Давай разведёмся (СИ) - Крамор Марика

Давай разведёмся

Глава 1

— Ты готов своими руками разрушить нашу семью… потому что я не могу родить тебе?

На лице любимого супруга нечитаемое выражение. Лишь слегка нахмуренные брови выдают дикое волнение. И пульсирующая жилка на шее.

Оглушающее предложение отнимает способность мыслить здраво.

«Давай разведёмся».

В горле резко пересыхает, и я тянусь за стаканом с водой. Обычный семейный ужин. Ничего не предвещало…

— Это будет самым лучшим для нас решением. Семья должна быть семьей, — роняет супруг. Ранит бездушием голоса, добивает жестокостью слов. — Когда всем хорошо. А не как... — сурово проглатывает окончание фразы. — Маша. У нас не получается. Давай с тобой разойдёмся, чтобы каждый ещё мог устроить свою жизнь. Это хотя бы будет честно.

«Будет честно…», «будет честно…», — отдаётся в голове тревожными молоточками.

Семь лет брака. Три неудачных ЭКО. Куча гормонов, нервов и несбывшихся надежд. Для того, чтобы услышать от мужа страшные слова.

«Давай разведёмся».

Отодвигаю тарелку, поднимаясь с места.

Отворачиваюсь. Не хочу, чтобы супруг видел, какую боль мне причиняет.

Что чувствует женщина, которая не в состоянии подарить мужу то, что с лёгкостью сможет дать любая другая? Каково это — быть неполноценной?

Веки горестно опускаются, слёзы катятся, обжигая кипятком.

Если бы он сказал, что остыл… если бы сказал, что встретил другую… Да любой вариант был бы лучше того, что услышала я.

— Понимаю, что сейчас я для тебя урод и сволочь. Но после развода каждый из нас сможет наладить свою жизнь. Без обмана. Мы оба можем быть счастливы. Просто с кем-то другим.

Мне, кроме него, никто не нужен. Я до глубины души все семь лет брака была убеждена, что счастлива могу быть только с ним. О чем он говорит? Какая другая жизнь?

Спазм перехватывает горло. Делая шаг назад, не осознаю, что муж подошёл ко мне вплотную.

От неожиданности сталкиваемся, а я теряю равновесие. Мужские ладони оставляют после себя безжизненный пепел на месте касания. Торопливо стряхиваю с себя его руки. Которые совсем недавно дарили наслаждение и восторг.

Не хочу! Не хочу, не могу! Только не его заботливые прикосновения!

Как он может вот так просто разрушить все то, что мы строили годами? Ведь мои проблемы не являются для него чем-то неожиданным. Мы вместе боролись. Он меня всегда поддерживал, переживал. Был опорой. Зачем он так? Почему? Разве можно просто сломать… выбросить того, кому ты так нужен? Неужели это возможно?

По всей видимости, да.

— Допустим, я не могу родить. Но сейчас есть разные возможности. Да, пусть пока они не работали. Но если это твой главный критерий… я не понимаю, почему сейчас? Почему не пару лет назад?

— Пару лет назад мне казалось, что все это преодолимо. А сейчас кажется, что честнее отпустить друг друга.

— Если не срабатывает медицина, то… — запинаюсь, подмечая, как чернеют его глаза. — Есть ведь и другие варианты… Дети, которым нужна семья и любящие родители, например.

— Маш, я к такому не готов. Извини. Это правда.

Ступор не проходит. Не понимаю, о чем нам теперь разговаривать.

— Может быть, есть что-то ещё? Другая женщина? Ты скажи как есть. Я приму. Жизнь тебе осложнять не стану. Проклятиями сыпать тоже.

Обнимаю себя руками. Холодно. Холодно и противно внутри.

— Маша, — становится вплотную, вместе со мной смотрит в окно. Но на улице темно, и мы оба глупо рассматриваем в отражении стекла эффектную статную пару. Муж выше меня, даже когда я на каблуках, а сейчас и подавно. Широк в плечах, строен. Красив. Обожаю его ухоженную небритость. Раньше, когда он целовал меня, намеренно слегка царапал. «Чтобы все знали, что ты моя». Больше я этого от него никогда не услышу…

Держать не стану. Хочет быть свободным — пускай. В конце концов, свобода — это единственное, что я могу ему подарить. Что ему действительно нужно. Так пусть же забирает. На счастье...

Вдох требует неимоверных усилий. Я как будто задыхаюсь. От чувств к нему. От эмоций. От осознания, что больше не принадлежу ему.

