Элизабет Хардвик - У кромки прибоя
Она проспала! Часы на прикроватной тумбочке показывали четверть десятого. Она не могла припомнить, когда последний раз так долго спала. Что подумает Томас о ее обязательности? Ее могут уволить!
Мэри быстро надела джинсы и ярко–оранжевый свитер, придававший цвету ее волос еще большую интенсивность. На косметику времени не было, и она лишь пригладила волосы щеткой, прежде чем поспешить в кухню. Нине нужно приготовить завтрак, и Томасу тоже, если вчерашние описания его кулинарных талантов чего–нибудь стоят. Они, наверное…
Текст на большом листе бумаги, лежавшем на столе, гласил: «Я повел Нину в парк. Завтракайте без нас. Надеюсь, вы хорошо спали?» Внизу красовалась подпись Томаса.
Мэри обескураженно опустилась на стул — вся ее спешка оказалась ни к чему. Заботиться ей было не о ком. К тому же Мэри сомневалась, что последняя фраза в записке лишена иронии…
Она обнаружила, что все еще держит листок в руках. Мэри впервые видела почерк Томаса и сейчас с интересом вгляделась в него. Крупный и твердый, он походил на своего хозяина — такой же немного подавляющий своими размерами.
Без Томаса квартира казалось на редкость пустой. Без Нины, конечно, тоже. Но ей не хватало именно Томаса. И это притом, что вчера вечером она решила: чем скорее он уедет, тем лучше! Мэри застонала, пряча лицо в ладонях. Она любит Томаса! То, что она испытывала по отношению к Генри, не идет ни в какое сравнение с переполнявшим ее чувством к его брату. Но он был для нее так же недосягаем, как и Генри: в его жизни тоже была другая женщина…
Она вздрогнула от неожиданности, когда телефон, висевший на стене в кухне, зазвонил. Несколько секунд Мэри неподвижно смотрела на него. Отвечать или нет? Это телефон Томаса, и звонят, несомненно, ему. Дело могло оказаться срочным. Вдруг это даже сам Томас…
— Квартира Томаса Тэлфорда, — деревянным голосом сказала она в микрофон, крепко прижимая трубку к уху.
Несколько томительных мгновений на другом конце провода царило напряженное молчание, свидетельствовавшее о том, что звонивший явно ошеломлен услышанным женским голосом.
— Не могу ли я поговорить с Томасом? — Хрипловатый голос, звучавший с ирландским акцентом, явно принадлежал женщине.
Это еще больше увеличило нервозность Мэри. Не была ли это та самая «другая»?
— Э–э–э… его сейчас нет, — уклончиво ответила Мэри, чувствуя себя в высшей степени неловко. — Он повел Нину в парк.
Правильно ли было упоминать о дочери Томаса? Поскольку он почти все время жил здесь один, многие, возможно, даже не знали о том, что у него есть дочь. Может быть, и эта женщина тоже…
— Как она? — Голос женщины стал мягче и теплее, стоило ей заговорить о девочке.
Незнакомка на другом конце провода не только знала о существовании Нины, но и встречалась с ней!
— Замечательно, — коротко ответила Мэри, уловив собственнические нотки в своем голосе. Но что она могла поделать? И Нина, и Томас стали так много значить для нее!
— Это хорошо, — столь же кратко заметила женщина. — А вы, должно быть, домработница?
Мэри мгновенно ощетинилась:
— Нет, я не домработница… Могу я что–нибудь передать мистеру Тэлфорду? — спеша закончить разговор, предложила она.
— Если вас это не затруднит, — согласилась женщина, почувствовав настрой Мэри и отреагировав должным образом.
Мэри вздохнула:
— Нет, не затруднит.
— Передайте, что звонила Эстер. Я буду дома весь день, и он может связаться со мной, когда вернется.
Мэри едва слышала последнюю часть сообщения. Единственное, что занимало сейчас ее мысли, было имя Эстер. Так, значит, это экс–няня Нины, женщина, с которой так жаждал поговорить Томас вчера вечером!
Она с трудом проглотила комок в горле.
— Я скажу ему.
— Спасибо, — поблагодарила Эстер. — И передайте, пожалуйста, привет Нине. Скажите, что я по–прежнему ее люблю, — добавила она, прежде чем повесить трубку.
Мэри снова села. Она не хотела ничего передавать Томасу. Она также не хотела говорить Нине, что Эстер по–прежнему ее любит.
Хотя это было смешно. Если она не сообщит Томасу о звонке, то он не ответит на него, и Эстер позвонит снова. Мэри будет выглядеть полной дурой, когда выяснится, что она скрыла этот факт. Но Мэри сомневалась, что сможет выговорить и слово, не поперхнувшись им!
Впрочем, можно все записать и просто отдать сообщение Томасу. Его собственная записка все еще лежала на кухонном столе…
Трусиха! — ругала себя Мэри, торопливо перенося слова Эстер на бумагу. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей было больно, едва осознав свои чувства к Томасу, говорить с ним о звонке другой женщины.
Закончив писать, она решила чем–нибудь себя занять и поставила посуду, оставшуюся после вчерашнего обеда, в посудомоечную машину. Мэри уже почти закончила расставлять по местам вымытые чашки, когда услышала звук открываемой двери и вслед за этим веселую детскую болтовню.
— Вы уже на ногах? — Томас, казалось, удивился, увидев ее в кухне.
Она криво улыбнулась:
— Уже одиннадцатый час. Простите за то, что проспала. — Извиняясь, Мэри помогала Нине снять плащ. — Вообще–то, мне это несвойственно. Не помню, когда в последний раз…
— Я вовсе не упрекаю вас, — мягко прервал ее Томас. — Просто констатирую факт. Мы замечательно провели время в парке, правда, малыш? — Он провел рукой по растрепавшимся от ветра волосам Нины.
Без меня. Мэри опять начала чувствовать себя лишней. Она так полюбила этого человека и его дочь, а ей рано или поздно придется расстаться с обоими. Скорее рано, чем поздно, если решительность Томаса во всем, что касается Эстер, чего–нибудь да значит!
— Мы развлекались, — согласно кивнула Нина. Ее щеки все еще горели от возбуждения.
— Вы, должно быть, замерзли. — Мэри чувствовала, что ее голос звучит немного натянуто, но ничего не могла с этим поделать: ей вдруг стало очень неуютно в компании Томаса. — Хотите чаю? Только предупреждаю: я положу в чайник три пакетика, — добавила она в попытке пошутить.
Томас уселся на табурет перед кухонной стойкой рядом с Ниной.
— А как же «один пакетик на чайник»? — поддразнил он, пристально глядя на девушку.
Впрочем, возможно, ей это просто показалось. Только оттого, что она чувствовала себя так, словно слова «Я люблю Томаса Тэлфорда» были выгравированы у нее на лбу, это еще не становилось реальным фактом! Вряд ли Томас догадывается о ее отношении к нему. И только в ее власти сделать так, чтобы он не догадался никогда!
— Моя чашка не в счет, — небрежно ответила Мэри. — Думаю, мне лучше привести в порядок спальни.
Мэри так поспешно покинула свою комнату, что даже не успела застелить постель. И сейчас было самое время сделать это.
