Мистик (СИ) - Ростова Татьяна

— Да, это он.

— Его кличка Лёха Штык. Я уже подключил полицию, но мы и без них справимся, а потом сдадим его, — самоуверенно сказал Грек.

— Когда совет?

— Сейчас, через два часа. Посиди пока, отдохни здесь, выпей что-нибудь. Налить тебе покрепче?

— Нет, я за рулём.

— А, понятно. Не волнуйся, всё будет нормально. Ты за неё не переживай, она сильная девочка. Это только закалит. То, что она вступилась за тебя — многого стоит.

— Да, я понял, — хрипло сказал Мистик и, покружив по комнате, сел на небольшой кожаный диван.

Голова была, будто чужая, ни одна мысль в ней не задерживалась надолго.

Перед глазами мелькали обрывки последнего дня, как в калейдоскопе.

Он поднял Вику на руки и положил в машину, чтобы отвезти её на станцию скорой помощи на Авиаторной 36. Подложив под спину маленькую подушку, лежащую в машине, Мистик с ужасом увидел, как она быстро пропитывается кровью. Губы женщины посинели, лицо превратилось в пепел, она только однажды открыла глаза и произнесла: — Дети, Миша…

Глаза у мужчины заволокло влагой, даже в такую минуту она не забыла о своих детях, а он ещё называл её плохой матерью.

Разбираясь в медицине, он понимал, что дела Вики плохи, если вовремя её не доставить в больницу. Но и бросить малышей одних тоже было нельзя.

Он позвонил Зое, в трёх словах описал ситуацию и попросил, чтобы она пришла с охраной и забрала детей Вики, взяв у консьержа ключи. Зоя дозвонилась консьержу и убедила того подняться на этаж к детям, чтобы они не были одни.

Сам он поехал к больнице, где Вику сразу определили в реанимацию, не сказав ничего обнадёживающего, только: — Вы муж?

— Нет, — покачал головой он.

— Вот и не мешайте, так будет быстрее, — отрезал врач.

Он хотел сказать, что это из-за мужа она оказалась на снегу с колотой раной в спине, но не стал. Дальше всё происходило, как в кино.

Он приехал к Чёрному, тот уже был дома. Друг открыл дверь с перекошенным от неизвестности лицом, затащил Мистика в кухню и стал задавать вопросы, как на следствии. Оба мужчины понимали, что эта война выходит за рамки обычных распрей между мотоклубами — это настоящая вендетта, раз в ход пошли заточки против женщин.

Но Мистик не мог ему что-то вразумительное сказать, на нём не было лица, и конец его мучениям положила Зоя. Она медленно заплыла в кухню, хмурясь, посмотрела строго на мужа, сдвинув брови, и сказала: — Слава, не сваришь кофе? Так хочется, просто с ума схожу.

Её тон явно не соответствовал содержанию слов, и Чёрный, проведя левой рукой по отросшим волосам, схватил турку и начал суетиться возле электроплиты.

Зоя села рядом с Мистиком, замечая и его пепельно-серое лицо, и некрасивую ссадину на скуле, и потухший взгляд. Женщина уже была широка в талии, и любила откидываться назад, не сдавливая живот, вот и сейчас она оперлась о спинку дивана.

— Помолись, Миша, — тихо сказала она, — ты мне когда-то говорил, что верующий. Так верь, всё будет с Викой в порядке, она поправится.

Мужчина молча кивнул и низко опустил голову.

Чёрный следил за кофе, всё больше сдвигая брови — он переживал за дальнейшее, его семья могла оказаться следующей в прицеле этих подонков. Оставалось только уповать на свой мотоклуб. Можно было не сомневаться, Грек вполне в силах мобилизовать людей, нельзя же просто сидеть и дрожать у себя по норам. Они «волки», в конце концов, и напали не первыми, защита семьи и чести мотоклуба — это святое. Чёрный был уверен, что эта война надолго запомнится всем мотоклубам.

Налив в кружки ароматный напиток, он поставил их перед Мистиком и Зоей. Вообще-то Зоя не любила кофе, но в эту беременность на дух не переносила зелёный чай, который обычно пила, а наслаждалась либо чёрным чаем, либо кофе.

— Не увлекайся слишком, — тихо напомнил ей муж, — врач что сказал?

Она молча ответила ему укоризненным взглядом — «уж я-то знаю, что говорит мой врач» и взяла в руки чашку.

— Пожалуйста, принеси перекись водорода, надо обработать рану у Миши на лице.

