе, что случилось, но ему не хотелось, повесив трубку, терзаться неизвестностью. Лучше время от времени с ней переговариваться. Если Саманта потеряет сознание или случится что-нибудь еще, он сможет сам вызвать «скорую».
– Я не знаю номера, – прорыдала она. Джек назвал номер и заставил ее повторить.
– Через пять минут, хорошо?
– Хорошо.
Джек положил трубку и, обернувшись, увидел стоявшую рядом Хоуп. Сна у нее не было ни в одном глазу.
– Можно я поеду с тобой?
Он молча взял ее за руку, и они побежали к машине.
Прошло пять минут, потом десять, но телефон в машине молчал. Вцепившись в руль, Джек гнал машину сквозь туман, молясь про себя, чтобы Саманта оказалась на месте.
– Ты знаешь что-нибудь, чего не знаю я? – спросил он у Хоуп.
– Нет. Саманта понимала, что я ее не одобряю, и ничего мне не говорила. Только ты мог ее спросить, куда она пойдет.
– Я спрашивал, но что толку.
Хоуп была права. Это была его обязанность, и он с ней не справился. Хорошо еще, что у Саманты хватило ума позвонить.
Около двух часов ночи он приехал в Кармел. Улицы были пусты. Джек нашел перекресток, который назвала Саманта, заметил телефонную будку и резко затормозил. В будке никого не было. Он вылез из машины, стал оглядываться по сторонам и тут услышал ее голос.
– Папа? – Саманта лежала, свернувшись на полу телефонной будки, ее заплаканное лицо при ночном освещении казалось зеленоватым. – Я не могла вспомнить номер, – всхлипывала она. – Я все перепробовала.
Джек опустился на колени и взял ее на руки. Хоуп помогла ему устроить Саманту на переднем сиденье, а сама обежала вокруг машины и уселась назад. Джек снял с себя пиджак и укрыл Саманту. Ее била дрожь.
– Может, поедем в больницу? – спросил он.
Саманта покачала головой:
– Я просто слишком много выпила.
– А где твой парень?
Она заплакала:
– Ему хотелось того, чего я не хотела.
У Джека сжалось сердце.
– Молодец, моя девочка. – Он наклонился и поцеловал ее в макушку.
Дома он отвел Саманту в ее комнату. Пока она принимала душ, он стоял у окна гостиной, глядя на лес и гадая, что же все-таки произошло.
Вода перестала литься. Он дал Саманте время забраться в постель и вошел к ней, чтобы удостовериться, что все в порядке. Она лежала, укрывшись до подбородка, но не спала. Джек присел на корточки у ее изголовья.
– Я хочу знать, – сказал он тихо, – не касался ли он тебя… как не должен был. – Джек не знал, как еще можно об этом спросить.
Саманта молчала. Поэтому он продолжил:
– Если это было изнасилование…
– Нет.
Он подождал, не скажет ли она еще что-нибудь. Но она молчала, и он снова заговорил:
– Скажи мне, Саманта. Я волнуюсь за тебя, хочу тебе помочь. Если бы мама была здесь, она так же села бы рядом с тобой и поговорила. Это не любопытство. Я тебя не обвиняю и не ищу виновного.
Саманта закрыла глаза. Одна, за ней другая слезинка выкатились из-под век. Они причиняли ему боль. Потом Саманта закрыла лицо руками и горько заплакала. Ее плач разрывал его сердце. Сидя на корточках, Джек гладил Саманту по голове, пока рыдания не стихли.
– Ни за что на свете не хотел бы я снова оказаться в твоем возрасте.
Саманта шмыгнула носом.
– Почему?
– Это возраст между детством и зрелостью, как бы нигде. Ты больше не ребенок и не можешь в случае чего просто прикинуться дурачком. От тебя ждут взрослых поступков. Тебе нужно набираться опыта, и в половине случаев ты не знаешь, что делать. Нет. Хорошо бы мне снова стало двадцать семь. Но пятнадцать! Ни за что на свете.
– А что такого хорошего у тебя было в двадцать семь?
– Я встретил твою маму. Саманта снова заплакала.
– Я очень по ней скучаю.
– Знаю. Но ее сейчас нет с нами, поэтому постараемся справиться самостоятельно. Ты не хочешь рассказать мне о сегодняшнем вечере? Я готов тебя выслушать.
– Тебе приятно послушать, какая я идиотка?
– Ты вовсе не идиотка, – с жаром возразил Джек. – Была бы идиоткой, все еще торчала бы на какой-нибудь вечеринке, пила и танцевала на столе, сбрасывая одежду…
Саманта широко раскрыла глаза.
– Откуда ты знаешь?
– Я бывал на таких вечеринках, детка.
– Ты знал, что у Тига в машине будет пиво?
– Нет. Но меня это не удивляет.
– Он тебе не понравился.
– Как он мог мне понравиться? Он даже не сказал тебе, что ты прекрасно выглядишь. А ты выглядела потрясающе. Так что, он оставил тебя в телефонной будке или как?
– Я сама прибежала туда. Он, наверное, снова вернулся на вечеринку.
– Хорош, ничего не скажешь, – пробормотал Джек. – Если бы он был нормальным парнем, он бы догнал тебя и отвез домой. А если бы он был по-настоящему классным, то не давал бы воли рукам.
– Не он один во всем виноват. Я ему кое-что позволила. Джек так и думал.
– Кое-что можно позволить, когда доверяешь парню и когда вы оба трезвые. Выпивка заставляет людей делать глупости. Заставляет делать непоправимые вещи. Слава Богу, все уже позади. Повзрослеть – значит прежде всего научиться быть осторожным. Понять, что ты отвечаешь за свои поступки.
Саманта так долго молчала, что Джек подумал, что она уснула. Но он ошибся. Тихо, очень серьезным тоном Саманта спросила:
– А как же тогда развод? Ведь ты ответствен за свои поступки в браке?
Прошла минута, прежде чем он ответил:
– Да.
– Значит, ты берешь на себя вину за развод?
– Нет. Для брака нужны двое, и для того, чтобы разрушить его, тоже.
– Но как вы позволили этому случиться?
– Мы не позволяли.
– Позволяли! – воскликнула она. – Вы не пытались объясниться, вы просто разошлись. Расскажи свою версию этой истории.
Джек не совсем понимал, что должен сказать, но Саманта ждала ответа.
– Я чувствовал, – начал он, – что вашу маму тяготит жизнь со мной. Что мы движемся в разные стороны, что, может быть, мы разного хотим от жизни. Из-за работы я был привязан к городу, а мама не хотела там жить.
– Но ты любил ее?
– Да.
– И до сих пор любишь?
Он вспомнил о том, как каждое утро в больнице у него сжималось сердце.
– Наверно.
– Почему же ты не боролся, не пытался ее удержать? Разве мы не стоили этого?
Вопрос ошеломил его.
– Стоили. Конечно, стоили.
– Я думала об этом, когда ждала тебя в телефонной будке. Думала, что ты прав. Мы этого не стоили. Особенно я.
– Ты с ума сошла!
– Вот видишь! – крикнула она. – Ты никогда не скажешь этого Хоуп.
– Да, я разговариваю с Хоуп по-другому, потому что вы с ней – разные люди. Разные. Но ни одна из вас не хуже и не лучше другой.
