Последняя буква Севера - Винчестер Лина

***

Зайдя в кабинет, я с грустью смотрю на пустующую парту Олли. Даже если он опоздает на урок истории, то лучезарная улыбка спасет его от выговора миссис Лестрой. И эта же лучезарная улыбка отправит мою гордость в полет первым классом в самый дальний угол.

Я этого не хочу. Боюсь собственной реакции. Но мне интересно, как Олли будет вести себя после вчерашнего.

Класс потихоньку заполняется, и каждый раз, как кто-то появляется в дверях, я невольно поднимаю голову в ожидании. Когда Оливер наконец-то заходит, я, как полная дура, делаю вид, что сильно увлечена рисованием кружочков на полях и при этом так сильно сжимаю карандаш, что боюсь, как бы он не треснул в ладони.

Олли садится сбоку от меня, я украдкой посматриваю на то, как он сосредоточенно печатает что-то в телефоне.

– Привет, Мик.

Повернувшись, пытаюсь изобразить удивление на лице в стиле «Вот это неожиданность! И как я не заметила, что ты здесь?». Выходит бездарно, но надо отдать Олли должное, он решает никак не комментировать это.

– Прости за вчерашнее, – с сожалением говорит он. – За весь вечер в целом и за то, что я написал вместо того, чтобы просто поддержать.

Неуверенно кивнув, я откладываю карандаш.

– Вчера ты так и не ответил на мой вопрос.

– Знаю. Просто… – Запнувшись, он зарывается пальцами в волосы и издает смешок. – Констанс вчера сказала мне кое-что, и это ввело меня в ступор. И я все еще нахожусь в нем, если честно.

– Что она сказала?

Обведя взглядом класс, он качает головой.

– Не здесь, поговорим об этом после урока.

От его серьезного тона у меня желудок сжимается. Что гребаная Констанс наплела ему?

В класс под ручку заходят Люси и Шейла, заняв передние парты они окликают подруг, сидящих в самом конце класса. Честно говоря, я недолюбливаю этих девчонок, потому что они распространяют школьные сплетни со скоростью света, каждая встреча с этой парочкой похожа на сводку новостей о личной жизни учеников и учителей Уэст-Мемфиса.

– Эй, слышали новость? – спрашивает Люси, хлопая в ладоши. – У нас новенькая, и она одна из Кардиналов.

– Что она тут делает? – Ребекка откладывает зеркальце и блеск для губ.

– Черт ее знает. Лучше спроси, как ее зовут.

– И?

– Бэйли Шепард! – нетерпеливо выкрикивает Шейла, которая совсем не умеет держать интригу в отличие от подруги-сплетницы.

– Шейла! Ну какого черта?! – всплескивает руками Люси. – Я хотела, чтобы они отгадали! Да, это Бэйли Шепард, сестра-близнец того самого Мейсона, с которым в прошлом году Констанс… – осекшись, она косится на Оливера.

Плотно сжав челюсть, Олли смотрит перед собой.

– Черт возьми! – смеется Ребекка. – Что случилось в их семье, раз они перевели дочь в нашу дыру? А ее брат тоже перевелся? Прошу, скажи «да», он секси.

– Не знаю. Видела бы ты эту пигалицу, ходит с таким выражением лица, будто у нее дерьмом под носом намазано. Строит из себя принцессу.

– Корона слетит быстро, – заверяет Ребекка, постукивая ногтями по парте, и девчонки кивают.

– Ты в порядке? – тихонько спрашиваю я, склонившись к парте Оливера.

– В полном. – Что ж, ходящие на его скулах желваки говорят об обратном.

Обсуждение сплетен прерывает появление миссис Лестрой. Я пытаюсь сосредоточиться на датах и сражениях, но в голове то и дело всплывают мысли о новенькой из частной школы. Она что, камикадзе? Иначе не знаю, как еще объяснить ее появление в Уэст-Мемфис. Наши учебные заведения враждуют годами, это все равно что добровольно зайти в клетку с голодными гиенами.

И нужно быть идиотом, чтобы не сложить простое уравнение – девушка, на которую запал Ник, является врагом всей школе. А особенно врагом Айрис Хейл, которая с кровожадной жадностью расправляется с любой, к кому Ник проявит внимание. Этой девчонке лучше бежать отсюда со всех ног.

А еще меня пугает мысль о том, что ее брат, возможно, тоже будет учиться в нашей школе. Мейсон вспыльчив, а Олли его ненавидит. Это закончится дракой, причем не одной.

