Сара Болл - Девять месяцев
— Но это же рождественская открытка, — смутилась она.
Я сделала страшные глаза.
— Но она же пришла сегодня, значит, это тоже считается! Прочитай.
Я достала открытку Мэгги из конверта и внимательно изучила. Со вкусом, никаких дурацких сердечек и цветочков, а также голых тел. И она вряд ли куплена на бензоколонке. В целом, одобряю. Я прочитала текст.
Мэгги Мэй,
я все время думаю о тебе. Я рядом, и в один прекрасный день ты будешь моя, о да!
С любовью.
— Неплохо, — сказала я, вкладывая открытку обратно в конверт. — Звучит несколько странно, уж прости. Такое мог написать какой-нибудь асоциальный тип, может, серийный убийца, в лучшем случае грабитель, который живет со своей мамочкой и работает в магазине оружия.
— Или кто-то, кто знает меня довольно хорошо, чтобы помнить, что «Мир Уэйна» — мой любимый фильм, — сказала она в свою защиту.
Я вспомнила похожую сцену, где Уэйн стоит напротив «фендера стратокастера» и говорит почти те же слова, что в открытке.
— Я готова поверить в эту версию, можешь спать спокойно. Ты подозреваешь кого-нибудь?
Она помолчала, делая вид, что думает, будто не занималась этим все утро.
— Ну, пожалуй, это может быть Ной. Хотя с недавних пор он не казался мне таким страстным. Или Эйджей, тот студент, что приходит и тратит свою стипендию на кофе, предлагая мне угоститься за его счет, будто я работаю в пабе! Но лучше бы это был Ной.
Я улыбнулась. Мой план работал. Она на самом деле скучала по нему.
Тут в окно постучал бакалейщик, и мне пришлось прервать свои мысли и открыть ему дверь.
Элис зашла во время обеденного перерыва и заказала сладкий пирог и салат.
— Вы получили что-нибудь? — спросила она шепотом. Мы счастливо закивали.
— Она — нет, у нее рождественская открытка, — пошутила Мэгги, показывая на меня пальцем как на врунишку.
Я не обратила на это внимания.
— А ты? — Мне не терпелось узнать.
Она вытащила открытку из кармана пальто и положила на стойку.
— Он хочет, чтобы я вернулась, — сказала она тихо.
— Боже мой, — воскликнула Мэгги с отвращением, — опять двадцать пять, — и направилась на кухню.
— Ты не можешь остаться дома в День святого Валентина, — протестовала Элис. — В конце концов тебе станет тоскливо смотреть этот дурацкий телевизор.
Мне даже понравилось, как это звучит, и я ответила, что слишком устала и у меня нет сил веселиться. Они предложили остаться со мной, но я вежливо отказалась, сказав, что сразу лягу спать. Если бы я не была беременна, думаю, они от меня бы не отстали, но тут им пришлось уступить, хотя они взяли с меня обещание, что если я передумаю, то позвоню Шелли на мобильный.
Однако, поднявшись, я не могла найти себе места. Мне даже пришлось выключить телевизор, так как я не смогла сосредоточиться на экране. Я могла думать только о родителях Тома.
Я понимала, что должна им все рассказать. С того дня, как я ходила на УЗИ, я знала, что не могу скрывать это дальше. Все шло хорошо, и мой живот становился заметным. Скоро он будет просто бросаться в глаза. Мне нужно, чтобы Маркус и Фиона были на моей стороне. И нужно, чтобы они узнали обо всем от меня, так я смогла бы убедить их пока не рассказывать ничего Тому. Я не могла больше тянуть.
В третий раз за вечер я сняла телефонную трубку, но снова струсила. Я вся задрожала, а ладони так вспотели, что я не смогла удержать трубку. Я знала, что, когда начну говорить, мой голос зазвучит так, как бывает, когда стучишь себя в грудь. Я положила трубку и стала ходить по комнате, репетируя, что я им скажу.
Собравшись с духом, я схватила трубку и быстро набрала их номер, не оставляя себе времени передумать.
Ответил Саймон. У меня пересохло в горле, и я забыла все, что хотела сказать.
— Холли, это ты? — спросил он.
— Саймон, что ты там делаешь?
— Просто зашел к родителям, а что случилось?
— Ничего, совсем ничего. Просто я хотела поговорить с ними. Мне кажется, настало время рассказать все. Я подготовила целую речь, но трубку снял ты, и все пошло прахом.
— А-а, понимаю, — его голос заговорщицки понизился, — думаю, ты права. Но не стоит сообщать им об этом по телефону.
— Знаю, я и не собиралась. Я хотела пригласить их на ужин в субботу. Угостить вкусной едой и хорошим вином, а потом рассказать.
— Едой и вином, ага. А я могу прийти? Тебе же понадобится моральная поддержка. Не стоит делать это в одиночку, и в любом случае будет лучше, если ты пригласишь всю семью. Будет выглядеть не так формально и менее подозрительно.
Я обдумала его предложение.
— Думаю, ты прав.
— Хочешь, я спрошу маму за тебя?
— А ты можешь?
— Не вешай трубку.
Я знаю, что это было трусостью, но я испытала такое облегчение оттого, что мне не надо разговаривать с ними, что мне было все равно. Я услышала, как что-то зашуршало и Саймон сказал: «Мам, Холли приглашает нас на ужин в субботу, мы сможем прийти?» Раздался возглас удивления, скорее всего, Фионы, — потом в трубку пробормотали: «Подожди минутку», — потом снова шорох и звук голосов. Наконец Саймон поднял трубку:
— Она просит прощения, в эту субботу мы не можем, но в следующую с удовольствием пришли бы.
— Хорошо, давайте в следующую.
— Отлично. Она просит передать тебе спасибо и сказать, что с нетерпением ждет встречи.
Попрощавшись с Саймоном, я бросилась на кровать. У Тома такая славная семья. Я подумала, что незачем так волноваться. Я собрала наброски, которые делала для свадебного торта Ирэн, и взяла чистый лист бумаги. Теперь, после звонка, когда моя голова ничем не была занята, я могла сосредоточится на работе. Кроме того, волноваться было еще рано, ведь до ужина оставалось целых две недели.
Глава тринадцатая
— Что случилось, что с твоим лицом? — спросила Мэгги, когда закончила обслуживать парочку бизнесменов среднего возраста.
До ужина с родителями Тома оставалось всего два дня, и у меня все валилось из рук. Мэгги не дождалась ответа и начала ныть по поводу приближающейся свадьбы своей матери.
— Прием, земля вызывает Холли. Я спросила, как ты думаешь, должна ли я идти на девичник?
— Ой, прости, я витаю где-то в облаках. О чем ты спросила?
Она раздосадованно закатила глаза:
— Поговорим об этом на следующей неделе, когда пройдет эта несчастная суббота.
— После этой субботы как раз и могут начаться все несчастья, если они заставят меня рассказать все Тому, — сказала я, механически перекладывая шоколадные пирожные с места на место.
