Дикая Роза. Семь лет спустя - Коробов (Хуан Вальехо Кордес) Владимир
Сатурнино медленно отпил коньяк из рюмки и холодно улыбнулся:
— А вот это, мой дорогой Мигель, совершенно невозможно.
— Почему?
— Тебя никто не отпустит.
— Тогда я сбегу.
— Попробуй. Но заранее тебя уверяю: это невозможно. Вся территория под наблюдением, единственные ворота открываются из центрального пульта, забор под напряжением, ну и так далее.
— Значит, я в клетке? Узник?
— Если тебе угодно, то считай именно так. Но учти, что клетка золотая. И если птичка в ней хорошо будет петь, ее через некоторое время отпустят… Впрочем, давай прекратим этот неинтересный разговор, ты сам не знаешь, что говоришь. Все дело в том, что ты еще не начал здесь работать. Втянешься в дело — забудешь обо всем прочем…
Всю ночь Сильва ворочался с боку на бок, а едва начал заниматься рассвет, вскочил, умылся, надел спортивный костюм, оказавшийся в гардеробе, и выбежал из коттеджа. Вялой трусцой он направился в левую сторону и минут через пятнадцать оказался вблизи серого глухого забора высотой примерно два с половиной метра. Подбежав ближе, Мигель увидел, что вплотную к забору не подойти — вдоль стены был вырыт полутораметровый ров, а в нем поблескивала вода. Сама же бетонная стена была почти сплошь покрыта колючей проволокой. Да, похоже, Исагирре говорил правду — ускользнуть отсюда было невероятно сложно. Еще какое-то время Сильва бежал вдоль забора, но повсюду перед ним представала одна и та же безысходная картина. Посмотрев на часы, он повернул к коттеджу.
Едва Мигель принял душ, сварил себе кофе и сделал пару бутербродов с маслом и сыром, как из динамика (а они здесь были укреплены в каждой комнате, даже в ванной) раздался насмешливый голос Сатурнино Исагирре: «Доброе утро, коллега! Рад, что ты заботишься о физической форме, но рекомендую завтра бежать не вдоль забора, а на спортивную площадку — там удобнее. Впрочем, я тебе еще не показал, где она находится. Через пять минут заеду за тобой — до встречи».
И вот тут Сильву охватило отчаяние. Какой там побег, когда каждый твой шаг известен! Но допустим даже, что он найдет уязвимое звено и каким-то образом переберется через этот проклятый забор. Что дальше? Ведь он понятия не имеет, где находится. Вряд ли стоит надеяться, что рядом с этой территорией находится жилье, люди, ходят автобусы. И что тогда? Его разыщут в течение нескольких часов и посадят в клетку уже не золотую. Но чем же занимается Исагирре и его лаборатория? Что ж, сегодня он это узнает…
— Ты, наверное, вообразил себе бог знает что? — Сатурнино был без машины, они шли к лабораторному корпусу пешком. — Бактериологическое, или химическое оружие, а? Уверяю тебя, мы занимаемся фундаментальными исследованиями, а попутно ищем средства против СПИДа и рака. Но тут случилась одна неувязка. Некий чудак, он работал здесь до тебя, синтезировал хитрое вещество, мельчайших частиц которого достаточно, чтобы отправить человека в бессознательное сонное состояние. Чудак по окончании контракта вывез неизвестное количество вещества в Мехико и продал там, очевидно, нехорошим ребятам. В госпитале у профессора Матеоса сейчас уже лежат несколько человек с подобным диагнозом. Нам не хотелось бы быть негуманными, тем более что тут есть доля и, нашей вины. Короче, мы ищем сейчас средство, которое прерывает подобное состояние и возвращает больного к жизни. Для этого ты мне и понадобился, Мигель.
— Не лучше ли было привезти сюда силой того, кого, ты называешь чудаком?
— Поверь, его ищут, но никак не могут найти.
— А кому принадлежит лаборатория? Тебе?
— Увы, дорогой Сильва, я недостаточно богат для этого. Хотя не скрою: мечтаю, что когда-нибудь стану здесь не только распорядителем, но и полным хозяином.
— Так кто же платит деньги?
— Одно частное лицо, сравнимое с Ротшильдом.
— Такой бескорыстный человек, полный бесконечного уважения к чистой науке?
