Кэролайн Хаддад - Отмщение
— Смеетесь?! Если мы найдем его, предъявим ему иск!
Ту ночь Одель провела с включенным светом, одна на супружеском ложе. Что делать? Что делать женщине, оставшейся одной с маленьким ребенком? Если бы Одель знала, что, задавая эти вопросы, она опережает свое время, тогда, может быть, хоть немного утешилась. Но ей было не до философствований, она сходила с ума от свалившейся на нее беды.
Естественнее всего в таком положении было бы ехать домой к маме, под ее теплое крылышко. Но что-то удерживало Одель от такого простого решения. Что именно? Гордость или глупость? Одель и сама не знала. Она знала только одно — она сама виновата в своей беде, а значит, самой и надо выкручиваться. Но как это сделать всего с пятьюдесятью долларами?
Утром она позвонила своему брату Мейсону. Он жил в штате Массачусетс и зарабатывал на жизнь торговлей яхтами. Он удивился, услышав ее голос, — обычно они встречались только на Рождество. Мейсон не понимал Тома и ее связь с ним. Но даже брату Одель не собиралась рассказывать все о своей беде — он выболтал бы это родителям. Выслушивать гневные речи предков в довершение всех несчастий ей совсем не хотелось.
— Привет, Булочка, — сказал он, когда понял наконец, кто ему звонит.
Одель ненавидела эту кличку, которой брат ее всегда называл. Но, как говорится, бедняку не приходится выбирать.
— Мейсон, я хочу тебя кое о чем попросить, ведь ты мой должник. Помнишь, как я дала тебе деньги из своей свиньи-копилки? Ты тогда купил себе ту игрушку, о которой мечтал.
— Свинья упала и разбилась сама, так что я взял эти деньги без твоей помощи, — поправил он.
— Мейсон, у меня безвыходное положение. Мне нужны деньги. Нужно столько, сколько ты можешь дать.
На том конце провода воцарилось молчание. Потом брат спросил:
— Что случилось?
— Я не могу рассказать тебе. Я верну деньги. Ты же знаешь.
— Они тебе очень нужны?
— Все, что у меня есть, — это сорок семь долларов с мелочью.
— Хорошо, я пришлю тебе, — пообещал он. — Ты расскажешь хоть что-нибудь?
— Сейчас не могу, Мейсон, я и сама пока не разобралась.
Через три дня она получила от брата чек на тысячу долларов. К этому времени у нее уже созрел план действий. Хоть она и не закончила колледж, но умела печатать на машинке. Этим Одель надеялась начать зарабатывать деньги.
Поиски работы отняли две недели. Одель могла бы получить работу и раньше, предложений хватало, ведь она печатала с достаточно высокой скоростью. Более того, Одель имела хорошее воспитание — хорошие манеры остались со времен детства в Коннектикуте. Это уже позже, когда она связалась с Томом, он относился к ней как к половой тряпке, и такой она начала чувствовать себя сама. Но пропало не все, следы внешнего блеска еще сохранились — Одель не походила На опустившуюся и отчаявшуюся женщину, согласную на любую работу. Она хотела найти такую работу, где выплачивали бы страховое пособие в случае какого-либо несчастья. Она теперь жила не одним днем, пришлось крепко задуматься и о будущем — собственном и своей дочери.
Одель нашла работу в фирме «Арамко», ее взяли на должность секретарши, занимающейся приемом посетителей. Зарплату предложили небольшую, но зато была страховка — как раз то, что Одель искала. На работу надо было ездить каждый рабочий день в центр Манхэттена, а возвращаться домой вечером. У женщин, гуляющих с детьми в парке, Одель узнала имена нескольких пожилых женщин, время от времени подрабатывающих няньками, и обратилась к той, которую однажды видела весело игравшей со своим подопечным ребенком в парке. Эта женщина вначале не соглашалась — ей не хотелось заниматься с ребенком весь день, она привыкла работать меньше. Но после уговоров она сжалилась над бедой Одель и согласилась. Можно было вздохнуть с облегчением — самая трудная задача решена. Ведь всюду, где Одель пыталась устроиться на работу, ее спрашивали — есть ли у нее ребенок, и что она будет делать, если ребенок заболеет? Теперь у нее был ответ и на этот вопрос.
Последним хлопотливым делом, с которым пришлось повозиться, был переезд из прежней квартиры с двумя спальнями в меньшую и худшую квартиру, тоже в Бруклине. На переезд пришлось потратиться, но этот одноразовый расход окупился — за новую квартиру надо было меньше платить.
— Фу! — сказала Юлия, увидев новую маленькую квартирку.
Да, квартирка была так себе, но зато дешевая. Жить в старой квартире Одель себе не могла позволить. Большая часть ее заработка уходила на плату няне, которая весь день сидела с Юлией. Впервые в жизни Одель пришлось считать каждый цент, чтобы выжить.
Глава 10
Новости издалека
О дезертирстве Тома Одель сообщила родителям через две недели после начала работы в «Арамко». До этого в письмах родителям она описывала лишь детские шалости Юлии и погоду. Она даже не давала родителям своего нового адреса, чтобы они ничего не заподозрили, но при этом наивно надеялась, что ее новый адрес каким-то чудесным образом разузнает почтальон, и доставит ей родительские письма. А проработав две недели, Одель поняла, что выживет, хотя жизнь, конечно, стала тяжелой. Поэтому она решилась написать родителям длинное-предлинное письмо с прискорбным отчетом о своих бедствиях.
Через неделю после получения этого послания родители приехали к ней в Нью-Йорк. Впервые после побега Тома Одель позволила себе расплакаться. Ее мать долго и громко ворчала, но, к удивлению Одель, она ругала не Томми, а новую отвратительную квартирку, совсем не подходящую для такой замечательной внучки, как Юлия. Потом мать накинулась на Одель — как та может оставлять бедного ребенка на весь день с нянькой?! И наконец, как Одель могла совершить такую глупость — выйти замуж за этого подлеца?! Отец во время этой проработки с хмурым видом молча стоял в углу. Закончив разборку, мать приказала Одель возвращаться к ним домой вместе с Юлией.
— Я не могу к вам вернуться, — заупрямилась Одель.
— Вы только посмотрите на нее! Как это называется?!
— Мама, я уже не маленькая девочка. Я взрослый человек, у меня должна быть своя жизнь. И ответственность за себя и ребенка несу я. Я, а не вы.
Это решение было окончательным и бесповоротным, но родители еще долго не соглашались. Тем не менее Одель была рада их участию к ней. Как хорошо знать, что в этом жестоком мире есть кто-то, кто всегда готов позаботиться о тебе! Быть на свете совсем одинокой, пусть даже с таким чудесным ребенком, как Юлия, было бы слишком тоскливо.
Первые полгода работы Одель чувствовала постоянную усталость. Все, что бы она ни делала, изматывало ее — тяжело было вести утром Юлию к няне, потом тащиться в метро на работу, там печатать, улыбаться, отвечать на телефонные звонки, после работы вконец разбитой снова толкаться в метро, забирать домой Юлию, стирать, готовить еду, мыть посуду, убирать квартиру, валиться обессиленной в кровать, чтобы опять страдать, потому что даже сон не снимал бесконечной усталости.