Чёрный поморщился и, пробормотав что-то вроде «всегда… как на собаке» — ушёл.

— Оставь Дину и Даниила у нас, я присмотрю. Мне и Маша поможет — она уже взрослая, чтобы быть нянькой, пусть тренируется.

— Спасибо тебе.

— Ерунда, это само собой, я просто говорю это вслух, чтобы ты не думал об этом.

Чёрный принёс флакон и ватные диски.

— Сегодня должен быть совет, я приеду, — сказал он.

— Один не езди, — хрипло произнёс Мистик. — Это может плохо кончится. Поедем вместе.

— Хорошо.

— У тебя есть оружие? — вдруг блеснули глаза у Мистика.

— Есть, не переживай, но оно стреляет даже не заряженное, так что тебе не о чем беспокоиться. Оно будет у меня.

— У меня есть только травматический, — с досадой сказал Мистик.

Чёрный сложил на груди руки и спокойно произнёс: — Мы не в Америке, брат, если дело запахло оружием, нужно подключать другие структуры, а не силы мотоклуба.

— Думаешь, не справимся?

— Я не бандит, как этот урод, я байкер, и убиваю я плохо. А им, судя по всему, не впервой. Так и пусть с ними разбирается либо полиция, либо… такие же криминальные авторитеты.

— Хочешь умыть руки? — усмехнулся друг. — А я наоборот — перестрелял бы их всех, только бы пистолет дали нормальный.

— И сядешь за эту мразь до конца жизни, Вика тебе спасибо скажет, — кивнул Чёрный. — Я отсиживаться не буду, ты меня знаешь, драки — это всегда было моё, если надо. Но сейчас я не один, у меня маленькая дочь и второй на подходе, и жена — беспомощное существо с копеечной зарплатой.

Зоя подняла брови, но промолчала, с уважением глядя на мужа — она дождалась момента, наконец, когда её любимый повзрослеет настолько, что будет говорить подобным образом, не думая только о своём «я».

— Если центровой скажет, мы пойдём куда угодно и разберёмся с ними, но скорее всего — мы пойдём не одни. Грек не самоубийца и не первый год замужем.

— А я уже подумал, что ты струсил.

— Когда они не ответили на вызов Грека тогда, когда звонил ему этот президент, я понял, что это за люди. Ничего мы о них не знаем не потому, что они малоизвестный крошечный мотоклуб, а потому что они — никакой не мотоклуб, твою мать, а сборище убийц, насильников и наркоторговцев.

— Слава, успокойся, вы всегда доверяли Греку, он скажет, что делать. Это же не в его интересах, чтобы гибли его люди. Всё будет правильно, — вставила слово Зоя.

Чёрный налил кофе себе и выпил залпом, как водку, поморщившись.

— Я думал, ты будешь плакать и кидаться мне в ноги, когда я буду выходить из дома на разборки, а ты наоборот, как жена декабриста рассуждаешь, — удивился он, пристально глядя на свою жену.

Она вздохнула: — Я оптимист, наверное. Давай, Миша, я тебя намажу, рана может воспалиться.

На этот раз на совете была зловещая тишина. Никто из «волков» самоуверенно и вызывающе себя не вёл. Все молчали и слушали президента. Приехало очень много членов московского отделения. Но Грек подключил и «волков» из соседних городов — Торжка, Коломны, Твери и остальных в радиусе четырёхсот километров. Собрались они в большом зале «Байк-центра», и по их серьёзным лицам было отчётливо видно, что дело предстоит непростое.

— Если возьмёмся за это сплочённо, то сможем доказать, что мы — не просто мотоклуб, мы — «Железные волки»! А это значит — самые сильные! — глубоким, мощным голосом говорил Грек. — В октябре возникла внештатная ситуация, мне позвонил президент «Беспредельщиков» и оскорбил нас. Но мы с вами ничего не могли сделать, отвечать за свои слова он не захотел, я даже не понял, кто это был! Что это за шваль позвонила — и в кусты, как будто ему десять лет, и он шутил с телефоном! Сегодня же напали на Мистика и тяжело ранили его женщину. Она сейчас в реанимации. Там был сам этот президент — я выяснил наконец через милицию, кто это такой.

Глаза мужчин, стоящих широким полукругом перед президентом, были наполнены одним и тем же чувством — тревогой и отвращением. Они ненавидели такие вот ситуации, случающиеся очень редко, но так или иначе кто-то выходил пострадавшим из них, а кто-то не выходил вовсе.