Сьюзен Гейл - Одинокое сердце
– Вы собираетесь дать мне подняться? – спросила она.
– А вы этого желаете? Мне так нравится.
– Да, но мне трудно дышать.
Майк знал, что она лжет, так как их груди даже не соприкасались, и все же откатился в сторону. Но прежде чем Джесси встала, он левой рукой обнял ее за талию и потянул вниз. Она оперлась на локоть, и повернулась к нему лицом. Длинная прядь волос упала ему на щеку, и он заправил ее за ухо.
Они были так близко друг от друга, что он мог рассмотреть золотистые искорки в ее глазах. Ее пухлые губы приоткрылись, как будто ей действительно было трудно дышать. Ее ладони непроизвольно сжались. Медленно, очень медленно – Майк даже в какое-то мгновение испугался, что умрет, прежде чем она это сделает, – Джесси разжала одну руку и положила ему на грудь. Ладонь оказалась горячей, и этот жар передался ему. Он приподнялся и прикоснулся своими губами к ее губам.
Это больше чем страсть, отстраненно подумал Майк, нежно целуя ее губы. Больше чем желание. Он провел кончиком языка по ее нижней губе. Она выгнулась и, прижавшись животом к его бедру, закинула на него ногу. Казалось, они оба стремятся забыться.
Майк повернулся на бок и прижал ее к себе. Она положила руки ему на плечи, затем дотронулась до лица. Ее пальцы ласково погладили его щеки, обвели красиво изогнутые брови и затерялись в густых волосах.
Джесси открыла губы ему навстречу. Его язык проник внутрь, и он с наслаждением ощутил ее вкус. Внутренний жар охватил его с новой силой, и кровь быстрее заструилась по венам, а сердце застучало как бешеное. Джинсы стали узки ему. Боль, поднявшись от чресел, приятно разлилась по телу, и ему захотелось погрузить свою плоть в нее. Она, такая пышная, так прочно связанная с землей, была для него убежищем. Не лекарством – он уже давно отказался от такого средства спасения. Нет, она была для него тем местом, куда можно сбежать от невзгод.
Ее язык коснулся его языка. Она не умела исполнять своим языком такие затейливые танцы, как это могла Пэм. Ее ответная ласка была робкой и неловкой. Но когда он провел языком по ее верхней губе и услышал тихий стон, он захотел ее так, как не хотел ни одну женщину. Он с жадностью впился в ее губы. Джесси, как послушная ученица, последовала его примеру, наполняя все его существо сладостным трепетом.
Майк отстранился и посмотрел на Джесси. Ее глаза были закрыты, а щеки пылали. Она выглядела так соблазнительно, что он полностью потерял над собой контроль.
– Ах, Джесси, – пробормотал он и уткнулся лицом ей в плечо. – Ты чертовски красива.
Она медленно легла на спину и повернулась к нему лицом. Ее рука так и осталась лежать на его груди. Ей нравилось касаться его, гладить его плечи. Когда пальцы дотронулись до его кисти, он убрал руку и сел на Джесси.
Его колени обхватили ее бедра. Набухшая плоть стремилась вырваться из узких джинсов. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, потом Джесси отвернулась, смущенная. К ней возвратилось беспокойство, не такое сильное, как прежде, но все же достаточное, чтобы подавить желание.
– Почему ты не веришь в себя? – спросил Майк.
– Потому что я некрасива.
– Ты заблуждаешься.
Он был преисполнен решимости доказать ей это и принялся расстегивать первую пуговицу на блузке.
Правая рука отказывалась подчиняться, а левой он не мог вытолкнуть пуговицу из петли. После нескольких попыток он понял, что взял на себя невыполнимую задачу. Какой же он мужчина, если не в состоянии раздеть ее!
Майку показалось, что его бросили в ручей с ледяной водой. Страсть и желание уступили место ярости и стыду. Он встал и, повернувшись к Джесси спиной, молча проклинал свою беспомощность. Ему захотелось отсечь свою бесполезную руку. Прислонившись к чалой кобыле, он взмолился о том, чтобы Джесси ушла. Ярость почти достигла критического предела, однако впервые за все время их знакомства ему не захотелось излить свой гнев на нее.
Уползти прочь и больше никогда ее не видеть, но только не причинить ей боль.
Кобыла куснула его за плечо. Он не обратил на это внимания. В горле пересохло. Забавно, с тоской подумал он, но ранит сильнее, чем предательство Пэм. Возможно, потому, что он всегда знал, на каких основаниях строились их отношения. Теперь же все по-другому, так как он сам стал другим. Немужчиной.
– Майк?
– Уходи.
– Майк, я... – Она помолчала. – Майк?
– Проклятие, Джесси. – Он резко повернулся. – Не могла бы ты оставить меня... – Он изумленно уставился на нее, не веря своим глазам.
Джесси стояла на коленях и смотрела на него. Ее подбородок был упрямо вздернут. Она уже успела снять жилет и блузку. И бюстгальтер. Она была обнажена до талии.
– Джесси?
Он изучающе вглядывался в нее, готовый увидеть в глазах жалость, но не находил ее. Неожиданно он сообразил, что Джесси дрожит. Если ее глаза не лгут, то дрожит она от страха и желания.
– Дотронься до меня, Майк, пожалуйста.
– Джесси. – На этот раз он произнес ее имя как молитву. Он встал перед ней на колени, не осмеливаясь коснуться ее совершенных плеч или округлой груди, которую она обнажила для него.
Страсть снова овладела им, но сейчас к ней примешивалось другое чувство, более сильное. Настоятельная потребность убедить ее в том, что он высоко ценит ниспосланный ему дар.
– Милая Джесси.
Он осторожно уложил ее на расстеленную на соломе блузку.
– Я не хочу, чтобы ты думал, будто я всегда так доступна, – прошептала она.
Он улыбнулся:
– Я знаю, что это не так.
– Меня не волнует твоя рука.
Ему не хотелось вспоминать об этом препятствии. Во всяком случае, сейчас.
– Забудь о ней, – пробормотал он, вытягиваясь рядом с ней. Он положил свою руку на ее живот и почувствовал, как по телу Джесси волной пробежала дрожь. – Ты так красива, – сказал он, разглядывая ее.
Лучи утреннего солнца придавали ее коже золотистый оттенок. При дыхании грудь вздымалась и опускалась. Темные соски затвердели, и он не мог удержаться от соблазна попробовать их на вкус.
Майк наклонился над ней и сжал губами сосок, затем принялся ласкать его языком. Джесси выгнулась и, вцепившись пальцами ему в плечи, прошептала его имя.
Приласкав другую грудь, он накрыл ее левой рукой. Ему нравилось, что пышная и тяжелая грудь заполняет всю ладонь. Ощущение было странным, и в то же время он чувствовал, что так и должно быть. Он снова поцеловал торчащий сосок. Желание росло в нем с каждой секундой. Ему хотелось утвердить свои права на нее.
Ему хотелось погрузиться в ее влажное ждущее лоно и почувствовать, как оно сжимает его плоть. Ему хотелось растянуть наслаждение до бесконечности, чтобы они оба сходили с ума от нетерпения. Пока рано, сказал он себе, целуя ее в мочку уха. Но скоро. Очень скоро она будет принадлежать ему.
