Дебора Диксон - В ожидании чуда
— Откуда ты узнал мой адрес? Я тебе не говорила. Ты не присутствовал, когда я давала показания.
— Мне это и не нужно. Сегодня утром я проверил взятую напрокат машину. С твоей стороны неосмотрительно было оставить документы со своим именем на приборной доске. Любой, у кого есть полицейский значок, может получить копию твоей водительской лицензии в агентстве по прокату автомобилей.
— Господи, Салли, похоже, ты горы свернул, чтобы узнать, где я живу. Почему бы тебе просто не обыскать мою сумочку или спросить мой номер телефона?
— Это было бы не так интересно, правда?
— Не знаю. Поиски пистолета тебя явно развлекли. Удивлена, что ты не обыскал трусики на предмет моего свидетельства о рождении, раз уж занялся этим. Но с другой стороны, ты в тот момент не очень четко соображал.
Зря она это сказала, и Джессика поняла это, как только слова сорвались с ее губ. Дразнить Салли — все равно, что дразнить спящего льва. Сердце ее сильно забилось. Она напомнила себе, что дверь в коридор осталась открытой. Ничего не могло произойти. Ничего.
Так почему же она чувствует себя так, словно что-то происходит? Почему надеется, что что-то произойдет? Он смотрел на нее обжигающим, неумолимым взглядом.
Когда она запустила в него этой маленькой колючкой, Салли заскрипел зубами. Ого, эта леди сделала сильный ход, напомнив ему, как сегодня утром его самообладание вылетело в трубу. Джессика умела находить слабое место, только она жестоко ошибается, если думает, что он только и умеет расстегивать пуговки. Он тоже умеет находить слабое место. И, не колеблясь, бьет в него.
— Не беспокойся. — Салли опускал взгляд вниз до тех пор, пока он не остановился на том месте под ее юбкой, где сходились бедра. — Я много думал о твоих трусиках.
Такой прямой разговор заставил ее замолчать, чего он и добивался. В глазах ее вспыхнуло какое-то выражение, трудно поддающееся определению, — смесь паники и гнева, возможно, с небольшой примесью возбуждения.
— Смотри, куда ступаешь, Джесси. Единственная причина, по которой я не сдал тебя и твою игрушку в хьюстонскую полицию, — это то, что девочка тебе доверяет и нуждается в тебе именно сейчас. Поэтому я пока удовлетворюсь тем, что буду продолжать следить за твоим маленьким спектаклем. Но если ты меня будешь доставать, я могу передумать в одно мгновение.
— Что? — насмешливо спросила она. Гнев явно брал верх, о чем свидетельствовало выражение лица и голос. — И упустить единственный шанс остаться участником этого дела? Продай эту чепуху тому, кто на нее купится. Я видела, какое у тебя было лицо, когда ты вышел из кабинета капитана. Он тебя отстранил от дела. Признайся, Салли, ты не сдал меня им потому, что я — твой билет обратно.
— Тебе не мешает помнить, что это я могу пробить дырку в твоем билете.
— Как я могу забыть об этом, если ты все время на меня смотришь таким зверем? Почему, черт побери, ты так на меня злишься, Салли? Что я тебе сделала?
— Не считая того, что лгала? И пистолета? И твоих секретов?
— Да. — Она рассмеялась. — Не считая всего этого. Этого недостаточно.
Они говорили, не повышая голоса, но теперь стояли так близко, что он мог бы нагнуться и поцеловать ее, если бы захотел. А он хотел. Хотел сделать больше, чем просто ее поцеловать. И в этом не было ничего романтичного, элегантного или нежного. Никаких сердечек и цветочков. Только пот и удовлетворение. И все это было эротичным и грубым.
— Почему ты так сердишься? — прошептала она, напоминая ему, что ждет ответа.
— Ты не понимаешь? — Салли метнул взгляд на ее рот, собрав всю свою волю до последней капли, чтобы удержаться и не накрыть его своим ртом. Медленно провел кончиками пальцев по ее ключице, а большим пальцем погладил ямочку. От его прикосновений ее пульс неровно забился.
— Джесси, если я перестану сердиться, то мы тут же окажемся в постели. Или мы займемся этим прямо здесь. Оставь в покое мое сердитое настроение, а то придется дорого заплатить.
— Тогда я в безопасности. Я уже и так дорого заплатила. — Если бы она, произнося это, не бежала прочь, не удирала, Салли восхитил бы ее ответ.
— Только не в этом смысле, — тихо произнес он.
Телефонный звонок отнял у него всего несколько минут. Покидая офис мистера Мунро, он остановился у стола секретарши и дал ей свою карточку.
— Оставьте ее у себя на всякий случай, Кэрол.
— Ладно. И передайте, пожалуйста, мисс Дэниелз, мне очень жаль, что я не поговорила с ней. Мне ужасно неловко, что я ее не узнала, но я была так взволнована приходом этих людей и тем, что они сделали с кабинетом.
— Правильно. Я забыл. Мисс Дэниелз — ваш бывший сотрудник. Как давно она у вас работала?
Пораженная, Кэрол ответила:
— Она никогда здесь не работала. Я бы знала. Я каждый год надписываю адреса на рождественских открытках. У мистера Мун-ро пунктик насчет поздравлений каждому сотруднику к праздникам. Ее имени никогда не было в этом списке.
— Тогда откуда вы ее знаете?
— Она связана с мистером Мунро. Принимает участие в бизнесе, или что-то в этом роде. Обычно появлялась здесь раза два в год.
— Вы уверены? — Мозг Салли складывал самую последнюю ложь в кучку, уже громоздящуюся у ног Джессики.
— Трудно забыть ее броскую внешность и эту седую прядь в волосах. — Голос Кэрол звучат очень уверенно.
Салли попросил разрешения сделать еще один звонок. Этот звонок отнял у него немного больше времени, потому что ему пришлось узнавать номер, но в конце концов он связался с полицией Утопии и назвал себя.
7
Как только Джессика набрала код, ворота бесшумно скользнули в сторону. Она сняла ногу с тормоза и нажала на акселератор. Ни толчки во время остановки и движения авто-мобиля, ни повторный оклик по имени не разбудили спящую девочку. Айрис отреагировала на все только приглушенным стоном.
Джессика нахмурилась. Она была уверена, что за этим сном кроется не только желание укрыться от лучей солнца, стоящего над горизонтом в течение почти всей обратной дороги в Джерико. Айрис закрыла глаза не для того, чтобы уберечь их от слепящего света, льющегося в окно, а чтобы отгородиться от реальности. Это был старый трюк и не слишком эффективный. По крайней мере, помогал не больше чем на несколько часов.
К несчастью, каждый вынужден сам делать это открытие. Айрис очень скоро поймет это, и Джессика спросила себя, почему это судьба всегда преподает именно этот урок в таком раннем возрасте. И еще она спросила себя, почему от философских рассуждений у нее вечно начинает болеть голова.
Джессика потерла висок и подъехала к дому, поглядывая в зеркало заднего вида. Салли сидел у нее на хвосте — как и всю дорогу. Она тихо выругалась: устала от преследования, да и вообще устала.
