Селеста Брэдли - Семь грехов куртизанки
Подобные опасные мысли были всего лишь обрывками сознания среди хаоса в моей голове. По большей части мое сознание состояло из ненасытного, болезненного, пульсирующего желания. Огрубелые, как у наездников, руки Сударя, воспламеняли. Его скользкий палец вонзался в меня снова и снова, плавно катаясь по чувствительной плоти того сокровенного маленького бугорка, для которого у меня не было названия. Все мое существо сжалось до размера этого бугорочка, а быть может, это он стал мной, ибо в мире перестало существовать что-либо, кроме мозолистого пальца, порхающего надо мной, пронзающего меня, бросающего меня в дрожь. Меня тянуло к чему-то, чего я никогда не знала прежде. Я хотела чего-то… чего-то большего.
Палец замедлился, потом остановился. Я охнула и протестующе застонала, когда он начал выходить из моего тела дюйм за дюймом. Я чувствовала себя беззащитной, пустой и неудовлетворенной. Что это за безумие?
— Еще нет, милая блудница, — шепнул глухой голос мне в ухо.
Когда его рука перестала меня держать, я пошатнулась — трясущиеся колени не выдерживали моего веса. Он осторожно прислонил меня к столбику кровати, голой спиной к прохладному резному дереву. Я убрала руки за спину, чтобы держаться за столбик, и уронила голову на грудь, прячась под водопадом волос и пытаясь ухватиться за это ощущение его. Куда я пыталась дойти? Я не знала, но понимала, что не найду туда дорогу сама. Мое тело становилось охладелым и одиноким без его прикосновений, без его сильного присутствия, без его горячего дыхания возле моего уха.
Я нуждалась в этом незнакомце, в этом «Сударе».
Это откровение должно было встревожить и даже напугать меня. Я, которая так отчаянно боролась за свою свободу, охотно отдавалась во власть этого неизвестного мужчины. И все-таки я не боялась. В этом открытии была сила. В том, как мое тело отзывалось на его огромные, бесстыдные руки, была свобода. Каким-то внутренним чутьем я знала, что если продержусь эту ночь, то научусь летать.
Я почувствовала, что его большие руки гладят мне волосы. Он обхватил мои скулы ладонями и приподнял мое лицо. Я посмотрела на него, дрожа и задыхаясь, позабыв о своей наготе.
— Скажи «трахаться».
Я втянула в легкие воздух.
— Трахаться.
Порочное слово легко слетело с моих губ — ведь кто, как не я, только что кричала его во весь голос? Этот послушный лепет не шел ни в какое сравнение с моими недавними воплями.
— Нагая и нечестивая. — Его красивые губы изогнулись. — И в то же время такая утонченная. Мои аплодисменты.
Нелепо было гордиться собой, как школьнице, получившей хорошую отметку, но я гордилась. Впрочем, разве это не одно из препятствий, преодолеть которые мне нужно на пути к своей цели? Я должна гордиться.
Я, кажется, уже упоминала, что исключительно быстро учусь.
Он продолжал смотреть на меня из-под густой тени маски. Что он видел? Я была так увлечена собственными переживаниями, что не задумывалась о его нуждах.
Хорошие куртизанки вряд ли такое допускают.
Я подняла руки и несмело провела ладонями по его груди, скользнула по жилету, вверх под накидку и вниз по плоскому, твердому животу. Его тело было таким сильным под богатой одеждой. Я никогда раньше не прикасалась к мужчинам, но ожидала чего-то более мягкого от джентльмена. У Сударя было тело рабочего, руки конюха, а одежда и манеры лорда.
Возможно, такие требования и предъявлялись к наемным любовникам. Лебедь подчеркивала, что хорошая спортивная форма и грация чрезвычайно важны для куртизанки. В наемном любовнике должны цениться сила и выносливость, не так ли?
Мне вдруг ужасно захотелось испытать эту силу и выносливость на себе.
— Не желаете теперь снять одежду, Сударь?
Он замер под моими несмелыми руками. Я положила ладонь ему на грудь и почувствовала стук его сердца, подобный галопу лошади по твердой дороге. Он хочет меня.
Я полнее ощутила свою власть. Шагнув ближе, я скользнула к застежке его жилета и потеребила верхнюю пуговицу кончиками пальцев.
— Я дождусь, пока меня попросят, — сообщила я.
— Я не стану просить, — ответил он резким шепотом.
Он не злился. Он пылал. Мне стоило лишь бросить взгляд на ширинку его брюк, чтобы понять это. Невинность невинностью — хотя возможно, я была уже не так чиста, — но все видели, как спариваются животные. В общем и целом я понимала, что произойдет. Лебедь пыталась объяснить более подробно, но я так волновалась, что почти не слушала. Как бы там ни было, мое невежество меня не удручало. У меня было огромное желание учиться.
Поэтому я стала без спросу раздевать своего замаскированного любовника. Первым делом я медленно расстегнула пуговицы жилета, обнаружив под ним льняную сорочку. Когда темная парчовая безрукавка распахнулась, я сбросила ее с плеч вместе с накидкой. Чуть колючая шерстяная ткань сползла на пол, и я погладила ее напоследок, ибо знала, что буду скучать по ощущениям, которые она подарила моей возбужденной плоти.
Скорее на ощупь, чем на глаз, я принялась развязывать галстук. Первые несколько мгновений ничего не выходило. Потом я раскусила секрет узла и вскоре сорвала его с шеи Сударя и триумфально обвязала им свою.
— Сувенир, — пробормотала я.
— Да, позднее он может нам пригодиться.
Его шепот был почти рыком.
Мои колени подогнулись от мыслей, которые он спровоцировал, но я преодолела слабость. Рубашка оказалась уже наполовину расстегнутой, и я поймала себя на том, что заворожена треугольником оголенного мужского тела у меня перед глазами. Грудь Сударя была такой же смуглой, как лицо и руки, — опять же, как у батрака, который работает в поле по пояс голым. Может быть, утром он уйдет от меня засевать ниву? А может — при этой мысли мне стало трудно удерживаться на ногах, — он регулярно занимается любовью на улице? Перед мысленным взором вспыхнула картинка: голый и мокрый от пота Сударь возвышается над женской фигуркой в густой траве. Разумеется, у этой женской фигурки были темные волосы и пышная грудь.
Потом я вспомнила, что не нужно фантазировать, если передо мной мои грезы во плоти. Я выдернула рубашку из брюк и стащила ее через голову. Точнее, попыталась, но, явно не дотягивая до своего любовника по части роста, сумела лишь порвать пару ниток и заставить его слегка пошатнуться.
— Позволь, — учтиво шепнул он и наклонился вперед, помогая мне.
Я не смутилась промахом, ибо полуобнаженное тело Сударя было слишком красивым, чтобы думать о чем-то другом. Льняная ткань выскользнула у меня из пальцев, когда я увидела его великолепную грудь и плечи. И живот! Я понятия не имела, что мужское тело бывает таким рельефным! Ширина его плеч еще больше потрясала теперь, когда я по-настоящему видела мощные мускулы, которые вились по ним толстыми канатами, опускались к сильным рукам, обхватывали ребра и обшивали живот, словно железом. Я протянула руку и вновь коснулась его, следуя прежним маршрутом. Он стоял неподвижно, а я двигалась вокруг него, почти так же, как до этого кружил он. Только я не дразнила, а поклонялась. Я пробежала кончиками пальцев по позвонкам, потом широко раскрыла ладони на лопатках, точно крылья на его спине. Такой высокий… такой плечистый…
