Изабелла Сова - Вкус свежей малины
За те десять дней я заработала на визит к косметичке и на модный купальник с рынка. От работы на мясокомбинате мне остались несколько воспоминаний да отвращение к паштетам.
А что останется мне после будущей моей работы, если только я вообще что-то найду?
24.06. Сегодня светоянская ночь[12], а у меня по-прежнему ничего. Уже даже и не звонят. Пожалуй, схожу к гадалке. Сейчас позвоню Эве, может, присоединится ко мне.
— Сколько она берет? — Ишь какая практичная.
— Двадцать злотых за вопрос.
— А не лучше ли поехать к твоей бабушке? Билет в оба конца как раз и обойдется в двадцатку.
— К бабушке мы всегда можем съездить, а это супергадалка. Принимает только раз в месяц.
— Вечно ты бросаешься на все новое. Откуда ты знаешь, что ее предсказания сбываются?
— Я этого не знаю.
— Вот видишь. А у твоей бабушки всегда сбываются.
— Но у бабушки это займет целый вечер, а я хотела бы посмотреть, как пускают венки, и фейерверк увидеть.
— А знаешь что, — оживилась Эва. — Давай позвоним ей. После шести вечера это обойдется не больше, чем в двадцать злотых. А если не сбудется, то через месяц отправимся к твоей супергадалке. Ну как?
— Действительно, надо же пользоваться достижениями техники. Ты когда придешь?
— Как только прекратится дождь. Я потеряла зонтик. В этом году уже третий.
— Хорошо, жду.
Эва пришла в самом начале восьмого. Мокрая, хоть выжимай.
— Ну и лето! Льет с самого утра. Дай какое-нибудь полотенце.
— Я уж думала, ты не придешь. Выпьешь чего-нибудь горячего?
— И с двойной порцией рома. Ну что, звоним?
Эва допила чай, а я набрала номер.
— Малинка! Ты дома? В светоянскую ночь? Правда, льет как из ведра, но в твоем возрасте дождь не страшен.
— Мы как раз сейчас выходим, бабушка. Только понимаешь, — я умолкла в нерешительности, — у нас просьба. Можно, я без обиняков?
— Даже нужно, деточка. Сейчас сюда придут Хеня с Иреком. Погадать.
— Мы тоже на этот предмет.
— Хотите приехать? — обрадовалась бабушка. — Я покажу вам новый подсвечник из Израиля. Очень оригинальный.
— Да нет, — смутилась я. — Мы хотели бы еще сходить на Вислу, посмотреть фейерверк.
— Правильно. А как же с гаданием?
— Мы подумали: а нельзя ли по телефону?
— Почему же нельзя? Можно. И не такие вещи по телефону устраивают. Вот вчера я не могла заснуть и подумала: посмотрю что-нибудь. А по телевизору все рекламы да рекламы. «Позвони мне. Мы переживем вместе романтическую ночь». Ничего себе романтическую.
— Бабушка, речь идет о создании иллюзии.
— Вот именно, иллюзии, — рассердилась бабушка. — Везде эрзацы. Сигарета даст ощущение отдыха, месиво в банке выдается за вкусную еду. У чипсов вкус Америки, а благодаря крему ты можешь изображать из себя, ну, эту длинную, у нее фамилия что-то вроде шифра.
— Клаудию Шиффер, — подсказала я.
— Вот, вот, Шифер. Все притворяется чем-то другим.
— Виртуальная действительность. — Эва перехватила у меня трубку. — Здравствуйте.
— Здравствуй, Эвик. Хоть ты никем не прикидываешься. Все на своем месте. Как бутоны любви?
— Уже и сама не знаю. И потому прошу погадать.
— Что ж я делаю? — спохватилась бабушка. — Я болтаю, а счетчик стучит. Сейчас возьму карты. Иисусе Сладчайший, куда я их положила? Девочки, позвоните через десять минут. Я спокойно поищу их. Перетасую, поймаю настроение, и начнем. Хорошо?