Как бездомная дворняжка, которую любимые хозяева вышвырнули на улицу.

Наши взгляды в отражении пересекаются, я вздрагиваю от неожиданности. От той глубины его колючего взгляда, которую мне уже не измерить.

Решаюсь на последний шаг. После вернуть «нас» будет уже невозможно.

— Если ты не против… переночуй где-нибудь. Мне нужно время и одиночество собрать вещи.

— Маша, я тебя никуда не гоню… Это твой дом.

Но я не слышу.

«Давай разведёмся», — безостановочно стоит на повторе в голове.

Поворачиваюсь, ощущая на себе изучающий взор.

Твёрдо смотрю в его чёрные глаза, искренне надеясь, что когда-нибудь ещё вздохну без горечи, когда-нибудь смогу выжечь из сердца имя… этого… человека.

— Давай, Марат, — привкус горечи собственных слов отравляет, ядом проникая в кровь. — Давай разведёмся.

Глава 2

— Режь! — со сталью в голосе бросаю сестре, оглядывая своё отражение в зеркале. Кончики светлых распущенных волос почти до пояса мне не видны.

— И не подумаю! — повышает на меня голос. Упирает руки в бока.

— Режь, тебе говорят! Я клиент — что хочу, то и заказываю! — эмоции уплотняются и звенят в голове.

— В таком случае, многоуважаемый клиент, руки в ноги, и валите в другой салон. Там хоть налысо! А я к твоим волосам даже не притронусь! До свидания! — буравит взглядом. Смотрим друг на друга, как заклятые враги.

Ира потрясный мастер, но семейные терки и фамильярность частенько нам мешают. Вот как сейчас.

— Значит так. Ир. Мне нужно рубануть до плеч. Понимаешь?

— Ну бери топор, руби. Я-то что? Смотри-ка. Нужно ей… — закрывает какие-то флакончики, перекладывает расчески… Отворачивается с обидой.

В этот момент я так злюсь на нее, скоро красными пятнами лицо пойдет!

— О-обре-еза-ай… — цежу сквозь зубы. Я, признаться, свои волосы, кроме сестры, никому не доверяю. Уже лет пять точно.

— Ага, щаааз! Разбежалась. Сначала я ей цвет выравниваю, тонирую, помогаю волосы отпустить, а теперь до плеч, видите ли, надо. Обойдёшься! — набрасывается возмущённым шепотом. В глазах горит негодование.

— Ир. Ну правда надо!

— Ищи другого мастера. Я отказываюсь.

— Хорошо, — соглашаюсь громко на весь салон. Мигом оказываюсь на ногах. Вещаю дальше. — Кто-нибудь за двойную плату сможет мне волосы обрезать?

Долго на это решалась, но в итоге я здесь. И вполне четко представляю, чего хочу. Мне нужны кардинальные перемены. Для начала самые легкие и безболезненные.

— Дохлый номер, — подводит итог сестра. — Здесь тебя не возьмёт никто: очередь.

Я, поджимая губы, плюхаюсь обратно в кресло.

— И вообще, — продолжает слегка оправдываясь, — мне Марат точно руки с корнем выдернет, если я к твоим волосам притронусь. Ты что?! Смерти моей хочешь?!

— Марату теперь все равно, — заявляю тихо, но строго. — Он мне больше никто. Понятно?

Из рук сестры выпадает что-то громоздкое и с металлическим лязгом летит на пол.

— Ты о чем? — наклоняется Ира, на лице ее ужас. Уточняет как можно тише, чтобы другие не слышали.

Ее лицо возле моего плеча, встречаемся глазами в зеркале.

— Разводимся мы, — шепчу ей на ухо, чувствуя, как вновь топит разочарование и заполняет паника. Капля по капле. Мы с Маратом были вместе, сколько я себя помню. И теперь без него я не ощущаю себя.

Сестрёнка ошарашена по полной программе. Челюсть отваливается, в глазах дикое потрясение.

— Как?! Почему? Он тебе изменил?! — несдержанно, но так же тихо.

— Не сошлись характерами. Какая разница? Мне просто нужна небольшая перезагрузка, встряска и перемены. Помогай, Ириш.

Сестра задумчиво на меня смотрит, становится сзади. Собирает волосы, пропускает через кулак. Распускает по спине. Хмурится. Проводит расчёской по светлым прядям. И все это с жутко потерянным видом. Раздумывает.