Глафира Душа - В ожидании Романа
Роман настолько окунулся в свою личную жизнь, что подолгу сидел у себя в кабинете, глядя на пустой лист бумаги и чему-то улыбаясь... Или откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и блаженно расслаблялся... Работа застопорилась, хотя он давал поручения то одному подчиненному, то другому. Но ведь есть дела, которые, кроме него, никому не сделать. А у него ну никакого порыва к работе. Под абсолютно нелепым предлогом он рассорился со своей Мышкой. Та в слезах съехала к матери, чего, собственно, Роман и добивался. Квартира стала свободна, и никаких препятствий для встреч с Аней не было. Он как раз собрался позвонить ей с предложением встретиться, но в дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошли.
Сотрудник Буровой, а по-свойски Макс, подошел к столу, бледный и взволнованный. Молча положил перед Романом заявление об увольнении.
–?Ты чего это, Макс?
Роман не счел нужным серьезно отнестись к бумаге, отбросив листок в сторону. В голове мелькнуло: «Вот черт, только настроение мне сбил! Не до него же!»
Но Максим Буровой, не говоря ни слова, достал из кармана записку: «Опасно! Очень! Увольняй меня немедленно и сам сваливай!» Потом вроде как потянулся к сигарете, быстро поджег записку и бросил смятый тлеющий комок в пепельницу.
Роман догадался, что Максим проявляет конспирацию, что он не просто чем-то напуган, а пребывает в состоянии то ли паники, то ли шока.
Роман молча подписал заявление. Спросил одними губами:
–?Что с Витей?
Виктор являлся в их связке чуть ли не основным действующим лицом. Вообще-то, они все были на равных, отвечая каждый за свой участок «левой» работы. Но среди них троих Виктор являл собой образец бесстрашия, напора и наглости.
– Плохо! – только и ответил Макс.
–?Давай пройдемся! – предложил Роман, и молодые люди, выйдя из кабинета, медленно пошли по коридору.
Из скудного рассказа Максима Роману стало ясно одно: Витьку взяли. Буквально утром. Причем с поличным. Ясное дело, что Макс с Ромой на крючке. Сдаст их Витек, не сдаст? Кто это может знать? Лично он, Максим, срочно увольняется, хотя непонятно, спасет ли его это. А Роману один совет – смываться, «линять», уходить в подполье. Иначе хана!
–?Хана! Ты понимаешь?! – сорвался на крик Максим.
–?Ладно, все! Я понял. Спасибо, что предупредил!
Мысли закрутились веретеном. Как же так? Как опытный, осторожный Витек мог попасться? Пасли его, что ли? Вели? Следили? Или потерял бдительность? Да какая теперь разница! Что делать-то? Куда бежать? Где скрываться? И надо ли бежать?
Роман решил позвонить отцу. Тот, хоть и лежал в госпитале, был вполне доступен для общения.
–?Как здоровье, пап? – делано-бодрым голосом начал Роман.
–?Да помаленьку... Слабость, правда, какая-то...
–?Хотел навестить тебя. Как ты на это смотришь?
–?Отлично смотрю. Но только знаешь, лучше к вечеру, а то мне сейчас укол сделали, говорят, спать буду часа три...
Вот невезуха! Никаких трех часов, похоже, у Романа нет. И по телефону не посоветуешься, и ждать немыслимо. Решение-то, видно, придется принимать самостоятельно. И притом срочно!
–?Ладно, пап, отдыхай! Я к вечеру перезвоню...
* * *Аня измучилась в ожидании звонка. Что-то не так! Что-то не то! Телефон не отвечает, сообщения не доходят. Где он? Что с ним? Она не находила себе места. Вот уже третий день о нем ни слуху ни духу. Аня раздражалась на любую мелочь, кидалась на каждый телефонный звонок, ворочалась ночью без сна и даже повышала голос на домашних, чего практически никогда себе не позволяла.
Она холодела при мысли, что их связь прервется. Нет, этого не может быть! Нет! Она обрела идеального мужчину, она уже привязалась к нему. Она тоскует, рвется, страдает!
Аня неоднократно пыталась вспомнить их встречи и каждый раз изумлялась тому, что в памяти возникал только размытый образ Романа... Ничего конкретного. Как они встречались? Что говорили друг другу? Нет, это не вспоминалось. Только ощущение заполненности, напора, единства. Только головокружение, туман, смутные звуки то ли музыки, то ли пения птиц. И одно желание: еще!
–?Не выходи из меня! – в полубезумстве шептала Аня. – Не выходи! Побудь еще! Я не хочу тебя отпускать!
И он, проникая в нее все глубже и теснее, растворялся в совершенно незнакомом ощущении невесомости, блаженства, наслаждения! Им обоим казалось, что время изменяет себе! Ведь не бывает так: только встретились, а уже три часа прошло! Ну, пусть десять минут, пусть пятнадцать! Но не три же часа!
–?Поедем! Пора уже! – говорила она.
–?Да, да! Я отвезу тебя! Только подожди еще... Ну, хоть полчасика...
Потом в машине они, как правило, не разговаривали. Ни сил не было, ни мыслей, ни слов. Он рулил одной рукой. Вторую его руку Аня держала в своей, периодически поднося к губам, целуя и приговаривая:
–?Спасибо! Спасибо тебе, мой дорогой!
Он изредка вынимал свою руку из Аниной, переключал передачу и вновь возвращал ей. И она опять целовала ее.
Аня даже не представляла себе, что она может сделать. Его рабочего телефона она не знала. Место работы? Где-то в центре: то ли министерство, то ли... Домашний адрес только. А что? Идея! Она заедет к нему домой вечером или рано утром в выходные. Должен же человек быть дома хоть когда-то! Но вечерами окна его квартиры оставались темными, машина стояла на привычном месте около подъезда, а в выходные дни на ее длинные звонки в дверь никакого ответа не было.
Мысль о том, что Роман мог ее бросить, ей даже в голову не приходила. Нет, конечно! Может, срочная командировка или задание секретное. А может, с родителями что-то случилось? Он вроде бы говорил, у него родители пожилые. Ничего, пройдет два-три дня, утешала она себя, он позвонит, они увидятся, и все будет хорошо!
И вдруг острая мысль пронзила ее, яркой вспышкой сверкнув в голове: баба Саша! Да-да! Та самая, которая когда-то нагадала ей роман. Или Романа. Как она тогда сказала? «Тебя ждет роман». Только поди пойми: то ли роман, то ли Роман. Вся разница в одной букве – строчная или заглавная. А впрочем, не важно. И так и эдак правильно У нее же роман с Романом. Съездить к ней, что ли, опять, погадать, поговорить... Вдруг прояснит ситуацию, успокоит Анино сердце, поможет...
* * *Это только кажется, что пускаться в бега в наше время несерьезно. Еще как серьезно! Более того, и актуально, и по-прежнему популярно. А что прикажете делать? Сидеть и ждать, когда за тобой придут и тепленького уведут под белы ручки? Роман был почти уверен, что следом за Витьком поволокут и Макса, и никакое увольнение того не спасет. Хорошо еще, если в красной зоне окажутся – ну, это особое место, где отбывают срок работники органов. Там только свои, такие же... А если в общей?! Это же представить страшно! Ментов и на свободе-то недолюбливают, что уж про тюрьму да про зону говорить... Хрен оттуда здоровым вернешься. Если вернешься вообще...
