Хоум-ран! - Райли Грейс

Я невольно подаюсь вперед. Мия смеется, и ее глаза страстно поблескивают в темноте.

— Как ты нетерпелив!

— В моей постели Мия Ди Анджело — как тут, черт возьми, устоять? — хрипло оправдываюсь я, когда ко мне возвращается дар речи.

Она берет в рот мой член только наполовину и начинает легонько посасывать, одновременно поглаживая у основания рукой. От этого я готов взорваться сию секунду. Затем она медленно, сантиметр за сантиметром, вбирает меня глубже — и мне становится больно сдерживаться. Я с силой тяну ее за волосы. Мне невыносимо хочется обрести контроль над происходящим, начать двигаться у нее во рту, но я изо всех сил сдерживаюсь, не желая доставить ей дискомфорт.

Я стону, вцепляясь ногтями ей в волосы, когда она заглатывает меня целиком. Мое дыхание становится частым и прерывистым, и, не в силах больше сдерживаться, я слегка оттягиваю ее голову назад и подаюсь еще немного глубже. Наши взгляды встречаются. Она едва заметно кивает, и я поражаюсь, как ей удается оставаться такой властной даже сейчас, когда она полностью в моих руках.

Получив ее разрешение, я чувствую, как внутри у меня с новой силой разливается желание. Я отстраняю Мию и поднимаюсь на ноги, нависая над ней. За годы бейсбольных тренировок мое тело превратилось в настоящую гору мышц, и сейчас, когда я вижу неприкрытое желание в ее глазах, это радует меня как никогда сильно. Я провожу мокрыми пальцами по ее губам, и она, словно желая заставить меня забыть о том, с какой страстью только что смотрела, пытается укусить их.

На коленях Мия кажется еще миниатюрнее, чем есть на самом деле. Спутанные темные волосы падают на обнаженные плечи. На губах — довольная ухмылка: она отлично знает, что я восхищаюсь ей не меньше, чем она мной.

— Такая нежная, — тихо говорю я, гладя ее по голове.

Как я и ожидал, ее довольная ухмылка тут же сменяется хмурой гримасой.

— Заткнись.

Я провожу пальцем у нее за ухом.

— Всего лишь озвучиваю свои ощущения, мой ангел.

— Я не нежная. И вовсе не твоя.

Я наматываю ее гладкие, как шелк, волосы на кулак и слегка дергаю.

— На это я и не претендую.

Она продолжает хмуриться, но все равно берет мой член в рот, будто за пару мгновений, что его там не было, успела соскучиться, — и глотает так глубоко, что ей приходится дышать через нос. Я обеими руками обхватываю ее за затылок и слегка толкаюсь вперед, а затем, убедившись, что это не причиняет ей боли, начинаю двигаться интенсивнее. По всему моему телу, до самых кончиков пальцев, предвещая скорую разрядку, прокатывается волна наслаждения. Черт, как же я жил без этого… Без нее?

— С тобой невероятно, — прерывисто выдыхаю я.

Мне хочется сказать намного больше, но мысли путаются. Это неудивительно, когда Мия Ди Анджело стоит на коленях с моим членом в своем умелом рту.

Она что-то мурчит в ответ, и от вибрации ее го­лоса мой желудок сжимается еще сильнее. Я дрожу от напряжения, стараясь хоть немного продлить этот момент, но она кладет руки мне на бедра и, впиваясь в них ногтями, с силой притягивает к себе.

— О черт… — вырывается у меня.

Мия не оставляет мне шанса отстраниться, и я кончаю ей прямо в рот. Мы находимся так близко, что я чувствую, как быстро поднимается и опускается ее грудь.

Она проглатывает все до последней капли, затем с тихим причмокиванием освобождает рот и пытается вытереть его пальцем, но это абсолютно бесполезно: весь ее подбородок в сперме. Я беру с кровати свою футболку и, прежде чем она успевает возразить, вытираю ей лицо.

Мия поднимается на ноги, дыша так же тяжело, как и я.

— Вот черт, — негромко произносит она.

