Кэролайн Хаддад - Отмщение
За все эти полгода Томми так и не объявился, разве что его родители, может быть, что-то знали о нем. Но они никому ничего не объясняли, на расспросы отвечали уклончиво, что говорило о том, что они действительно кое-что знают. Одель попросила их передать Тому ее записку, в которой она требовала развода, причем немедленно. Но ответа не получила.
Полгода прошло, и Одель вошла в ритм, привыкла. Работа в «Арамко» начала доставлять удовольствие. Работа, конечно, не требовала большого интеллекта, но Одель правилось быть среди людей, сплетничать с сотрудниками о начальстве, ходить с подругами и друзьями на ланч и по магазинам, чувствовать себя частичкой города. Никаких других радостей у Одель не было. И любовных свиданий с мужчинами не было. Во-первых, просто никто не пытался за ней ухаживать. Во-вторых, она была в дурацки неопределенном положении — не замужем, но и не разведена. Единственное, что могла сказать о себе Одель, когда изредка кто-нибудь спрашивал ее об этом, что муж ее предал. Это расплывчатое слово «предал» порождало слишком много любопытных вопросов, так что в конце концов Одель предпочитала вообще не распространяться о своем семейном положении.
В том офисе фирмы «Арамко», где работала Одель большинство женщин были одинокими. Старые женщины махнули на себя рукой и посвящали оставшуюся часть жизни работе. Молодые вели сложные маневры вокруг имеющихся в наличии холостяков. В этом отношении «Арамко» выгодно отличалась от многих других фирм — в ее нефтехимическом деле серьезными работниками считались только мужчины, а на женщин смотрели, как на несмышленых детей, и потому многого от них не требовали.
Через полгода работы в «Арамко» Одель с повышением перевели в другой отдел. Она была уже не секретаршей по приему посетителей — не надо было больше приветствовать людей и подавать им кофе, любезно осведомляясь, комфортно ли они себя здесь чувствуют. Одель стала секретаршей хорошего босса, который неделями находился в бесчисленных командировках, оставляя ее в кабинете одну. Свободы стало больше, хотя появилось много бумажной работы, которую надо было вести очень внимательно — ведь начальник мог позвонить в любую минуту и потребовать информацию по той или иной сделке, так что нужные документы всегда должны были быть под рукой. Но все же это было лучше прежней работы.
В конце декабря 1969 года босс по секрету сказал ей, что собирается уволиться из «Арамко» — он получил предложение перейти с повышением в другую фирму в Хьюстоне. Излишне говорить, как Одель расстроилась, ведь она проработала с этим человеком три года. Он вносил в ее жизнь стабильность. Будет ли другой начальник столь же хорошим?
Прежний босс уволился, как только получил рождественскую премию. Одель пришлось работать с новым мальчиком. Да, мысленно она так и называла его — «новым мальчиком», потому что он был моложе Одель и заметно тупее ее. Одель задумалась — не найти ли ей другую работу?
Мысль об уходе из «Арамко» была ей ненавистна. Столько времени потрачено на приобретение привилегий и льгот, а теперь получается, что все это зря? Обсуждая за ланчем свои трудности с одной из старых сотрудниц, тоже одинокой женщиной, Одель узнала, что появилась подходящая вакансия в отделе ИР (исследований и разработок). Эта должность требовала хотя бы незаконченного высшего образования. А у Одель такое образование было, причем ее не выгнали из колледжа, а она вынуждена была его оставить из-за Томми.
Не теряя времени на выяснение подробностей у сотрудников отдела ИР, Одель сразу подошла к начальнику отдела. Она немного знала его профессиональные качества и не возражала бы работать с ним. Тот без лишних разговоров пригласил ее к себе в кабинет, крутанул глобус и попросил Одель найти на нем названные им страны. Она останавливала глобус несколько раз и с ходу находила любые страны, ошиблась только однажды — забыла, где находится Бирма.
Потом начальник проверял, может ли Одель быстро находить на глобусе точку указанной широты и долготы, называл всевозможные координаты. В этом деле у Одель порой возникали небольшие затруднения. Босс задумчиво кивнул.
— Думаю, ты годишься для этой должности, — сказал он.
Так Одель получила хорошую работу, и что более важно, зарплата ее возросла. Через несколько недель Одель поняла, что деньги ей платят недаром — работой нужно было заниматься весь рабочий день. Часто приходилось разыскивать нужную карту, которую кто-то по невнимательности засунул не в тот ящик, а если в тот, то не на то место. Часто приходилось звонить в различные страны, по которым были разбросаны сотрудники фирмы «Арамко». Постепенно Одель запомнила, какие геологические формации могут свидетельствовать о наличии в недрах нефти или других полезных ископаемых. После этого она начала выполнять работу уверенно и со знанием дела, довольная своими способностями.
В этот офис в один прекрасный день зашел Си Хэмптон. Он только что вернулся из Саудовской Аравии, где провел полгода. Он вторгся в офис в геологических ботинках и одежде цвета хаки, а на шее была повязана кафия. Он словно только что вернулся со съемок фильма «Копи царя Соломона».
— Раньше я вас здесь не видел, — сказал он Одель, уверенно и без разрешения входя в кабинет начальника отдела.
Вскоре Одель поняла, что геологи и инженеры-нефтехимики не вписываются в рамки привычных понятий. Они превыше всего ценят тех. кто редко ошибается. Си Хэмптон не ошибся еще ни разу.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Одель.
— Одель, — повторил он с улыбкой. — А я Си Хэмптон.
Он наклонился и через стол пожал ей руку. Его рука была смуглой от загара, а ее рука — пыльной от карт. Но Си Хэмптону, как видно, нравилась пыль. Об этом прозрачно намекало его затянувшееся пожатие.
Первое время по возвращении в Штаты Си бывал в офисе часто. Но бывал он прежде всего из-за дел. Несмотря на то что Одель давно готова была принять его приглашение и явно показывала это, прихорашиваясь всякий раз, когда замечала, что он на нее смотрит, Си решился пригласить ее на свидание лишь через месяц.
— Куда мне заехать за тобой? — спросил он, когда она легко согласилась встретиться с ним вечером в пятницу.
— Я живу в Бруклине.
Хотя Си и был заядлым путешественником, слово «Бруклин» заставило его примолкнуть, словно ему предложили поехать в Монголию. Одель испугалась, что он передумает, и добавила:
— Мы можем встретиться где-нибудь ближе к центру.
— Ерунда, — сказал он. Взял ее адрес и попросил нарисовать схему, как добраться от метро до ее дома. — В восемь часов.
Теперь Одель осталось найти на вечер няню для дочери.
