Эшли Дьюал - 23 оттенка одиночества (СИ)
Я не готова была встретиться с МакКалистером. Я хотела отдохнуть. Но теперь он здесь, а это значит, что вспоминания о том, как я разрезала себе кожу, притаившись в уголке комнаты, никуда не денутся. Прошлое не отпускает меня ни на секунду.
- Я хочу пройтись, - отрезаю я, поднявшись с постели. Стелла тут же оказывается рядом, но я покачиваю головой, - одна.
- Одна?
- Да.
- Китти, - блондинка чувствует, что я обижена, сбита с толку, - прости, пожалуйста, я лишь хотела помочь. Мне показалось…
- Что? Что тебе показалось? Что стоит меня обманывать?
- Нет, я…
Не слушаю ее. Накидываю легкий сарафан и проношусь мимо Троя. Он молчаливо преграждает мне путь, выставив вперед руку. Надеется, что я вновь закричу? Или хочет, чтобы мы вновь поссорились?
- Ты – настоящий трус, Трой МакКалистер. Ты бросил меня, а теперь стоишь здесь, будто все так, как надо.
- И почему же тогда я трус, птенчик?
- Что произошло с тобой два года назад? На твои плечи свалились невообразимые трудности? Ты столкнулся с проблемами? Что ж, кажется, все это было полной чушью, раз сейчас ты – здесь, передо мной и разглядываешь мои губы.
Он не отвечает. А я все пытаюсь понять, почему люди ведут себя так, будто от них зависят лишь их жизни; будто мы не связаны. На самом деле близкие всегда влияют друг на друга. Более того, именно они и делают нашу жизнь невыносимой.
***
Возвращаюсь в отель к вечеру. Ноги ужасно болят, но я чувствую себя спокойной. Наконец, гнев ушел, и на его место вступило чувство одиночества. Мне не понаслышке знакомо это ощущение. Для каждого оно свое, верно? Я думаю, в том, чтобы быть всеми покинутым – самое страшное наказание. Существуют неизлечимые болезни, миллионы людей гибнут на дорогах, самолеты пикируют вниз, цунами сносят поселения, но ничто не заставляет ненавидеть себя так сильно, как презрение в чужих глазах.
Я прохожу в комнату. Не включаю свет, наслаждаюсь темнотой, скользящей по мебели и устало выдыхаю. Когда друзья перестали со мной общаться, спасала только темнота. Я укутывалась во мрак, как в одеяло, и проводила часы в комнате, где светом служили лишь звезды на потолке. Они тускло поблескивали, а я рыдала и ощущала, как кто-то капается во мне; переворачивает все, что было заперто; стирает воспоминания. Так проходили целые дни, и даже когда я выходила на улицу, света не было видно. Мир превратился в огромный, бесцветный шар, откуда выкачали кислород, и единственным укромным местечком оставался угол моей комнаты.
Сажусь на кровать, вижу рядом небольшую, прямоугольную коробку и с интересом заглядываю внутрь. У Стеллы хороший вкус. Я достаю платье, разглядываю шифоновый низ, переплетенные плечи и невольно представляю горящие глаза блондинки, когда она бегала по бутикам. Рядом записка:
«Извинения всегда запаздывают, хорошо, хоть сожаление есть. Нил Гейман».
И Нил Гейман, конечно же, англичанин. Со вздохом складываю на коленях руки и думаю о том, как правильно сейчас было бы просто уйти в себя, закрыть глаза и хорошо выспаться. Но факт в том, что, несмотря на усталость, я не хочу спать. Я хочу надеть это платье, выпрямить спину и предстать уверенной, сильной девушкой, которая справилась со своим прошлым, которую не пугают сложности и проблемы. Да, всем бывает трудно. Но цель в исцелении. Какой прок вечно прятаться? Пора выпрямить спину, пусть плечи так и снуют вниз под грузом воспоминаний. Пора дать отпор своим же страхам.
Уже через несколько минут я стою в лифте и нервно мну пальцами светло-голубую ткань юбки. Волосы щекочут шею; от кожи пахнет соленой водой. Я медленно выхожу из кабинки, шествую к ресторану, где проходит ужин, и высоко вскидываю подбородок. Если что-то и должно меня волновать, так это второй семестр в университете. Остальные проблемы – напускное, давно забытое прошлое.
В кафетерии много людей. Здесь шумно и пахнет свежей выпечкой. Звучат ноты джазовой музыки, кто-то танцует, кто-то сидит около барной стойки. И мне приходится хорошенько осмотреться, чтобы в толпе отыскать столик Стеллы.
- Китти! – восклицает она, когда наши взгляды встречаются. В ответ машу ей рукой и чувствую неприятные колики в животе, когда замечаю двух ее спутников. Что ж, вечер предстоит веселый. – Иди к нам.
МакКалистер не смотрит на меня. Он не реагирует и тогда, когда Джейк вежливо отодвигает передо мной стул. К счастью, меня это никак не коробит.
- Ты шикарно выглядишь, - говорит блондинка, - я угадала с цветом.
- Да, так и есть.
- Ты что-нибудь будешь? – интересуется ее парень. Лицо Джейка смазливое. У него широкие скулы, острый нос. А еще в нем есть что-то такое, что неоспоримо делает его идеальным кандидатом на роль верного спутника Стеллы Бишоп. Вдвоем они похожи на звездную парочку, только что сошедшую с таблоидов журналов, и я уже вижу, как через пару лет, они обмениваются поцелуями под цветущей омелой.
- Я бы что-то выпила. – Непроизвольно смотрю на Троя, замечаю лишь его затылок и чувствую, как горло обжигает горечь. – Виски. Двойной.
Его плечи подергиваются. Смешно? Я откидываюсь на спинку стула и недовольно складываю перед собой руки. В груди так и растет негодование. Еще чуть-чуть и я взорвусь на тысячи, миллионы огненных кусков.
- Отлично! – нерешительно поддерживает меня Стелла. – Тогда я тоже за виски.
- А ты чувак? Ты с нами?
- Я бы предпочел воздержаться от алкоголя. И тебе бы посоветовал сделать то же самое, птенчик, - Трой вдруг смотрит на меня. На его губах скользит ядовитая усмешка, а в глазах горит пламя, - или планируешь еще раз искупаться?
Я застываю в немой ярости. Он издевается? Пытается меня зацепить? Черт, как же сильно я его ненавижу! МакКалистер всегда был самоуверенным, чересчур упрямым и прямолинейным человеком. Он видел лишь то, что хотел видеть, и никогда не признавал своих ошибок. Даже сейчас он продолжает гнуть линию, пусть и понимает, что давным-давно пора успокоиться. Несносный гордец и идиот.
- Да, - так же ядовито отвечаю я, - хочу с кем-нибудь искупаться.
- Ммм, с кем-нибудь?
- Ты против?
- Мне все равно.
- Вот и отлично.
Отворачиваюсь, изучаю зал и вдруг натыкаюсь на оценивающий взгляд одного из мужчин. Незнакомец так и поедает меня глазами. Улыбаюсь ему в ответ, похлопываю ресницами и вижу, как он поднимается с места.
Стелла удивленно вскидывает брови, а я неожиданно чувствую себя такой смелой и разъяренной, что даже не стесняюсь прикованного ко мне внимания. Что-то возгорается в груди. Мне внезапно хочется вывести Троя из себя больше всего на свете.