— А ты можешь себе представить, сколько готовы заплатить люди, чтобы выздороветь от смертельных болезней? Он вкладывает свой капитал самым надежным образом. И не прогадает.
Последнюю фразу Исагирре произнес особенно отчетливо и громко, хотя они уже находились не на улице, а в корпусе и их мог кто-то услышать. Сильва думал, что они пройдут прямо в лабораторию, но Сатурнино избрал другой путь, и они оказались в небольшой комнате за массивной металлической дверью. Стол, три стула, хороший компьютер и два сейфа, вмонтированных в стену, — больше в комнате ничего но было.
— Садись! — Исагирре указал на место за столом, а сам подошел к одному из сейфов, быстро набрал шифр, открыл и вынул оттуда зеленую папку. — Сегодня ты работаешь здесь. С перерывом на обед, разумеется. Бумага и ручка — на столе, понадобится в туалет — нажми вот эту клавишу. Счастливых тебе догадок, Мигель!
Сильва открыл папку и начал читать. Хитрое вещество не имело почему-то научного названия, хотя формула его приводилась, и проходило в материалах как «СФ». После общего описания «СФ» шли более подробные характеристики всех его составляющих, очень тщательно было объяснено воздействие препарата на живые организмы: мышей, собак, обезьян… Отдельной главой шло описание того, как реагируют на «СФ» человеческие органы в отдельности и весь организм в целом. «Стоп, — сказал себе Мигель, — что-то здесь не так. Уж очень хорошо они знают это воздействие, до малейших симптомов. Это не могло быть получено из третьих рук, только их собственные опыты, в том числе и на живых людях, могли принести подобные результаты. Значит?… Значит, Исагирре бессовестно врет: не было никакого ученого-чудака, «СФ» появилось не случайно. А если и случайно-то… Как это он сказал в конце: чтобы выздороветь от смерти, люди заплатят огромные деньги; хозяин не прогадает, вкладывая сюда капитал? Поистине сатанинский замысел: человечество еще не в силах справиться с многими старыми болезнями, а эти мизантропы изобретают новые, чтобы баснословно обогатиться затем на людском горе!»
Сильва выскочил из-за стола, отчаяние и злость переполняли его, ему хотелось сию же минуту найти Исагирре и плюнуть ему в лицо, крикнуть, что он не согласен участвовать в таких делах даже под страхом смерти. Но входная железная дверь была закрыта наглухо, и пинать ее легкими спортивными туфлями было просто бессмысленно. С трудом взяв себя в руки, он прошел в туалетную комнату, опустил голову в раковину и открыл холодную воду.
Все силы ушли у него на то, чтобы скрыть от Сатурнино свою слабость, растерянность, отчаяние и злость. «Как-то ты по-другому выглядишь, дружище, — сказал Исагирре, когда пришел забирать его на обед, — не заболел ли?» — «Обычная моя рассеянность, перед тем как сконцентрироваться на новой проблеме». — «Тогда продолжай кукситься и дальше», — успокоился Исагирре.
В столовой он представил Мигеля как замечательного ученого, вызвавшегося помочь коллегам в решении благородной задачи. Их лиц и имен Сильва почти не запомнил — не до того ему было, лишь автоматически отметил про себя, что большинство из представленных были иностранцами, причем не многим старше тридцати лет.
Кое-как он отбыл этот мучительный день, сквозь зубы отказался от предложения Сатурнино искупаться в бассейне и, доковыляв до своего коттеджа, рухнул на кровать не раздеваясь. Все тело ныло, как будто он не за столом сидел, а махал тяжелым молотом в кузнице. Но еще хуже была тупая боль в голове. Отчаяние затопило его…
А потом он все же забылся, уснул и увидел маму: «Самое главное, Мигель, не отчаиваться никогда в жизни, что бы ни случилось…»
Кофе в пять утра, сигарета за сигаретой и желание собрать всю свою волю в кулак, чтобы ударить затем этим кулаком по ядовитому гнезду Исагирре и его неведомому хозяину…
Глава тринадцатая
— Признайся, дорогая, ведь ты волнуешься и сегодня? — Рикардо бережно дотронулся до руки жены. Только что они совершили прогулку вместе с детьми и поиграли с ними в мяч.