К­акое-то мгновение мы просто смотрим друг на друга. И вдруг я ощущаю резкую усталость, как будто случившееся лишило меня последних крупиц энергии. Тем не менее мне легче и спокойнее, чем когда-либо. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, хотя я и не сомневаюсь, что Мия на грани того, чтобы развернуться и выйти вон из комнаты. Я решаюсь рискнуть и притягиваю ее к себе для поцелуя.

Когда наши губы почти соприкасаются, она вдруг вздыхает, а затем снова произносит какое-то ругательство. Я ощущаю свой вкус на ее губах.

Она отстраняется — и ложится на кровать.

— Мия?

— Спи давай, балда, — произносит она, накрываясь одеялом.

21

Мия

В обнимку.

Я сплю в обнимку с Себастьяном Миллером-Калла­ханом.

Ну не полная ли я идиотка?

Я проснулась несколько минут назад, и мне ужасно хочется в туалет, но наши тела настолько переплетены, что я не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы попыталась.

Моя голова — у него на груди; широкие руки обхватывают мою спину, одной из них он стискивает мою ягодицу. Мы оба совершенно голые, и я чувствую у своего живота его постепенно затвердевающий член. Меня нельзя назвать миниатюрной, но сейчас, рядом с ним в этой позе, я кажусь себе крошечной.

Настоящий рай на земле.

Или ад?

Он услышал меня и решил помочь, а я позволила ему это. Может, все дело в магии тихой ночи, а может, в ужине, который мы разделили до этого, — хотя, конечно, один-единственный бокал вина не смог бы настолько затуманить мой рассудок. Я пошла за ним в его комнату, а потом у нас случился секс — притом что я поклялась себе, что этого не должно было произойти снова. Каждая секунда, проведенная в его объятиях, приводит к краху проект ЗОСМК. Если бы ЗОСМК был проектом НАСА, они бы уже объявили его провальным и свернули, отправив в небытие.

Каждое мгновение этой ночи кажется мне бесценным. Я с наслаждением вспоминаю, как Себастьян держал меня на коленях и пальцами касался моих губ; как я ласкала его член рукой, а потом языком… Я едва могла дышать, пока он трахал меня в рот, и это было именно так, как я хотела. Он назвал меня нежной, но вел себя так, будто сам ни капли не верил в это.

Я уверена, что он сказал это нарочно: ему всегда нравилось выводить меня из себя. Он имеет полное право ненавидеть меня, но вместо этого заставил дать слово, что мы будем друзьями, — и это именно в тот момент, когда я едва соображала из-за переполнявшего меня желания. Да еще ему хватило наглости улыбаться мне так, будто я яркая путеводная звезда, а никак не черная дыра.

Я задумчиво прижимаюсь к его груди.

По крайней мере, сегодня я смогу съехать, и у меня снова появится шанс избегать его. Возможно, в этот раз мне даже повезет и все пойдет как по маслу. Осенью мы будем видеться лишь в обществе Купера и Пенни, а там уже и до долгожданной поездки в Женеву недалеко. Когда я вернусь, он уже закончит учебу в МакКи.

Мой желудок болезненно сжимается.

Я вовсе не хочу этого. Не хочу, чтобы мы стали друг для друга чужими.

Но люди часто желают того, что для них недося­гаемо.

Пусть лучше Себастьян возненавидит меня сейчас, чем когда я отдам ему свое сердце. Любое будущее с ним оказалось бы таким же, как у моего брата и его жены. Как у моих родителей. Как у бабушки с дедушкой. Мы лишь сделаем друг друга несчастными. Я знаю, что не смогла бы пожертвовать своей карьерой ради него или отказаться от нее совсем. Себастьян тоже тот еще упрямец. Мы будем постоянно ссориться и грызть друг друга, пока не разрушим все, что смогли построить, до самого основания.

Со мной он будет страдать.

Лучшее, что я могу для него сделать, — это сию же секунду уйти. То, что произошло между нами ночью, не должно было случиться и, черт возьми, точно не может повториться.

Я вскакиваю с кровати, вырываясь из его объятий.

Себастьян просыпается, когда я натягиваю шорты.

— Доброе утро, — произносит он, сонно зевая.

Я поспешно надеваю футболку, стараясь заставить свой голос звучать ровно, хотя его — охрип со сна и звучит чертовски сексуально.

— Привет.

Он щурится на экран телефона.