Вместе со звонком я наспех закидываю вещи в рюкзак.

– Где поговорим? – спрашиваю я Оливера, поднимаясь.

Моргнув, он выглядит растерянным, а затем осматривает класс, словно не верит, что урок действительно уже закончился.

– Что?

– Ты сказал, что Констанс что-то ляпнула, и нам нужно это обсудить.

– Да, точно, – протягивает он, собирая вещи. – Давай позже, ладно?

Оливер подскакивает со стула и, сжав кулаки, чуть ли не вылетает из класса. Он пошел искать Мейсона, и у меня нет ни единого шанса остановить его. Но Олли на своей территории, так что ему не грозит опасность.

Захожу в туалет и, подставив руки под струю холодной воды, прикладываю ладони к горящим щекам. Тело слегка потряхивает от мыслей о том, какие гадости могла наговорить обо мне Констанс. Она не успокоится, пока не вычеркнет меня из жизни Олли.

Выключив воду, упираюсь ладонями в раковину и смотрю на свое отражение. Я выгляжу уставшей, а день только начался. Из одной из кабинок доносится всхлип, и я оборачиваюсь. Из-под дверцы самой дальней кабинки виднеются ноги, облаченные в черные лоферы и высокие белые носки.

– Эй, ты в порядке? – спрашиваю я после очередного всхлипа.

Виснет гробовая тишина, а затем черные лоферы поочередно исчезают – девчонка прячется, забираясь наверх.

Я прохожу в соседнюю кабинку и, встав ногами на унитаз, заглядываю через перегородку. Девушка сидит на корточках на закрытой крышке унитаза и прикрывает голову кожаным рюкзаком, словно ждет, что на нее сейчас выльют помои. По ее спине струится копна густых светлых волос, они блестят так, будто в них добавили жидкое золото. На ней белоснежный свитер и короткая серая юбка в клетку.

– Паршивый день? – говорю я, и девушка вздрагивает.

Какое-то время она не двигается, а затем медленно отводит рюкзак от головы и поднимает заплаканное лицо. На меня смотрят большие глаза кристально-голубого цвета, на покрасневших и влажных от слез щеках видны разводы туши. Эта девушка по-настоящему красива, словно героиня фильма.

– С недавних пор паршивая жизнь. – Шмыгнув носом, она моргает несколько раз, а затем вдруг щурится. – А ты… Ты нормальная?

Я пожимаю плечами.

– Тут все ненормальные.

– Значит нормальная, – заключает она, коротко кивнув. – Я Бэйли.

– Знаю. Я Микки. И на твоем месте, Бэйли, я бы сняла с руки теннисный браслет, пока его не отобрали.

Округлив глаза от испуга, Бэйли тянется пальцами к застежке и, сняв с запястья браслет, прячет его в рюкзак.

– Серьги? – Отведя от уха пряди светлых волос, она указывает на золотые колечки в ушах.

– Лучше носи гвоздики, во время драки колечки могут зацепить и выдернуть.

– Д-драки? – переспрашивает Бэйли полушепотом и выглядит более чем потрясенной.

– Такое иногда иногда случается, а поскольку ты… Ну, сама знаешь, откуда, то вероятность велика. Не хочу пугать тебя, просто предупреждаю. Некоторые ребята здесь не очень гостеприимные.

– Черт, – выдыхает она и, спустившись на пол, принимается поспешно снимать серьги. – Черт, черт, черт!

Спрятав украшения в карман рюкзака, Бэйли вылетает из кабинки, и я выхожу следом. Достав влажные салфетки, она вытирает следы туши с щек, а затем подкрашивает губы блеском и натянуто улыбается собственному отражению.

– Надо выбираться отсюда, – шепчет она словно сама себе, пока копается в рюкзаке. – Я не должна быть здесь, не должна.

– Как ты вообще оказалась в этой школе?

– Долгая и грустная история. – Достав ключи с меховым розовым брелоком, она сжимает их в кулаке как средство самообороны. – Далеко отсюда до выхода?

– Нет, я тебя провожу.

Бэйли смотрит на меня одновременно с надеждой и недоверием.

– Если это вдруг какой-то коварный план, и ты вместе с подружками планируешь избить меня за углом, то знай, что вы за это ответите. Каждая.

На угрозу я издаю смешок, и, отпрянув, Бэйли изгибает бровь в немом вопросе.