Мы позвонили через пятнадцать.
— Нашла. И знаете где?
— На стиральной машине, — высказала я предположение. Непонятно почему, но бабушка всегда находит их на стиральной машине. Или в духовке.
— Опять, — подтвердила бабушка. — Но что они там делали? Вечная загадка. Ну ладно, в темпе, потому что вот-вот придет Хеня. Кто первая?
— Может, я? — сказала я. — Мне со страшной силой не везет. Уже месяц я ищу работу, и хоть бы что. Рафал, понятное дело. Но в сравнении с перспективой безработицы это мелочь.
— Ладно, раскидываем на тебя. Вот холера, девятка треф в казенном доме. С институтом что-то скверное намечается.
— Совсем хорошо. Еще и в институте облом.
— Погоди, погоди. Большие хлопоты из-за зависти, но благодаря трефовому тузу…
— Трефовый туз — это смерть. Все ясно, я просто умру, задавленная грудой обрушившихся проблем. И только тогда меня оценят.
— Погоди, Малинка, сейчас. Никакой смерти. Король пик. Какой-то пожилой брюнет заболеет или умрет, и все станет на свои места.
— Это точно в институте? Может, речь идет о папаше?
— Твой отец в трефах, и с ним ничего не прояснится. Ух ты! А вот у твоей мамы кто-то есть на стороне. Ты знаешь это?
— Бабушка, ты гадаешь мне или маме? Что там с институтом?
— Сейчас, сейчас. Раскину еще раз. Что мы тут имеем. — Бабушка замолчала, изучая карты. — Снова хлопоты в казенном доме. Какая-то серьезная катастрофа у брюнета. Малинка, перенеси защиту.
— Но мне уже назначили срок на десятое июля.
— Я помолюсь святому Антонию. Быть может, удастся перенести.
— Опять Антоний?
— Единственный, кто не подводит. Несколько минут назад он подсказал мне, где лежат карты.
— Что еще мне выпало? Тут Эва в нетерпении рвет у меня трубку.
— Какие-то деньги. Познакомишься с блондином издалека. Замечательный мужчина. Да еще и безумно влюбленный.
— Наконец-то, — вздохнула я.
— Сейчас, сейчас. Важное свидание. Ты, блондин и шатенка. Свадебная карта. Но что делает здесь этот шатен?
— Ты говорила, блондин, — вмешалась я.
— Это другой. Постоянно рядом с тобой. И когда первый раз раскидывала, тоже. Однажды он тебе уже помог и все время ждет. Влюбленный. И ты тоже влюбишься. Ну, дорогуша, — бабушка даже присвистнула, — тебе ложится сплошь красная масть. Все, а теперь Эва. Слушаешь?
— Едва дождалась, — ответила Эва.
— Уже раскидываю. Какая краснота! Этот бутончик блондин? При деньгах. Что такое, он еще учится? Или же из богатого дома. Ну да, отец при казенной карте. Ученый.
— Видишь? — шепнула мне Эва. — Все сходится.
— Он без ума от тебя, — продолжала бабушка. — Но стоп, стоп. Хлопоты. Разрыв.
— Какой разрыв, если ничего еще не началось? — занервничала Эва.
— Ой, Хеня по домофону звонит. Закончим в следующий раз.
— Не оставляйте меня так! — взмолилась Эва. — Хоть два слова!
— Ну ладно, быстренько. Три, четыре, пять, шесть. Измена, серьезная, и слезы. Но постой, это для шатенки, а у тебя волосы черные. Полный разрыв. Ну вот, уже стучат. Все, кончаю, пока.
Бабушка повесила трубку.
Мы с Эвой уселись напротив друг друга. Сидим.
— Говорила я тебе, чтобы идти к гадалке?
— Может, не исполнится, — произнесла, но как-то неуверенно Эва.
Сидим. Молчим.
— И что теперь делать? — спросила я.
