Соль под кожей. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Я не перехожу на страницу Сергея, чтобы лишний раз не светиться среди его «Гостей», и на сайте появляюсь только раз — утром, около семи, ровно на пару минут. Он это тоже увидит, и его зацепит, почему нет никакой обратной связи на дурацких виртуальных попугаев.

Зато от Данте у меня целая куча сообщений — интересуется, все ли готово, требует подробности. Утром, когда у меня заметно прояснилось в голове, несколько раз ловлю себя на мысли, что то сообщение было просто слабостью, еще одним жирным намеком моего «голодного» либидо, что нам срочно нужен крепкий активный мужик. Хорошо, что я все вовремя удалила и Данте не начнет читать мораль о наших «исключительно партнерских отношениях». Он делал это уже дважды и после второго внушения я поклялась себе больше никогда так не подставляться.

Кстати, про крепкого активного мужика.

Раз вариант с «Секвойей» отпал, нужно подыскивать альтернативу. Хотя в глубине души мне до чертиков жаль, что именно с этим мужиком ничего не прокатило — визуально, даже то немногое, что я видела, было просто офигенно, и каждая клеточка моего тела успела облизнуться в предвкушении более близкого знакомства. По-хорошему, мне нужно сменить зал, чтобы исключить любые контакты с Секвойей. Ноу меня сейчас столько дел, что банально нет времени на поиски подходящего места. Но, пока я переодеваюсь в огромной, не очень теплой, но свежей раздевалкой, я ловлю себя на мысли, что мне нравится это место — обожаю огромные брутальные качалки а ля «склад или самолетный ангар». Здесь всегда много места между тренажерами, есть где сделать кардио так, чтобы не бояться ткнуть кого-то пяткой в нос. И вообще здесь обычно всем по фигу, кто ты и во что одет.

«Разберусь с Завольским — и перееду», — даю себе обещание, хватаю бутылку и собственные лямки для тяг, и выхожу в дверь.

Я сначала даже не понимаю, что произошло, и почему я вдруг чувствую себя неприятно мокрой. А это реально мерзкие ощущения, потому что в зале довольно прохладно — уже конец ноября, попробуй нагрей помещение, в котором можно спокойно хранить «Боинг».

— Ой, прости… — На меня таращится высокая брюнетка со стаканчиком в руке. — Я тебя не заметила.

— А ты всем незнакомым людям «тыкаешь»? — машинально огрызаюсь в ответ, начиная осознавать, что произошло.

Здесь при входе стоит кофейный автомат, и люди частенько берут кофе в конце тренировки. На мой взгляд — та еще хрень. Если после двухчасовой силовой тебе все еще нужен кофеин, чтобы взбодриться, то ты точно просто валял дурака все это время. Но это личные проблемы каждого, а вот грязное кофейное пятно, растекающееся по моей белоснежной кофте от известного спортивного бренда — уже моя.

— Ну, это можно застирать, — дергает плечом брюнетка и, как ни в чем не бывало, просто проходит мимо в раздевалку.

Мне нужно еще секунд двадцать, чтобы переварить злость. Ненавижу людей, которые не умеют осознавать свою вину и думают, что засранный их действиями чей-то день можно исправить тупым «извини». Но у меня выбора нет — нужно либо завязывать с тренировкой, либо заниматься сегодня в одном топе. А он у меня сегодня не был рассчитан на занятие без верха. Нет, это абсолютно на сто процентов спортивная вещь, просто на тонких бретелях, и двух таких же тонких лентах на спине, и с довольно открытым «передом», больше напоминающим лифчик. Хотя все пристойно, и многие девочки в залах спокойно занимаются в гораздо более провокационных вещах. Но пропустить сегодня свиданку с любимым «железом» — тоже не вариант, потому что после разговора с Завольским и появлением на свет «Рины», мне нужно сбросить напряжение и разгрузить голову, а лучше всего это получается под любимой штангой.

Приходится забежать в туалет, проверить, не пострадала ли другая одежда, но она, слава богу, в порядке. Заново причесываюсь: у меня короткое платиновое «каре», но я все равно всегда собираю волосы — терпеть не могу, когда они лезут в глаза или не вовремя щекочут нос или уши.

