Ирина Лобановская - Жду, надеюсь, люблю...
Сходство Мариков служило им еще для одной, весьма важной, как они считали, задачи — демонстрировать людям, насколько они тупы и не способны различать окружающих, насколько они ненаблюдательны. И сестренки радовались, даже нередко злобно, получая подтверждения человеческой примитивности.
Отец давно подметил в них такую черту и не раз осуждающе покачивал головой и бурчал себе под нос что-то насчет безнравственности современной молодежи, и дочек в частности.
Безнравственность… Далась она ему!
Сейчас Марина все чаще и чаще вспоминала и его, и мать, свое стояние на грязной лестнице, плечом к стене… Что-то упустили Марики в своей жизни, что-то проглядели… Как тогда психовал Роман, исходя криком о какой-то своей таинственной пропаже! Потерял или не имел ничего своего? Это тоже вопрос.
А тогда… Тогда Марики никакими вопросами, кроме одного — как поудачнее и поскорее выйти замуж, — не задавались.
— Давай обговорим детали, — хитро прищурилась Арина. — Ложиться мне с ним в постель или нет, если потянет?
Марина молча погрозила ей кулаком.
Ликующая Аринка прогуляла с ничего не подозревающим Романом почти три часа возле Новодевичьего. Она вовсю, с большим удовольствием, целовалась с новым поклонником и ждала вполне закономерного приглашения в квартиру Романа. Хотя не представляла, как бы она тогда выпуталась из скользкого положения. Сестра ведь говорить на эту тему не пожелала, а Арина отлично знала, что отношения старшей сестренки с этим смазливчиком уже перешли допустимые грани и стали сильно близкими. Но приглашения Арина не дождалась. Около шести вечера, как и было условлено, от плавно устремившейся вверх кирпичной стены монастыря отделилась разгневанная Марина. Она возмущенно процокала по выщербленному асфальту острыми каблучками и сердито взмахнула черной тяжелой шторкой волос.
— Так-то ты соблюдаешь данную мне клятву верности, дорогой? — грозно воскликнула она. — Так-то ты любишь меня, мой драгоценный единственный возлюбленный?
Аринка скисла от смеха. Потрясенный, недоумевающий Роман молча переводил глаза с одной сестры на другую.
— Совсем обалдел? Что ты скажешь в свое оправдание? — сурово спросила Марина.
— Это нечто… — пробормотал изумленный Роман.
— И все?! — Марина мрачно свела брови, безуспешно пытаясь соединить их в одну сплошную линию. — Маловато для смягчения приговора!
Арка, как мы поступим с этим страшным клятвопреступником?
— Свяжем, отвезем в лес, зажарим на костре, посолим и съедим! — весело выдвинула свое звонкое предложение кровожадная сестра. — А потом будем плясать на его костях!
Марина с сомнением оглядела застывшего столбом Романа и горестно, сожалеючи вздохнула.
— Нет, Арка, это не пройдет… Он худой. Посмотри, ну что тут есть? На два шашлыка даже не хватит. Надо что-нибудь другое…
— Тогда пусть он на тебе немедленно женится!
У Марины зажглись глаза тем нехорошим огнем, обещающим своей мрачной глубиной немало неприятных сюрпризов. Таким нередко горят глазки женщин, заслышавших о возможной личной свадьбе.
— А вот это намного перспективнее и реальнее!
Она, правда, не думала, что Роман от нее ускользнет, только все равно он тянул, отлынивал, не проявлял должной, необходимой инициативы, и его следовало подтолкнуть к выбранному решению, поторопить…
Зачем она тогда это сделала?… Марина зябко съежилась, кутаясь в широкую шаль. Хотелось семью, детей… Дети… Сыновья Слава и Ваня…
Они никогда не дружили. Относились друг к другу настороженно, словно чувствовали что-то, что-то подозревали. В этом была немалая Маринина вина. Позже она очень страдала, осознав, наконец, что натворила когда-то по дурости и молодости.
А тогда… Тогда Макар, окончательно разругавшийся с сыном, со скандалом разменявший квартиру на две, но очень удачно, вдруг решил, что ему скучно без детей. Или он и впрямь тосковал? Сестры разбираться в этом не захотели. И Марина даже с удовольствием стала отправлять Славку, которого почему-то сестра и Макар любили больше остальных племянников, к ним пожить. Да и в квартире у Марины стало посвободнее. Славке понравилось у Макара, дома его тяготил отчим, а дядька и тетка баловали из последних сил. Так получилось, что братья выросли в разных, хотя и родных семьях, выросли по-разному, по-своему.
Перед окончанием института Слава был долго на практике за рубежом, а когда вернулся… Тогда Марина обратилась к старшему сыну со слезной просьбой помочь — она не справлялась с Иваном, вообще не знала, что с ним делать, как себя вести, не понимала его настроений и сути. Ванька упорно таился от всех, и от матери прежде всего.
Слава охотно согласился взять на себя роль помощника и посредника. Ему она понравилась. Старший брат все-таки… Тогда он попробовал понять брата, затусоваться с ним. Слава стал часто появляться в квартире Марины. Только сначала в ответ на все вопросы Вячеслава Иван смотрел в пол, мялся, отмалчивался. Наконец как-то с трудом, неохотно выдавил из себя:
— Пойдем со мной вечером… Я хожу тут в один интересный научный клуб. Это в нашем институте.
Слава обрадовался. Он добился первого результата.
— Да-да, — угрожающе повторила Арина, — я натравлю на тебя Александра и Макара. А мой старикашка вообще давно к тебе рвется…
— Рвется? — повторила Марина.
Они многое скрывали друг от друга. Таили правду, о которой говорить не хотелось, потому что было чересчур тяжело.
Вадим Утконос, изгнанный из родного дома отцом, пытался с ним помириться. Макар упрямо вешал каждый раз трубку, не желая вступать в переговоры. Арина ликовала.
Но потом длинноносый стал подкарауливать ее неподалеку от дома.
В первый раз она взбеленилась, увидев его на своем пути:
— Тебе что от меня нужно? Говори с отцом!
— Я бы рад, — промямлил предприниматель. У него был на редкость жалкий вид. — Но это бесполезно, отец не хочет.
Арина пожала плечами.
— И чем я могу помочь? Я ведь не твой отец, а всего-навсего маменька, как ты любишь повторять, — съязвила она.
— Помири меня с отцом! — попросил Вадим.
— Помири! Вот еще! А зачем? И разве это так просто? И что мне за это будет?
— А что ты хочешь? — Утконос был согласен на все.
Арина поняла, что зашла слишком далеко.
— Да ладно, ничего мне не надо! Пошутить нельзя! Пропусти, мне домой пора.
Но длинноносый оказался настойчив и упрям. И вновь преградил ей дорогу через несколько дней.
— Помири меня с отцом! — Он стал намного тверже. Видно, жена Юля постаралась и поднака-чала. — Тебе это несложно сделать.
