Татьяна Веденская - Сюрприз для любимого
– И? – уставился на меня Николай. – И вы решили, что, если накормить меня жареной говядиной, я женюсь на вас?
– Что? Нет! – рассмеялась я. – Вы все не так поняли. Я… мне… я просто…
– Что вы там мямлите!
– Да погодите вы, это не так просто! Можно сказать, я делаю это впервые в жизни, – запуталась я и смутилась.
Николай расхохотался.
– Только не заверяйте меня, что вы девственница. За свои почти сорок лет, что я живу на свете, я так и не встретил девственницу. Ни разу! А вы – точно не девственница! У вас двое детей. И муж.
– О чем вы? – окончательно озверела я. – Мне просто нужна работа! РАБОТА! По буквам: Роман, Амеба, Болван, Ольга, Тимошка, Амеба.
– Чего? Работа? Какая работа?
– Да вот эта же! – злилась я. – Готовить, убирать, стирать. Я все равно больше ничего не умею.
– Работа? – переспросил Николай.
Я вздохнула и не стала отвечать.
– А у кого? У меня?
– У вас, не у вас – какая разница, – сказала я. – Вы же обеспеченный человек. И к тому же вы знаете, что я не ворую. Вы меня проверяли.
– Ну? – продолжал он тупить.
– Вот и ну. Готовлю я, вы сами видите, вполне вкусно. Убираться могу, гладить, стирать. Цветы поливать. Порекомендуйте меня кому-нибудь? У вас же много знакомых. – Я умоляюще смотрела на него и говорила все быстрее и быстрее, потому что боялась, что, как только замолчу, он выкинет меня на улицу.
– И вы считаете, что я должен обеспечить вас работой? А почему бы вам не обратиться в какое-нибудь это… агентство? – нахмурился Николай, отодвинув от себя тарелку с тортом. Это был дурной знак.
– Агентство? У меня же нет никакого опыта работы. Я же работала только на мужа, а он… он сказал, что либо буду терпеть его выкрутасы, либо… в общем, никуда не денусь и вернусь к нему, как побитая собака. А ведь от меня вам может быть много пользы. Я умею сервировать стол, могу целые приемы организовывать. У мужа часто начальство надо было принимать. Я всегда всем все…
– Стоп-стоп, – замахал руками Николай. – Приемы устраивать – одного человека все равно не хватит.
– Я устраивала, – упрямо замотала головой я. – И еще могу по-английски, если надо. И стрелки на брюках наведу, и накрахмалю, и выглажу. И… и…
– Достаточно. Если бы вы действительно все это умели, вы были бы нарасхват. Впрочем, не буду вас расстраивать, возможно, в агентстве и оценят ваши таланты. Обратитесь туда. Но я тут ни при чем. – Николай недовольно поставил тарелки в раковину и потянулся к виски.
– Не берите в голову, – устало махнула я рукой. – Это не так уж и важно, в самом деле. Вернусь к мужу, ерунда.
– Вот именно. Вернитесь к мужу, к детям. Зачем вам все это? Идти к кому-нибудь в услужение, унижаться?
– Я не хочу унижаться, – обиделась я. – Я хочу работать. И я вас уверяю – если бы меня кто-то взял, он бы остался только доволен.
– Я в этом не уверен, – твердо возразил Николай. – Одно дело – вот так подготовиться и забацать торт. И совсем другое дело – постоянно работать на пределе возможностей. Этого не бывает, вся прислуга через пару недель выдыхается. Всегда!
– Вы уверены? – одними губами улыбнулась я. – Откуда вы знаете?
– О, уж поверьте, я знаю. У меня домработниц столько перебывало. – Николай вскочил и в раздражении забегал по кухне.
Я облизнула губы. Видимо, сегодня был такой день, когда в мою голову лезли самые дурацкие мысли. И сейчас я была намерена озвучить еще одну. А что? Пропадать, так с музыкой, потому что спускаться отсюда я буду в шикарном лифте и уже набирая номер моего благоверного: «Алле? Леша? Прости меня, пожалуйста, но я без тебя пропаду. Можешь делать все, что хочешь и с кем захочешь, но не бросай меня». Тьфу!
– Слушайте, а хотите пари?
– Пари? – Николай недоуменно посмотрел на меня. – Что вы еще задумали?
– А что? Честное пари. Значит, вы уверены, что любая прислуга через пару недель портится?
– Однозначно. И даже быстрее, – кивнул он.
– Тогда возьмите меня к себе… нет, не возражайте, подождите. Возьмите меня к себе на месяц. Без всяких денег, просто так. Попробовать. На этот… как его…
– Испытательный срок? – любезно подсказал он. – Все это глупости.
– А что сразу глупости? Целый месяц я буду тут убираться, протирать пыль, готовить все, что вы только пожелаете, стирать – ну, все, в общем. А если вам не понравится или вы не захотите продолжать – уволите меня без всякой оплаты, и дело с концом. Между прочим, шикарные условия! – Я хлопнула в ладоши и посмотрела на Николая.
Надо же, впервые за все время этого разговора на его лице мелькнула слабая тень сомнения. Он задумался! О, это сладкое слово «халява», знакомое любому русскому человеку независимо от его возраста, вероисповедания и материального положения. Николай смотрел на меня исподлобья и что-то соображал. Я старалась усугубить эффект, но у него, кажется, имелись сомнения.
– А жить вы где будете? Вас же, кажется, муж выгнал?
– Ну… я могу жить и у мамы, но это если вам так будет удобно, – пожала я плечами. Да уж, жить у мамы я долго не смогу, хотя я потом что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю. Или нет?
– Это на «Алексеевской»? И что, будете каждый день сюда ездить? Забесплатно? – Николай прищурился.
– Конечно, для меня было бы проще, если бы я смогла жить у работодателя, однако сейчас мне не до жиру. Выбирать не приходится.
– Почему же? Выбирайте! Может, вам пойти в офис? Вы, кажется, сказали, что говорите по-английски? Не очень, вообще-то, типично для домохозяйки.
– Я – не типичная домохозяйка. Я – особенная, но, если быть честной, я пробовала писать резюме. Для офиса. Там надо не только английский. Там надо диплом, компьютер, все такое.
– Ах да, все такое. Образование. А у вас его нет. – Николай положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
Мне стало не по себе.
– Почему нет. Есть. Только не такое, какое надо. Я окончила Суриковский институт.
– Суриковский? И кого там учат? На бухгалтеров?
– На художников, – окончательно смутилась я.
– Что вы говорите! – внезапно обрадовался он. – То есть вы – художница?
– Нет. Уже давно нет. Я – домохозяйка, и все.
– И все? Восхитительно. И все! И что, вы реально когда-то рисовали?
– Реально я рисовала еще этой весной, вместо дочери сдавала рисунки для школьного конкурса «Россия глазами детей».
– Это же жульничество! – радостно укорил меня Николай.
– Если и так, то за это жульничество отвечает наша классная руководительница. Она каждый год просит меня что-нибудь нарисовать. Так что…
– И что вы рисовали? – продолжил допрос Николай.
– Ну… акварели. Это на самом деле обычные акварели, ничего особенного, но, если вы возьмете меня на работу, я специально для вас нарисую сколько хотите прелестных акварелей, – голосом рекламного ролика продекламировала я. – И вы сможете совершенно бесплатно сделать вот эту безликую кухню более живой, развесив акварели на стене.
