Бетти Нилс - Любовь не выбирают
— Нужно проверить, нет ли Бастера?
— Нет, он наверху с миссис Твист. — Она взяла обратно ключ. — Спасибо за обед, мистер Фитцгиббон. За чудесный вечер.
— Вы доставили мне удовольствие, Флоренс.
Он открыл дверь, и она вошла.
— Спокойной ночи и еще раз спасибо.
И уже за закрытой дверью она услышала его тихое «спокойной ночи».
Флоренс не знала, чего она ждала от мистера Фитцгиббона на следующий день, когда пришла на работу, но только не этого холодного взгляда и не менее холодного приветствия. За своим рабочим столом он так мало походил на приятного мужчину, с которым она провела вечер накануне, что с миловидного лица Флоренс вмиг сошла улыбка. При первой возможности Флоренс решила узнать у миссис Кин, что она сделала не так.
— Не переживай, — успокоила ее регистраторша. — Я знаю, он очень тобой доволен. Просто его что-то беспокоит. Или кто-то. Может, эта Элеонор…
— Они обручены?
— Нет, вряд ли. Он влюблен в нее не больше, чем я. Ему тридцать шесть, и, если хочешь знать, он никогда не был влюблен, по крайней мере настолько, чтобы собраться жениться. Во-первых, он слишком занятой человек, а во-вторых, ему нужна девушка, которая приняла бы его строгие манеры.
— Но он не всегда такой строгий, — вспомнив прошлый вечер, заметила Флоренс.
Миссис Кин мельком на нее взглянула.
— Да, дорогая, но не все об этом знают. — Миссис Кин поставила чайник и добавила: — Пора пить чай… пока не пришел первый пациент. Кофе можем попить позже. Я приготовлю, а ты потом отнесешь к нему в кабинет.
Пришел первый пациент, Флоренс включилась в цепочку повседневных обязанностей, выполняя автоматически, что от нее требовалось, после чего исчезала на заднем плане, пока вновь не нужна была ее помощь. Когда же пациент ушел, она принесла в кабинет кофе и поставила чашку с блюдцем на рабочий стол, борясь с желанием запустить ими в своего шефа. Она не могла бы с уверенностью сказать почему, но, возможно, от этого ей стало бы легче.
Когда ушел последний утренний пациент, мистера Фитцгиббона вызвали в больницу, а спустя полчаса он позвонил и попросил известить дневных пациентов, что прием откладывается.
— Передвиньте время первого назначенного на тридцать минут, — сказал он миссис Кин, — и соответственно всех остальных.
— Теперь на вечерний поезд я точно не успеваю, — сердито бросила Флоренс. — Уже второй уик-энд подряд. Не возражаете, если я позвоню, чтобы предупредить маму?
— Может, миленькая, мистер Фитцгиббон будет так любезен и еще раз подбросит тебя на машине домой? — услышала Флоренс мягкий голос матери.
— Об этом и думать нечего, — фыркнула Флоренс. — Его любезности есть предел.
Мать выразила сожаление.
— Я тебе звоню не за этим, мама. Сегодня я не приеду. Но я получила жалованье, так что завтра мы поедем в Шерборн и купим стиральную машину.
— О, радость моя, это замечательно, но я думаю, что лучше на эти деньги тебе купить что-нибудь из одежды.
— В следующем месяце, мама. Мне пора. До завтра. Предупреди папу, ладно?
Днем было четыре пациента, и каждого из них врач внимательно осматривал. Одна назначенная пациентка позвонила и сказала, что может прийти только позже к вечеру, в результате чего появился получасовой перерыв. Миссис Кин приготовила чай, а Флоренс начала уборку, но, поскольку ожидались еще двое больных, это была пустая трата времени. Девушка принесла врачу чашку чаю. Хотя внешне Флоренс была спокойна, внутри у нее все кипело.
— Вы не сможете сегодня уехать домой, — заметил мистер Фитцгиббон. — Жаль, но ничем не могу помочь. У нашего друга из грузовика открылось кровотечение, потребовалась повторная операция.
— О, какой ужас! Это очень опасно? Что-нибудь с ногой?
— Нет, была повреждена грудная клетка. Я обнаружил, когда осмотрел его повторно. Нужно было оперировать немедленно.
Он вновь погрузился в свои бумаги, и она вышла из кабинета. Ее так и подмывало повиниться перед ним за свой низкий эгоизм. Она скулила, что опаздывает на поезд, когда у него были дела, от которых зависела жизнь человека. За чаем Флоренс рассказала об этом миссис Кин, и разумное замечание регистраторши ее успокоило: в конце концов девушка не знала всех обстоятельств, а значит, упрекнуть ее не в чем.
Опоздавшая больная отняла у доктора всего двадцать минут, зато на последнюю пациентку — застенчивую даму преклонного возраста, пришедшую вместе с мужем, — потребовалось вдвое больше времени, отчасти потому, что перед осмотром пришлось ее долго уговаривать и подбадривать. Когда же Флоренс помогала ей одеваться, даме стало нехорошо, что еще отсрочило ее уход. Медсестра уложила ее на кушетку и, обняв за плечи, принялась успокаивать, пока та плакала.
— И почему это случилось именно со мной? — со слезами жаловалась больная. — Ведь я никогда не курила. Как вы считаете, мистер Фитцгиббон правда меня вылечит?
— Конечно, если он так сказал, — твердо заверила ее Флоренс. — Вам не следует бояться операции, вы ничего не почувствуете и через несколько недель будете здоровой. Ведь он же вам обещал. Пойду сообщу доктору, что вы готовы, а вы возвращайтесь в кабинет, там он вам все объяснит. Можете его обо всем расспросить, он добрый и умный человек.
— Вы такая милая девушка! Не обращайте внимания на бред старой женщины. — Она дружески похлопала Флоренс по руке. — Мы еще увидимся?
— Да, конечно, через несколько недель, когда вы придете на осмотр после операции. Я буду вас ждать.
Когда пожилая пара ушла, нужно было еще столько всего сделать. Флоренс начала приводить в порядок процедурный кабинет, потом заглянула к мистеру Фитцгиббону спросить, не желает ли он кофе.
Он отказался, продолжая работать за столом, а когда она уже закрывала дверь, зазвонил телефон.
— Вы ответите, ладно? — попросил он Флоренс. — И спросите, кто звонит?
Конечно, Элеонор, подумала Флоренс, и не ошиблась. В трубке раздался громкий голос, который довольно настойчиво потребовал к телефону мистера Фитцгиббона.
— С вами хочет говорить мисс Пейтон, сэр.
Он что-то тихо проворчал и взял у нее трубку.
Флоренс вышла из комнаты и, пока нарочито медленно закрывала дверь, слышала, как он ответил:
— Элеонор, я страшно занят…
Девушка держала дверную ручку, так что оставалась щель.
— Нет, это практически невозможно, я буду работать… — последнее, что услышала Флоренс, закрыв дверь, и осталась словами врача вполне довольна.
Мистер Фитцгиббон, не обращая внимания на пронзительный голос Элеонор, с улыбкой наблюдал за тем, как беззвучно поворачивалась дверная ручка.
