Синди Жерар - На медленном огне
Не столько умело, сколько решительно, он собрал тяжелые волосы на затылке, легко положил руки ей на плечи, рассматривая свою неуклюжую работу. — Ну, как?
— Значительно лучше. Спасибо, — пробормотала она, затем повернулась: — Становится жарко.
Тем не менее она ощутила, как дрожит. Тело его ответило горячим теплом. Слишком хорошо зная, чем это может закончиться, он отвел взгляд от девушки, но невольно залюбовался тонкой шеей, где легкая испарина высыпала, как роса.
Кожа ее была тонкой. Но его руки — нет. Однако ему очень хотелось дотронуться до нее. Он нежно прикоснулся к сухожилиям на ее шее своими длинными, загрубелыми от работы пальцами и вытер блестевшую влагу, затем стал рассматривать то место, которое только что ласкал. Адам сглотнул комок в горле, завороженный слабым биением пульса на шее. Он хотел прижаться губами к этому месту, попробовать соль, пот и сладость ее тела.
Но голос рассудка одернул его, предупреждая, что он ведет себя, как дурак, и опустил руки.
— Вернемся к работе, — сказал он хриплым голосом.
Хотя глаза ее были мягкими и вопрошающими, она снова вернулась к своему делу.
Они молча стали работать, сводя к минимуму обмен репликами, нарочно не обращая внимания на друг друга. Адам чувствовал, что девушка так же настойчиво борется за то, чтобы контролировать себя, как и он. По настороженному взгляду, молчанию, которое свидетельствовало о ее неуверенности, было видно, что она напряжена.
Когда он, наконец, заколотил последний гвоздь, то был в исключительно хорошем настроении, разогретом его разочарованием. Теперь ему необходимо установить между ними определенную дистанцию, пока они не совершили чего-то такого, о чем позже пожалеют.
Собрав инструменты, Адам пробормотал какие-то незначащие слова благодарности, а затем решил эту проблему самым простым и незатейливым способом. Он отошел в сторону. Не говоря ни слова, не бросив даже прощального взгляда, Адам пошел в лес.
Джо поднялась и посмотрела ему вслед. Комок застрял в ее горле. Тяжесть в груди стала еще больше, когда она вспомнила, как он пытался связать ее волосы своими длинными и сильными пальцами, делая это так же нежно, как нежно он ласкал ее.
С самого начала она слишком ощутила его физическую привлекательность. Его неожиданное бегство говорило ей о том, что он тоже ее желает. Вдруг ее осенило. Она была ошеломлена. Она стояла, облитая осенним солнцем, осознавая, что этот человек хочет ее. Почему — это уже не имело значения.
Джо знала, что Кувшинный остров она покинет иным человеком, чем приплыла на него.
Медленно войдя в домик, Джо увидела его постель, задвинутую глубоко в угол. Девушка поглядела на свою кровать, которую он поставил перед огнем и подумала, сколько еще ночей пройдет, прежде чем он придет к ней… или она придет к нему.
Приближаясь к домику два часа спустя, Адам был преисполнен новой решимости и прежних сожалений. Только жесткий самоконтроль позволит ему начать очередной день, который, скорее всего, завершится болью. Джо была невинна и чиста. Он был развращен опытом, и на нем лежали грехи его профессии. Он постарается держаться от нее как можно дальше.
Затем Адам увидел ее, и вся его решимость хрустнула, как прутик под ногой.
Она сидела на ступеньках и выглядела, как девчонка не более шестнадцати лет. Стройная фигурка купалась в лучах заходящего солнца. Ноги стояли на ступеньках, а руки были скрещены на коленях.
Он не может дать ей ничего хорошего, но очень многое хочет забрать. Адам вновь поклялся, что не тронет ее и пальцем. Но, заметив на ее губах нерешительную улыбку, почувствовал, что его убежденность пошатнулась.
— Хи, — произнесла она мягко, и глаза ее засияли лукавым простодушием — он сомневался, видел ли он подобное простодушие когда-либо.
— Хи, — произнес он и заставил себя пройти мимо в домик.
— Если ты голоден, я разогрела суп.
— Отлично. — Он закрыл дверь и оперся о нее, пытаясь осознать выражение озадаченности, блеснувшее в ее глазах. Он выругался про себя. Наверное, лучше оставить ее озадаченной, чем невольно ранить. А это может произойти, если он тронет ее хотя бы пальцем.
— И это говорит человек, всегда гордившийся умением контролировать свои чувства, — пробормотал Адам с отвращением, хлопая дверцей шкафа, где он пытался найти какую-нибудь плошку.
Взяв миску, он наполнил ее. Потом, поставив локти на стол, склонился над обеденным столом, как голодный медведь, охраняющий свой последний горшочек с медом. Адам уже съел две полные ложки супа, но вдруг тяжело вздохнул и бросил ложку в сторону.
Адам вытянул руки на столе и поглядел на дверь. Из-за кого он так бесился? Из-за нее? Но это нечестно, Дарски.
Он прошел через комнату и открыл дверь.
— Вы ели? — спросил он, опираясь рукой о косяк.
Она не обернулась. Она просто обняла колени руками и склонила голову.
— Недавно.
Адам поглядел на ее затылок, и желваки на лице задвигались. Вздохнув, он вышел на крыльцо.
— Вы не будете против, если я присоединюсь к вам?
Джо посмотрела на него через плечо, пытаясь понять, какое у него настроение.
— Я могу уйти в комнату, если вы хотите остаться один на крыльце.
Девушка поднялась… Но Адам остановил ее, положив руку на плечо.
— Нет, оставайтесь. Мне нравится ваше общество.
Но он сразу же отнял руку, чтобы не погрузиться в ее тепло.
Адам уселся на нижнюю ступеньку и вытянул свои натруженные ноги. Опершись локтями на ступеньку, он тоже стал смотреть на залив. Первая вечерняя звезда, как булавочная головка, светилась в розовых сумерках. Они молча наблюдали, как сумерки медленно отдавали последний дневной свет металлически-синему темнеющему небу. Тишину нарушал лишь неустанный плеск воды.
— Вы уже привыкли к этому? — спросил он, не глядя на Джо. — Тишина. Одиночество.
Он почувствовал, как девушка шевельнулась на ступеньке. — А как вы привыкли к серым и выхлопным газам города? Я думаю, что это лишь вопрос о том, что считать естественным.
Если вы вырастаете в уединении, оно вам кажется естественным. Я никогда не сумела привыкнуть к жизни в Миннеаполисе. Я все время чувствовала себя не на месте.
Он повернулся, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Вам должно быть, было тяжело.
Джо поглядела в темноту, поглощенная тем, что только что видела. Когда она встретила его взгляд, лицо ее было взволнованным.
— Я ненавидела это. Но я оставалась там, потому что мне больше некуда было идти. Тетушка Грейс и я вместе приняли это решение. Никто из нас не хотел, чтобы я оставалась. Это, наверное, единственный вопрос, по которому мы достигли взаимопонимания.