В рабочей зоне в зале, слава богу, на пару градусов теплее. Быстрым взглядом окидываю посетителей, которых в девять утра, слава богу, всего человек десять. На таком огромном пространстве это все равно что заниматься тет-а-тет, не то, что в модных топовых залах, где шесть завсегдатаев ощущаются как плотно набитый клуб.

Секвойи среди них нет — его просто невозможно было бы не заметить с таким-то ростом.

Отправляюсь прямиком на короткое кардио, потом делаю суставную гимнастику, и разворачиваюсь, чтобы отправиться на поиски нужных мне «блинов» для штанги… и тут же врезаюсь носом в широкую грудь.

Да чтоб тебя…

Понятия не имею, что это, если не чертово предательство тела, но этот запах я ни с чем уже не перепутаю, хотя слышала его всего раз в жизни.

Во рту становится сухо и одновременно я ощущаю себя так, будто вот-вот захлебнусь собственной слюной. Это все сочетание запаха кожи, которую щедро присыпали пудрой из шалфея, а потом случайно пролили миндальное молоко. Уверена, что это хороший дорогой парфюм, но таким сексуальным его делает именно запах этого мужика — свой особенный, уникальный. На любом другом человеке эта смесь может пахнуть просто кремом для рук или вообще вызывать желание заткнуть нос.

Делаю шаг назад и, стараясь не поднимать голову, обхожу его по широкой дуге, буркнув на прощанье «приветизвини».

До чертиков хочется оглянуться, посмотреть на его реакцию, потому что вчера я буквально проигнорировала приглашение на свидание, причем весьма милое — с целым букетом. Ни капли об этом не жалею, хотя если бы провела с ним ночь, то мое утро наверняка было бы гораздо приятнее. Хочется снова сбежать в туалет и умыться, потому что кажется, будто его офигенный запах просочился мне в ноздри даже за долю секунды нашего столкновения.

Но беру себя в руки, выкручиваю погромче музыку в наушниках, добавляю парочку незапланированных блинов на гриф. Ничто так не приводит в чувство, как тяжелые приседания.

Примерно через полчаса, когда я и правда немного переключаюсь, и меняю тренажер, приходит сообщение от Данте — утром я написала ему, что сделала все как мы запланировали и что Наратом уже себя проявил.

Данте: Игнорь его пока, но можешь вечером еще раз зайти на его страницу.

Лори: Так и планировала.

Данте: Умница. Чем еще планируешь заниматься?

Я осматриваюсь в поисках подходящего света для фотографии. Зеркала здесь повсюду, буквально на каждой свободном участке стены, но свет так себе — приглушенный и в основном из окна, которое тоже заменяет одну из стен. Выбираю место, где не такие острые тени, пару раз поворачиваюсь то одним боком, то другим, пока живот в камере не приобретает почти тот же вид, что и в жизни. Делаю пару кадров. Потом становлюсь боком и, чтобы засветить «орех», немного прогибаюсь в пояснице.

В меня что-то прилетает.

Первую секунду я просто в ступоре, а потом вспоминаю, что пока позировала, видела в объективе камеры проходящую мимо «гору», и успела вдохнуть этот чертов аромат.

— Прикройся — бесишь, — слышу уже как послесловие, пока кручу в руках его необъятную черную толстовку.

Она еще теплая, и я машинально запихиваю руки в рукава.

Да ну блин же, а вот теперь ощущаю себя так, будто всю ночь как кошка тёрлась об этого мужика. Его толстовка сидит на мне как платье-мешок, без преувеличения — болтается где-то в районе колен, но я моментально согреваюсь. Ткань, кстати, отличная, а не дешевый трикотаж.

Осматриваюсь в поисках своего «спасителя». Надо хотя бы поблагодарить, хотя формулировка его «помощи» довольно раздражительная — никто не заставляет на меня смотреть, если тебя кто-то бесит — просто отвернись. Одна из заповедей Данте: «Я давно не перевоспитываю людей, я просто сваливаю».

«Секвойя» уже в зоне со свободными весами, собирает лавку, потом уверенно идет к стойке с самыми огромными гантелями — теми, на которые даже просто смотреть тяжело, не говоря уже о том, чтобы брать в руки. Но он выбирает самые здоровенные — уверена, что это минимум сороковки.