Людмила Белякова - Быть любимой
Выйдя на работу, Света первым делом спросила у Нины, что говорят о ее болезни на фирме.
— Вы знаете, матушка-сударыня, что я по курилкам не хожу и в силу служебной занятости сплетен фирменных не собираю. Но от Хвостиковой я знаю рабочую гипотезу.
Хвостикова была единственной на фирме Нининой подругой и, работая в экономическом отделе, сплетни знала все.
— Какую именно?
— Считается, что вы решили сэкономить на платных абортных услугах и пытались самостоятельно ликвидировать свой очередной «залет». Ну а профессионалам в свою очередь пришлось ликвидировать результаты вашей дилетантской внутриматочной деятельности.
Свете стало гадко — какие же здесь все-таки люди!.. И Нина тоже не упустила возможности потренировать свое знаменитое острословие.
— Это не так.
— Да мне-то все равно, живы — и слава богу. Что врач сказал?
Света оценила Нинино сочувствие, но говорить о своем диагнозе ей хотелось меньше всего.
— Все не так плохо… Я гормоны пью.
— Не самый лучший вариант, конечно, но раз доктор прописал…
— Почему не лучший?
— Потому что после гормонов, говорят, уже никакие другие лекарства не помогают… Но я в гинекологии плохо разбираюсь. Я у врача-гинеколога-то всего два раза в жизни на приеме была, да и то только на диспансеризации. Мне это как-то ни к чему — я порядочная девушка из хорошей семьи.
— А я считаю необходимым вести активную половую жизнь! — выпалила Света одну из самых своих любимых фраз.
— Главное, чтобы эта активность не отражалась негативно на состоянии здоровья и работоспособности, — сумрачно ответила Нина почти в рифму.
Для нее все кончалось темой «своего драгоценного».
«И почему говорят — мужик нужен для здоровья? — размышляла Света, пытаясь накрутить волосы отвыкшими за месяц руками. — Вот Нинка одна, без мужа, в возрасте, а здоровее всех, бегает-прыгает…»
…Однажды зимой они с Леной, быстро возвратившись из невозможно холодной курилки, застали Нину за странным занятием — она стояла посередине комнаты в какой-то причудливой позе, словно сидела на невидимом стуле с закрытыми глазами, округлив перед собой руки.
На их обалделый вид она отреагировала лекцией про оздоровительные позы, в частности позу «мангровые заросли», которая, как считалось, благотворно влияла на органы малого таза, предупреждала геморрой, воспаление придатков и прочие женские проблемы. Света с Леной тотчас потребовали обучить их такой полезной штуке, но кончилось это для них обеих полным разочарованием: встать-то в эту позу они встали, а вот подниматься им пришлось охая и поддерживая друг друга.
Нина, конечно, их обсмеяла, и в порядке издевательства еще и продемонстрировала, как она делает «сломанный мостик» — встала в позу, будто собиралась сделать гимнастический мостик, но передумала и застыла на полпути, круто откинувшись назад. Этого Света с Леной даже пробовать не стали.
— Мне с вами все ясно, — безжалостно констатировала Нина.
— Ох, ясно, Нинк, ясно, — пробурчала Авессаломова, устраиваясь перед телевизором с семечками.
— Каждый человек — сам кузнец своего несчастья, — подъелдыкнула обычно с трудом тормозившая свое остроумие Нина.
…А на Свету действительно надвигался «овальный», как говорила Нина, сорокалетний юбилей, и в силу обстоятельств ей приходилось отмечать его на работе. Обычно она уходила на весь июль в отпуск, потихоньку презирая себя за то, что просто экономит на угощении подругам и коллегам.
(Лена и особенно Нина отмечали дни рождения очень пышно. Нина рассылала приглашения на собственноручно нарисованных открытках, и гости приходили поздравлять ее в несколько смен, которые она сама назначала, угощения хватало всем, а выпивки Свете оставалось еще на пару вечеров.)
Тут уж об экономии приходилось забыть, потому что поздравлять придет начальство, да и Наташа из отдела кадров подсказала кому надо, чтобы ей выписали премию и купили подарок. Нина с Машей обеспечат угощение, за Светой останутся только материальные затраты, но, возможно, они окупятся подарками, даже наверняка окупятся. Лучше было бы, конечно, не тратиться на день рождения, а получить только одни подарки, но если не будет праздника, то многие подарков и не принесут, потому что их не пригласят на угощение. В свое время Света выговорила Нине за то, что та ничего не подарила ей в прошлом году, а та объяснила это тем, что и дня рождения как такового не было. Вот Машутку это не смутило, и она подарила Свете фарфоровую вазочку и хороший дорогой шампунь.
Вообще, конечно, Нине можно было быть и пощедрее, и посамоотверженнее по отношению к так нежно любившей ее начальнице…
Света, выйдя из больницы, стала думать, куда бы ей поехать с дочками отдохнуть. Безумно хотелось к морю, и девчонки просились, но денег свободных, зажатых от Евсеева, было долларов триста с небольшим, чего не хватило бы даже на самую скромную недельную поездку в Турцию. Самый верный выход — попросить у Нины, как бывало неоднократно. Деньги та давала легко, даже иногда предлагала сама. Тем более Нина подыскивала через Интернет вариант, куда поехать в отпуск в сентябре, чтобы «не подыхать от жары». Следовательно, нужная сумма у нее была приготовлена. Она не сможет отказать, не посмеет! Да! Света так и сделает.
Однажды утром, когда Маши еще не было, Света прямо попросила Нину одолжить ей денег на отпуск — немного, долларов шестьсот.
— Я, конечно, могу вам дать, но вы не успеете вернуть до моего отпуска, а это почти все деньги, что у меня есть. Так что думайте — если в состоянии вернуть до конца августа, берите, пожалуйста.
Конечно, Света не успела бы это сделать, тем более что конец августа — время трат на девчоночью школу.
От идеи поехать с девочками к морю пришлось с внутренними рыданиями отказаться. Осталась обида на Нину — вот если б на ее месте была Маша, она бы не отказала. Скорее Маша отказалась бы ради Светы от своей поездки за границу! А вот Нина ради Светы на жертвы идти не хотела… А Света ее так любила!
В больнице при выписке Светлане намекнули, что хотели бы получить от нее благодарственное письмо в адрес ведущего гинеколога, старины Вардзинашвили. Света обещала написать такое письмо, но ни единой строчки за те две недели, что прошли с тех пор, она придумать так и не смогла. Кроме того, ее не оставляла мысль написать большое любовное письмо Генке.
День на работе проходил в каких-то пустячных хлопотах, и времени сесть и написать эти два письма просто не было, а когда оно все-таки находилось, появившиеся было мысли уже разбредались спать по каким-то только им ведомым углам, и разбудить и вытащить их оттуда не было никакой Светиной возможности. Пришлось опять прибегнуть к творческим и литературным способностям Нины.
