Трейси Гарвис-Грейвс - На острове
— Как все это печально, Ти Джей, — сказала Анна дрожащим голосом, будто с трудом сдерживала слезы. — Ты был влюблен в нее?
— Не знаю. Я очень за нее переживал, но то было вообще довольно странное время. Химия перестала на меня действовать, и мне назначили лучевую терапию. Я жутко испугался, когда она умерла. Анна, а я должен был знать, люблю я ее или нет?
— Да, — прошептала Анна.
Я очень давно не вспоминал об Эмме. Хотя это вовсе не значит, что я ее забыл. Ведь она, помимо всего прочего, была и моей первой женщиной.
— Анна, а что вы решили насчет того парня?
Она не ответила. Может, просто не хотела говорить, а может, уже заснула. Я прислушивался к шуму обрушивавшихся на рифы волн, этот звук убаюкивал, я закрыл глаза и открыл их только утром, с первыми лучами солнца.
Глава 19. АННА
— Не хотите сыграть в покер? — спросил Ти Джей.
— Не откажусь. Но я оставила карты на пляже.
— Сейчас принесу, — предложил Ти Джей.
— Не надо. Я все равно собиралась пойти в туалет. Захвачу на обратном пути.
Я терпеть не могла проходить мимо леса в темноте, а до заката оставалось не больше двух минут.
Это случилось, когда я наклонилась, чтобы поднять карты. Я не видела ее приближения. Она, должно быть, ринулась с неба вниз на большой скорости, потому что, упав мне на голову, чуть не сбила с ног. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что бы это могло быть. А поняв, что у меня на голове летучая мышь, я заорала. Запаниковав, я шарила дрожащими руками по голове в напрасных попытках вытащить мышь.
— Что случилось? — спросил прибежавший на крики Ти Джей.
И не успела я ему ответить, как мышь зубами впилась мне в руку.
— У меня в волосах летучая мышь! — еще громче завопила я и, почувствовав острую боль, кругами распространяющуюся по ладони, добавила: — Она меня кусает!
Ти Джей кинулся к шалашу. А я пока отчаянно мотала головой, пытаясь скинуть мышь. Вернувшись, он сразу толкнул меня лицом вниз на песок.
— Не двигайтесь, — стиснув мою голову рукой, сказал он и вонзил нож в летучую мышь, которая тут же перестала трепыхаться. — А теперь потерпите. Я попробую ее вынуть.
— Она уже мертвая? — спросила я.
— Да.
Я лежала спокойно, хотя сердце билось как сумасшедшее. Мне хотелось орать и визжать, но я взяла себя в руки и, пока Ти Джей выпутывал у меня из волос летучую мышь, постаралась не дергаться.
— Все. Достал.
В серебряном свете луны разглядеть летучую мышь было довольно сложно, а потому Ти Джей, в очередной раз вернувшись к шалашу, вынул из костра горящее полено и склонился над ней.
Она была отвратительной: светло-коричневой, с большими черными крыльями, бусинками глаз и острыми зазубренными зубами. Мех на морде был мокрым и слипшимся.
— Пошли, — скомандовал Ти Джей. — Нам нужна аптечка.
Мы вернулись в шалаш и сели у костра.
— Дайте мне руку.
Он протер рану спиртовыми салфетками, наложил антибиотическую мазь и заклеил пастырем.
— Ну что, сильно болит?
— Да.
Боль я еще как-то терпеть могла, но одна только мысль о том, что могло попасть мне в кровь, сводила с ума.
Ти Джей, должно быть, подумал о том же, так как, прежде чем отправиться в постель, сунул лезвие ножа в огонь и оставил на всю ночь.
Глава 20. ТИ ДЖЕЙ
Когда на следующее утро я вернулся с рыбалки, Анна уже успела проснуться и сидела возле костра.
— Как ваша рука?
Она протянула мне руку ладонью вверх, и я содрал пластырь.
— На вид не так уж плохо, — сказал я, хотя прекрасно видел, что из рваной раны на ладони слегка сочится кровь, а рука за ночь немного распухла. — Я снова продезинфицирую и заклею свежим пластырем. Хорошо?
— Хорошо.
Я протер место укуса спиртовой салфеткой и, заметив черные круги у нее под глазами, сказал:
— У вас усталый вид.
— Я плохо спала.
— Может, вам стоит лечь обратно в постель?
— Нет, днем посплю, — покачала она головой.
Я заклеил рану пластырем и улыбнулся:
— Готово. Теперь вы совсем как новенькая.
Но, похоже, она меня не слышала, потому что продолжала сидеть, уставившись в пустоту, и не отвечала мне.
Уже ближе к полудню я закончил обрешетку и начал ставить стены. Щели я заделывал соком, выделяемым стволом хлебного дерева, — густым и тягучим.
Анна молча работала рядом: держала доски или подавала гвозди.
— Вы сегодня какая-то тихая, — сказал я.
— Да.
Прибив к обрешетке очередную доску, я спросил:
— Вы что, волнуетесь насчет укуса?
— Та мышь явно была больной, Ти Джей, — кивнула Анна.
— Да, вид у нее был не очень чтобы очень, — отложив молоток и вытерев пот со лба, сказал я.
— Думаешь, у нее было бешенство?
Я приладил следующую доску и поднял молоток.
— Нет, уверен, что нет, — ответил я, хотя прекрасно знал, что иногда летучие мыши являются разносчиками болезней.
— Похоже, придется подождать, — тяжело вздохнула Анна. — Если в течение месяца не заболею, значит, со мной, возможно, все в порядке.
— А какие симптомы?
— Не знаю. Высокая температура, может быть. Судороги. Эта болезнь поражает центральную нервную систему.
Ее слова напугали меня до мокрых штанов. Я стал лихорадочно припоминать, что там у нас есть в аптечке.
— А что мне делать, если вы заболеете?
— Ти Джей, тебе ничего не надо делать, — покачала она головой.
— Почему?
— Потому что, если не провести курс уколов против бешенства, человек умирает. Эта болезнь смертельна.
На секунду мне стало трудно дышать и возникло такое чувство, будто из меня выпустили весь воздух.
— Первый раз слышу, — с трудом выдавил я.
Она кивнула, глаза ее наполнились слезами. Я уронил молоток и положил ей руки на плечи.
— Не волнуйтесь. С вами все будет хорошо.
Хотя, собственно, что я мог знать, но мне совершенно необходимо было, чтобы мы оба в это поверили.
Я отсчитал пять недель вперед и окружил дату в ее ежедневнике. Она хотела подождать чуть больше месяца, чтобы уж было наверняка.
— Так вот, если к этому времени ничего не случится, — сказал я, — и у вас не появится никаких симптомов, значит, вы здоровы. Ну что, договорились?
— Думаю, да.
Закрыв ежедневник, я сунул его обратно в чемодан Анны.
— Давай жить как жили. И закроем эту тему, — произнесла она.
— Конечно, если так вам будет легче.
Ей, вообще-то, надо было стать актрисой, а вовсе не учительницей. Днем она беззаботно улыбалась, будто ее абсолютно ничего не тревожило, — словом, устраивала настоящий цирк. Она постоянно находила себе занятие: часами играла с дельфинами или помогала мне на стройке. Но при этом практически ничего не ела, а по ночам непрерывно ворочалась с боку на бок, из чего я понял, что у нее бессонница.
