Линн Пембертон - Затмение
– Люна, я от своих слов не отступлю. – Отец направился к двери, но на пороге обернулся и произнес тоном, не допускающим дальнейших возражений: – Будем считать, что на этом наша дискуссия закончилась.
Выходя, Ройоль так хлопнул дверью, что та чуть не слетела с петель. Сделав шаг, он остановился, прислушиваясь. Раздавшиеся за дверью рыдания мгновенно ослабили его решимость. Ройоль не просто обожал свою дочь, он не представлял, как сможет перенести разлуку с ней. Ее страдания разрывали его сердце, но он страстно желал, чтобы Люна получила первоклассное образование. У нее была светлая головка, она была наделена исключительными способностями и заслуживала того образования, которое дало бы ей возможность сделать блестящую карьеру.
Ройоль поспешил вниз по широкой лестнице, туда, где, стоя у раскрытой балконной двери, его дожидалась жена.
Теплый ветерок шевелил черные волосы Кэрон, иногда закрывая ее безукоризненный профиль. Она внимательно осматривала длинную террасу, заставленную горшками и кадками с цветущими растениями, мысленно отмечая, что надо попросить садовника подрезать декоративный виноград, иначе он задушит ее любимые лилии, те, которые она посадила несколько месяцев назад.
Ее сад пышно расцвел в это благодатное время года после обильных дождей и был красив, как никогда. Кэрон считала свой сад чем-то вроде личного рая и отдыхала душой, глядя на него.
Неторопливо повернувшись, она улыбнулась мужу. Послеполуденное солнце, пробившись сквозь прорези пальмовой кроны, нежно озарило ее лицо, отчего оно смягчилось и похорошело… и она стала похожа на прежнюю Кэрон. Рассеянный свет сгладил морщинки, залегшие у рта. Но стоило ей выйти из тени, как сразу стало заметно, что время обошлось с ней жестоко.
– Девочка страшно упряма. Иногда я не знаю, что с ней делать, – пожаловался жене Ройоль.
Кэрон не было нужды спрашивать, о ком идет речь, но она воздержалась от комментариев, которые готовы были сорваться с языка. Ройоль всегда баловал дочь – и вот результат его воспитания. Но Кэрон по опыту знала, что ей надо проявлять особую осторожность во всем, что касалось Люны.
Ройоль возбужденно ходил по комнате.
– Возможно, мы совершаем ошибку. Наверное, надо было подождать еще год.
Кэрон видела колебания мужа и, понимая, что он вот-вот сдастся, позволила себе осторожное высказывание.
– Если мы подождем еще год, она может не попасть в эту школу, и тогда нам придется начинать все заново. А ты уверен, что через год она не воспротивится точно так же?
Ройоль понимал, что жена права.
Но он даже не подозревал, как страстно мечтала Кэрон наконец-то избавиться от Люны. Весь последний год она дипломатично направляла усилия мужа в нужное русло и не собиралась теперь, когда все было на мази, терпеть поражение. Она хотела, чтобы Ройоль принадлежал только ей. Последние тринадцать лет она делила его с ребенком от чужой женщины, и это было для нее нелегким испытанием.
Когда Ройоль много лет назад привез малышку из Европы, Кэрон старалась полюбить ее. Люну нетрудно было полюбить. Она оказалась спокойным жизнерадостным младенцем и со временем превратилась в очаровательную малышку, на которую всюду обращали внимание. И сейчас, став энергичным умным подростком, Люна преуспевала во всем, за что только бралась. А за последний год стало очевидно, что она обещает расцвести в девушку исключительной красоты.
И все же Кэрон, несмотря ни на что, ненавидела свою падчерицу. Иногда эта ненависть пугала ее самое. Преисполненная жгучей ревности, она не могла дождаться ее отъезда. Душу Кэрон согревала мысль, что тогда не придется делить Ройоля с кем-то еще.
– Ты права, Кэрон. Нужно настоять на своем – для ее же пользы, – согласился с ней муж.
– Мы оба знаем с тобой, Ройоль, что Люна – очень способная девочка. Все учителя в один голос твердят это. Но если она останется на острове, все пойдет прахом – будет болтаться целыми днями на пляже, как прочие дети. – Кэрон видела, что мужа убеждают ее слова, и, ободренная успехом, приводила все новые доводы: – Не сомневаюсь, что в школе ей понравится. Отличный шанс для нее, и его нельзя упускать. Не забывай, она еще ребенок. На вид совсем девушка, но на самом деле ей всего тринадцать, и она не понимает, что для нее лучше.
Кэрон самонадеянно улыбнулась, прищурив свои миндалевидные глаза.
– Со временем Люна будет только благодарна тебе, Ройоль, за проявленную твердость. Я это знаю.
Последние слова вызвали у мужа кривую улыбку.
– Да, ты права.
Довольная, что сумела убедить и успокоить Ройоля, Кэрон с улыбкой погладила его руку, всматриваясь в лицо, которое почти не изменилось за годы совместной жизни.
Появившиеся морщинки только подчеркивали мужественную красоту его лица, седина лишь слегка коснулась по-прежнему густых волос. Он плавал каждое утро и дважды в неделю играл в теннис. Тело его, по мнению Кэрон, стало теперь, в сорок лет, еще красивее, чем в двадцать шесть, когда она впервые встретила будущего мужа.
С тех пор они прошли долгий совместный путь, но она до сих пор с ностальгической тоской вспоминала беззаботные дни на вилле «Коралита», где начинался их брак и откуда они с трехмесячной Люной перебрались на Каймановы острова.
Поначалу им пришлось нелегко, но Кэрон поддерживала Ройоля во всех его начинаниях. Она не знала, понимал ли это Ройоль, но в его несомненных достижениях была и ее заслуга. Кэрон и теперь, когда он стал президентом «Фергюссон-банка», частной высокодоходной офшорной фирмы Джорджтауна, всегда была готова прийти на помощь.
– Присядь, Ройоль. – Она жестом указала на диван. – Я налью сухого мартини. Мне нужно обсудить с тобой одно важное дело.
– Подожди немного, Кэрон, – отмахнулся муж. – Сначала я должен пойти и успокоить Люну. Я оставил ее в слезах.
И он вышел из комнаты, не дожидаясь ответной реакции жены.
В груди у Кэрон защемило, но она уже не обращала внимания на эту привычную реакцию организма.
– Слава Богу, она уезжает, – тихо пробормотала Кэрон, наливая в шейкер водку.
Все могло быть иначе, подумала она, если бы у них был собственный ребенок.
Кэрон так мечтала о ребенке. О сыне – высоком, красивом и сильном, похожем на мужа, который продолжил бы династию Фергюссонов, но после четырех выкидышей врачи предупредили ее, что она играет с огнем. Кэрон отказывалась им верить, не желая признавать, что она не в силах выносить ребенка, и с присущей ей прямолинейностью объявила, что не оставит своих попыток.
Через неделю, не предупредив ее, Ройоль сделал вазектомию.
Когда он сказал ей об этом, она хотела покончить с собой. Мысль, что у нее никогда не будет ребенка от Ройоля, убивала ее.