— Ничего. Ждать. В восьмидесяти процентах случаев проблемы разрешаются сами. Ты что, не знала?
Я не знала. Я не Эва, всего лишь Малина. Вечно в огорчениях, в переживаниях из-за пустяков. Сидим дальше. Может, телевизор включить?
25.06. Понедельник. Что-то меня разбирает после этих венков. Где это вообще видано? Одиннадцать градусов в июне! У них это называется «парниковый эффект». А вчера? Впрочем, лучше начать с начала. Обескураженные бабушкиным гаданием, мы сидели, бездумно уставясь в экран выключенного телевизора.
— Одолжишь мне какую-нибудь куртку? — нарушила молчание Эва.
Я поплелась к шкафу. Отворила скрипучие дверцы. Изнутри вылетели три моли, вскормленные моими свитерами. Уж ежели не везет, так во всем.
— Какую? Синтетическую или джинсовую?
— А чего-нибудь посолидней нету? Я, пока ехала к тебе, промерзла до костей. Сомневаюсь, чтобы на улице внезапно потеплело.
Я извлекла два пуховика и толстые зимние шарфы.
— Вечно у тебя крайности. Никогда не можешь найти что-то промежуточное…
— Ты брюзжишь, словно мы супруги с двадцатилетним стажем, — заметила я.
— Я расстроилась. — Эва начала сосать большой палец. — Это гадание…
— А думаешь, я нет? Институт — единственное место, где у меня хоть какие-то успехи. С работой завал, с любовью крах. Везде одни поражения. И тут я узнаю, что будут сложности с защитой.
— Ну что может произойти? — Эва попыталась преуменьшить проблему.
— Да что угодно. Знаешь, как на защитах заваливают? Невразумительные вопросы, ехидные замечания. Дурдом. В прошлом году завалили шестерых из сорока. Нет, надо переносить срок, — приняла я решение.
— Интересно, когда я буду защищаться? — задумалась Эва. — Ладно, к черту печали. Сегодня все-таки светоянская ночь.
Ночь волшебства и веселья
Вышли мы около девяти вечера. В самый раз, чтобы доехать до Вислы и успеть ввинтиться в толпу, прежде чем начнется фейерверк. Фейерверк — одна из немногих вещей, приводящих меня в состояние эйфории. Больше всего я люблю золотистые зонтики, из которых прямо над головой вырастают следующие, а потом еще и еще. Все вокруг рукоплещут и визжат от восторга. Но не в этот раз. Во-первых, потому что дождь. Мы выглядели как множество мокрых куриц, которые не могут дождаться возвращения в курятник. А второе — это воздушный шарик. Белый в цветочек. Не сказать, что очень большой, но достаточный, чтобы закрыть мне все поле зрения. На небе вырастали огромные золотистые цветы, но я видела только белый шарик. Кому и на кой понадобился этот шарик? Я пыталась сдвинуться в сторону, однако безрезультатно. Огромное стадо мокрых куриц оставалось незыблемым. Может, голову повернуть? О, вижу кусочек. Осколки от огромного серебряного блюда, которое именно сейчас разбилось на фоне туч. Несколько жалких искорок. Сейчас я что-нибудь сделаю, больше я не выдержу. Но что? Нет, кричать не стану. Так я только помешаю другим. Я стала нервно притоптывать ногой. Может, владелец шарика (это явно мужчина) догадается и возьмет его под мышку. Попробую телепатически передать ему: «Ты, с шариком! Ты мне все закрываешь. Возьми его под мышку! Возьми!!!» Никакого результата. Попробую еще наклонить голову. Тоже никакого, зато сосед бросил на меня недовольный взгляд. Я прямо-таки услышала: «Куда ты лезешь со своей головой?» Внезапно все стало меня злить — и эта ноябрьская погода, и бабушкино гадание, и сосед, недовольно глянувший на меня, и отвратный запах промокшей толпы. Но больше всего шарик. Сейчас что-то произойдет.
