Давай разведёмся (СИ) - Крамор Марика

Мужчина выглядит ужасно. Неопрятно небритый, помятый, взгляд пустой. С правой стороны воротничок приподнят вверх, на груди несвежей рубашки мелькает бледное темное пятнышко, даже волосы торчком, а в глазах равнодушие. Влад спотыкается об меня ими и странно улыбается. Словно с сарказмом.

— В гости зашла? — несвойственно тянет слова и устало зевает. Он выглядит, конечно, просто недопустимо.

— Тебя Лера потеряла… — скромно начинаю, но тут же понимаю, что лучше оставить его одного.

— Я тоже многое потерял. И ничего, — движения его медлительные, неуверенные, мужчина словно не совсем себя контролирует. — Зайди-ка на минуту. Потом уйдёшь.

С опаской оглядываю пустой коридор. И все же шагаю вперёд. Дверь оставляю открытой. На всякий случай.

— Я решил, — скользит потухшим взором по моему лицу, язык слегка заплетается. То ли от усталости и отсутствия сна, то ли… — банкротить фирму. Пусть эти… — содрогаюсь от прозвучавшего ругательства, — забирают все нахрен, — прикрываю глаза на мгновение. Его как-то нужно домой отправить. Он себя не контролирует. Что же явилось причиной срыва?

— Влад, я тебя услышала. Мне нужно обдумать. У меня на сегодня много дел.

— Я заявляю, что пора уже…

— Давай чуть позже переговорим. Я попрошу Таню вызвать тебе такси. Влад, тебе домой надо. Поспать.

— Всё! Всё! — улавливаю легкую агрессию в его голосе. Ошарашенно хлопаю глазами. — Сворачиваемся. Я как-нибудь разберусь. Сам.

Он нетрезво спотыкается, а я чувствую разгорающуюся неприязнь. Мужчина придерживается за стол, случайно смахивая какую-то бумажку. Она, плавно раскачиваясь, мягко приземляется на пол.

Я нагибаюсь, поскорее поднимаю и уже готова положить ее обратно, но только внимательный взор на автомате выцепляет слова… и я столбенею, неосознанно вчитываясь в то, что для моих глаз не предназначено.

«Результат исследования ДНК».

«Предполагаемый отец».

«Ребёнок».

«Число несовпадающих локусов».

«Комбинированный индекс отцовства».

«Вероятность отцовства ноль».

«Отцовство практически исключено».

Последние два слова ударяют невидимым молотом по голове. Даже мурашки бегут по коже.

Как это исключено?!

— Отдай! — заводится Влад и старается вырвать у меня злополучное заключение, но слишком резко дёргается и, не удержав равновесия, летит на меня, сталкивая с места. Я под его тяжестью не способна ни оттолкнуть его, ни поставить на ноги, и мы вдвоём отлетаем к подоконнику. Ай! Боль в мгновение ока кусает поясницу. Влад заваливается на меня. Тяжелый!

В этот момент сзади доносятся приглушённые шаги, вежливый тихий стук и самый любимый голос на свете:

— Владислав, я по поводу нашего… — Марат замирает на пороге, резко вскидывая голову, прерываясь. В руках у него какие-то бумаги тут же сворачиваются в трубочку и сминаются. А у меня вся краска сходит с лица. Дверь же нараспашку! — Зайду попозже.

Прикрывает за собой дверь.

Глава 26

МАРАТ

Отметая любые возможные варианты и блокируя негативные мысли, устремляюсь к выходу, быстро перебирая ногами по лестнице. Концентрируюсь на единственной поставленной сейчас задаче: добраться до машины. Отточенным движением, практически не снижая скорости, рывком прикладываю карту-пропуск к турникету и широким шагом вырываюсь на свободу. Свежий воздух обжигает легкие, не принося привычной расслабленности.

Обхожу здание. До авто дохожу большими шагами. Наскоро распахиваю дверь, занимаю водительское сидение. Как можно скорее блокирую замки и швыряю смятые распечатки в сторону.

Все. Я в одиночестве. Вокруг никого. Рядом никого. Возле меня никого…

Выдох пять секунд. Задержка дыхания. Ещё выдох пять секунд. Медленный вдох.

Несколько повторов слабовато, конечно, меня успокаивают, но теперь я хотя бы могу держать себя в руках, подавлять яркий приступ агрессии и контролировать острое желание громить все вокруг.

