Владимир Гой - Лживый роман (сборник)
И тут чувство страха охватило Виктора – если он капитан Никольский, то его обязательно должны убить матросы с его же корабля. Он кивнул: «Ну что ж, хорошо!» А потом попытался открыть дверь в рубке и незаметно выскочить за борт. Но тут крепкая рука легла сзади на его плечо:
– Это вы куда, ваше высокоблагородие, собрались?
Он резко ударил по руке, выскочил из рубки и, лихо перемахнув за борт, бухнулся в волны.
Срывая с себя под водой быстро намокавшую форму, он вынырнул, но оказался уже в центре ярко-голубого бассейна с баром посередине. Поглядывая по сторонам, брассом подплыл к стойке и заказал джин-тоник. Ему казалось, что вот-вот за ним вынырнут матросы. К счастью, никто не появлялся. Присмотревшись к бармену, Виктор узнал в нем того самого матросика, который держал его за плечо. Но тот был дружелюбно обходителен и, казалось, не узнавал, его. Затем вынырнуло еще несколько человек, в одном из них он узнал своего соседа по квартире в Юрмале Игнатьева Петра Федоровича. Тот делал вид, что они незнакомы, и почему-то озирался по сторонам. Ему бармен принес бутылку водки и пельмени.
Вновь прибывшие не здоровались и между собой не разговаривали. Потом бармен достал из-под стойки старинный ледоруб с надписью на рукоятке «Made in MEXICA» и стал колоть им лед для коктейлей.
Из-под воды вынырнул хозяин завода, на котором работал Виктор. Он изо всех сил отбивался от напавшей на него акулы. Виктор подтянул ноги на высокий барный табурет, на котором сидел, чтобы они не были в воде, не дай бог, эта тварь зацепит. Но акула никого не трогала, только нарезала круги вокруг своей жертвы. Потом, резко накинувшись на него, откусила ему одним махом зубастой пасти две руки разом. Тот горестно завопил: «Только не руки! Как я буду считать деньги!?» Через мгновение картинка поменялась. Хозяин завода уже сидел верхом на рыбине у края бассейна и острым ножом вспарывал ей брюхо, отхватывал куски сырого мяса и отправлял их в рот. А еще чуть позже они с акулой мирно плавали рядом и, казалось, совсем не замечали друг друга.
И вдруг за спиной у Виктора раздался треск дерева. Обернувшись, он увидел вогнанный в стойку ледоруб. И на голове бармена уже была бескозырка с вызывающей надписью «Аврора», а кривая ухмылка на его лице показывала, что снисхождения ждать не придется. И Виктор, оттолкнувшись от табурета, ласточкой вошел в воду между акулой и хозяином. С каждым взмахом рук он все больше набирал глубину, стараясь, как можно дальше отплыть от своего недруга. Как только воздух в легких стал иссякать, он в страхе стал быстрее выгребать наверх, но у самой поверхности голова уперлась в непонятную круглую металлическую крышку. Напрягаясь изо всех сил, Виктор сдвинул преграду, и высунулся из канализационного люка, заполненного доверху водой, на пешеходной улице Старой Риги, как раз напротив ресторана «Палитра».
Удивленные рабочие смотрели на него, держа в руках огромный отсасывающий шланг. Он извинился, набрал побольше воздуха и снова нырнул.
В следующий раз он вынырнул возле спасательного круга, сброшенного с крейсера. Там снова произошел переворот, и поход к Зимнему дворцу отменился. Виктора вытащили, и матросик с лицом бармена с ледорубом подал ему на подносе лафитную рюмку, запотевшую от холодной водки. Одним махом он опрокинул ее в себя, заливая пережитое. И проснулся.
Еще долго Виктор не мог прийти в себя после приключений во сне, пытаясь разгадать, к чему бы такая белиберда.
– Верно, революция опять будет или еще что! – решил он и постарался выкинуть из головы эту муть.
До рассвета оставался целый час, небо уже посветлело на востоке, но на западе ярко светила луна. Птицы еще молчали, и в воздухе висела утренняя прохлада. Это, конечно, не та прохлада, что на берегу Балтийского моря, термометр показывал отметку в двадцать три градуса. Но для Крита это было довольно свежо. Виктор надел на голое тело белый махровый халат, лег на шезлонг перед бассейном у выхода из апартаментов и закрыл глаза, наслаждаясь непривычным состоянием безделья.
Вокруг возвышались пальмы, огромные кусты чайных роз, источавших тонкий приятный запах, росли еще разные незнакомые для него цветы, их ароматы перемешивались и пронизывали весь воздухе. Он задремал, но услышал, как вокруг все встрепенулось, миллионы цикад затрещали в кустах, что-то зажужжало, залились разными голосами птицы, казалось, что в одно мгновение все вокруг проснулось. Виктор поднялся и посмотрел в сторону востока – там из моря, выписывая по небу радужные круги, быстро всходило солнце. Он хотел побежать, чтобы разбудить Яну, но передумал – у них было много времени, чтобы еще не раз вместе встретить здесь восход.
Когда Яна проснулась, и первые ее слова были:
– Мне тут такое приснилось!
На что Виктор ее сразу перебил:
– Молчи! Ничего не рассказывай! Не дай бог, сбудется!
И она послушно замолчала.
На завтраке в ресторане посреди искусственной бухты народу почти не было, они пришли одними из первых. Виктор не любил никуда опаздывать, и если написано «Завтрак с 7.00 до 11.00», то сразу после семи он и привел сюда Яну, не дав ей понежиться в постели: «Пошли быстрее, а то там очередь соберется!»
Дома он почти не ел фруктов, а тут наложил себе полную тарелку темного винограда, положил нарезанных персиков, апельсинов, один грейпфрут, несколько ягод инжира и налил два стакана свежего, только что выжатого апельсинового сока. Осилив все это, он почувствовал себя уже почти сытым, но там к себе манили полки с деликатесными местными сырами, горячими омлетами и яичницами, сосисками и колбасками, булочками, пирожными, скворчащими на маленьких сковородках горячими блинами, всего было не перечесть. Он заставил себя подняться и наложил в тарелку еще всякой всячины. Яна была очень умеренна в еде, она не позволила искушению заставить ее переесть, но взяла несколько кусочков зажаренного бекона с яичницей, чего она никогда не позволила бы себе дома, она съела, конечно, не считая творога, сока и йогурта.
Лениво переставляя ноги, они медленно поднялись до своих апартаментов и завалились на широкую кровать.
– Вот бы так жить всегда! – мечтательно произнес Виктор. – Тепло, фрукты круглый год и не работать!
Яна, соглашаясь, просто промолчала.
Перцева Вовку Виктор увидел случайно, когда решил пройти прогуляться по пляжу, оставив Яну возле бассейна под навесом от солнца.
Он шел, разглядывая полуобнаженных матрон, натиравших свои телеса кремом от загара, как вдруг услышал за спиной оклик: «Витек (так его называли в школе), неужели это ты?!»
