Оливия Голдсмит - Фаворитка месяца
– Хорошо обращаются? Я самый популярный парень здесь. Я был выбран президентом избранных. Регги соперничал со мной, но я выиграл. Единодушно. В конце даже Регги голосовал за меня. Джан попыталась улыбнуться шутке, но это была нелегко.
– Арчи, прости меня за все.
Нейл вскочил, опрокинув стул. Джан в ужасе подпрыгнула от его неожиданного рывка. Быстро открылась дверь, и над ними нависла огромная фигура тюремного надзирателя. Нейл взглянул на него.
– Привет, Вероника, – сказал он.
Затем протянул руки, и глаза его наполнились слезами.
Когда Джан шла по коридору, прочь от Нейла и его невразумительного бормотания, ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не разрыдаться в голос. Нейл не должен был узнать ее. Он не знал, какой был день, не знал, что произошло. Возможно, он всех называл Вероникой, или так ему сказал начальник тюрьмы.
Нейл был заперт в свою собственную воображаемую тюрьму. Его вина была даже хуже, чем его помешательство, и время от времени, когда он выходил из плена своих заблуждений, ужас, в его глазах был много хуже, чем бредовые рассуждения. Впервые Джан поняла, что в безумии можно найти успокоение.
Там, в тюремном коридоре, перед длинной вереницей закрытых дверей, Джан заплакала. Как долго Нейл будет приговорен к жизни за решеткой? Или потеряет жизнь? Она почувствовала слабость и головокружение. О Боже, как это было несправедливо. Джан знала, что Мери Джейн и Нейл должны были вместе проворачивать большие дела: «Каждый из нас родился без ярко выраженных талантов, и каждый из нас имеет разум, чтобы понимать это. Половину жизни мы вынуждены самоутверждаться. Но в конце концов Нейл оказался не в состоянии сделать это, и он оказался не в состоянии жить с тем, кем он был. Слабый, смешной, без свиданий, без друзей».
Джан судорожно вздохнула.
– О Нейл, как ты мог? – прошептала она.
Но каким далеким от нее самой было «убийство» в Скьюдерстауне? Она почти забыла это время, после похорон бабушки. После собственной подавленности, едва не приведшей ее к такому же сумасшествию, как у Нейла. Нейл, не сумев самоутвердиться, повел себя по-другому, он обратил свой гнев наружу, убив другого вместо себя. Так поступают мужчины. Женщины убивают себя. Какой грех больше?
Джан остановилась, прислонившись к стене своим длинным стройным телом, ее всю затрясло. Потому что она четко осознала, что она тоже виновата в убийстве. Более двух лет назад в Нью-Йорке она убила Мери Джейн Морган. Мери Джейн умерла от ножа Брюстера точно так же, как Лайла Кайл умерла от пули. Джан оборвала жизнь Мери Джейн, послав ее на смерть, как недостаточно симпатичную и недостаточно удачливую, чтобы жить.
Несчастный, трогательный Нейл. Бедная нелюбимая сирота Мери Джейн.
23
Сэм Шилдз ерзал в кресле рядом с проходом, пытаясь вытянуть ноги. Он уже забыл, какими неудобными бывают сиденья в кинотеатрах. Теперь Сэм ходил только на премьеры. Когда он по-настоящему ходил в кино? Наверное, последний раз еще в Нью-Йорке с Мери Джейн.
Мысли его были далеко. И ему было хорошо от этого. Потом Сэм вернулся мыслями к настоящему, к тому, что началось около семи недель назад. Он заработал на этом больше трех миллионов и собирался вернуться в свой первый настоящий дом – в местечко за отелем Бел Эйр. Между тем, он стал самым популярным парнем в Лос-Анджелесе. Каждый хотел, чтобы Сэм был режиссером его следующего фильма. Он уже встретился с Робом Рэйнером из «Кастл Рока», некоторыми парнями из «Коламбии» и со Стэнли Йаффе из «Парамаунта». Это было хорошо – быть знаменитым.
Свет погас и начался показ рекламных роликов. Сэм смотрел до тех пор, пока его сосед захотел выйти. Он встал и, все уже смотрели на него. Эти средние американцы. Двое из них, примерно двадцатилетние, сидели неподалеку от Сэма. Парень отправлял в рот жареную кукурузу, черпая ее из бумажного пакета. Сэм повернулся к экрану.
Зазвучала музыка и начался фильм, его фильм. Аудитория сидела, переговариваясь и ерзая в своих креслах. На экране возникло изображение Джан. Все шло довольно хорошо. Публика смеялась над Джан. Эйприл была права.
Эйприл хотела работать с ним над следующим сценарием. Почему же он отказался? До сих пор их тысячи раз били, но все-таки Эйприл не давала ему отставки, она была дипломатом. С началом удачного периода вся кровная вражда между ними, казалось, смывалась при поступлении денег. Предложения от других студий казались многообещающими, но один черт знает, где лучше. Не скажешь точно, что Эйприл не была дьяволом. Откуда явился ее образ? «Я не имел дел с дьяволом», – сказал себе Сэм.
«Рождение» развертывалось на экране, и, несмотря на то, что Сэм видел это сто, или пятьсот, или тысячу раз, ему казалось, что фильм сделан, как говорил Сай Ортис, «профессионально». И игра была действительно хорошей. Джан и Майкл – Джудит и Джеймс – только что поцеловались на переднем плане. Когда Джеймс расстегнул блузку Джудит, Сэм услышал глубокий вздох зрительного зала. Он оглянулся на парочку справа. Парень полуоткрыл рот, уставившись на экран. Его подруга повернулась, взяла его руку и положила себе на грудь. Сэм задрожал.
Он повернулся к экрану. Джан действительно выглядела блистательно. Его собственные руки вспотели, словно он только что держал ее грудь. Сэм смотрел, как разыгрывается сцена. И он мог ощущать то волшебное влияние на публику, которое оказывала эта работа. Зал замер в молчании, когда Джан начала свое символическое поглощение Джудит.
«Это действует, потому что сюда вложена вся моя несостоявшаяся любовь и ярость, – думал Сэм. – Я любил ее. И я люблю ее. И теперь, когда мне доступна любая женщина, какую я пожелаю, я никогда не получу другую, которая любила меня до моих успехов. Теперь они любят то, что я могу делать для них».
Сэм посмотрел на парочку сзади. Парень оставил свою кукурузу и держал руку подруги около молнии на своих джинсах. Сэм почувствовал такую острую боль, что едва не поднял руку к груди.
Любовная сцена закончилась, и камера остановилась на теле Адрианны, рука Майкла лежала на крутом изгибе ее красивых бедер. Впечатление было такое, что это Джан, и Джан защищалась. После сцены борьбы во время близости, Джан оказалась беспомощной и искалеченной. Сэм услышал гортанное хрюканье парня за спиной, – Майкл снял плавки, чтобы достичь своей цели – женщины, любой женщины. Каждой женщины, которая могла бы служить вместилищем для него.
Сэм почувствовал влияние сцены на публику.
– Дай ей! – кричал один.
– Трахни суку, – басил другой.
Потом несколько минут тишины, затем хихиканье.
Сэм почувствовал подступившую тошноту. Да, он хотел вызвать их возмущение, он вложил сюда свою собственную ярость, но что в результате он создал?