Затылком падаю на подголовник. Закрываю глаза, продолжая размеренно дышать.

Не позволяю кистям сжаться в кулаки: это замедлит мое расслабление. Паника и враждебность постепенно отступают. Взгляд упирается в руль. Слабая потертость обивки бросается в глаза и заставляет с неприязнью провести по ней пальцем.

Сердце, не снижая скорости, колотится о рёбра.

Ещё какое-то время я прихожу в себя. Устало тру переносицу. А затем… неконтролируемо сгибаюсь пополам, горько обхватывая голову ладонями. С каждой секундой ногти впиваются в кожу головы, но я не чувствую физической боли. Сконцентрироваться на чем-то отвлеченном не получается. Не получается…

Рывком выпрямляюсь, стараясь не обдумывать то, что я увидел. Тянусь к бардачку, немного нервно открываю его. Вытягиваю чёрный кожаный блокнот в твёрдом переплете. Его приятно держать в руках. Раскрываю. Тяну сбоку чёрную ручку и на тонко разлинованном листе, предварительно расписав чернила, ставлю сегодняшнюю дату. Покосившись на часы, добавляю время.

Последние несколько дней я не записывал свои мысли — ленился. Да и воодушевление отнимало необходимость. Теперь же начинаю сразу с самого главного.

«Моя Лиса». Подчёркиваю. Затем подчёркиваю ещё раз. И дважды обвожу кружком.

«Смирения не произошло. Немыслимо видеть рядом с ней другого».

И, вспоминая наставления психотерапевта, стараюсь погрузиться в себя, коротко облечь свои ощущения в слова и переключиться на эмоциональные грани, определить которые для меня всегда было сложно.

«1. Неверие. Шок. Скепсис».

Нехилый такой скепсис. И не просто недоверчивое рассматривание. А полноценный нож в горле, его лишь осталось слегка прокрутить.

«2. Взрыв. Бешенство. Ярость».

Подумав ещё немного, ниже дописываю слово «злость». Потому как оно пришло на ум с опозданием.

Лютое желание вцепиться ему в глотку, посильнее сдавить пальцы и наблюдать, как запас кислорода в легких его стремительно будет заканчиваться.

«3. Протест. Отторжение. Негодование».

Будто в дыру засасывает, а я стараюсь сопротивляться. Даже когда он взял ее за руку под столом тогда… когда я понял, что именно она вытягивает почти затонувшую фирму… даже тогда не было такой мучительной тяжести и ощущения непрекращающегося падения. Даже тогда я почти ровно держался, хотя встреча с ней оказалась ударом под дых.

«4. Возмущение. Раздражение. Тревога».

Необходимость остыть. Приземлиться и напомнить себе, что Лиса теперь свободная женщина и имеет право распоряжаться своим временем и телом, как считает нужным. Маша достойна самого лучшего. А если для неё это… он?

Да как это может быть он?! Он же никакущий! Даже компанию под откос пустил. Не подходит он ей!

«5. Затишье. Принятие. Сожаление».

Не одобрение, но необходимость смириться. Нежелание это наблюдать и присутствовать, но полное разрушающее осознание, что это произошло по моей инициативе.

А чего я ждал? Что она побежит за мной со словами «я могу все объяснить?» Просто смешно. Это же МАША. Моя Лиса, которой нет равных. Которая максимум, что может сделать, так это швырнуть хитрым взглядом из-под полуопущенных ресниц.

И я сам этого добился.

Перечитываю список. Получилось коротко, ёмко и по факту. Слова «боль» и «печёт внутри» хочется вставить в каждый из пунктов. Поспешно прописывать поперёк страницы, мельча почерком на полях. Но… слова эти и близко не отражают всю мясорубку где-то глубоко внутри.

Ведь то, что было пару дней назад — это липовая надежда. Сладкая иллюзия. Жалкий самообман. Двухчасовой способ забыться, подпитываясь ее близостью.

Дергаясь от напряжения и неожиданности, я с громким хлопком закрываю блокнот, роняю ручку. Раздраженно достаю из кармана вибрирующий телефон.

Амина.

— Слушаю, — бросаю коротко.

Слушаю, но не слышу. Собираюсь с мыслями, сестра застала меня врасплох. Она замолкает в ожидании, и я здороваюсь невпопад.