Эдна Фербер - Три Шарлотты
– Но почему именно в пятницу вечером?.. – настаивала миссис Пейсон. – Лотти, позвони!
Лотти послушно позвонила. Вошла Гульда.
– Превкусный суп, мама, – заметил Генри.
Но миссис Пейсон нелегко было задобрить. Она пропустила комплимент мимо ушей.
– Почему именно в пятницу, скажи на милость?
Чарли даже заерзала на месте от удовольствия.
– Я все надеялась, что ты спросишь. Я просто умираю, до того хочу об этом поговорить. Видишь ли, в последних числах марта я заканчиваю слушание курсов по рациональному ведению коммерческих предприятий. Затем университет устроит нас на службу.
– Устроит на службу!
Миссис Пейсон всегда с опаской ждала, какую карьеру выберет внучка. Чарли ни на минуту не позволяла родным усомниться, что карьеру она сделает. Впрочем, слова «карьера» она избегала, предпочитая говорить просто о работе. Что же касается выбора последней, то Чарли колебалась между балетом, с одной стороны (для чего она была вполне подготовлена), и литературой – с другой стороны (к чему у нее совершенно не было таланта). Помимо этих крайних полюсов, ей иногда представлялось крайне соблазнительным стать дипломированной авиаторшей (она ни разу в жизни не летала), личной секретаршей миллионера (влияние подруг) или чемпионкой лаун-тенниса (она довольно удачно справлялась со средними игроками мужского пола, но, подавая мяч, всегда высовывала кончик языка). Чарли никогда не выражала лишь желания сделаться сиделкой.
В разгар своей университетской карьеры это юное парадоксальное существо вдруг объявило, к удивлению своих родственников и знакомых, о своем намерении прослушать новый курс, введенный университетом и имеющий целью подготовить молодых девиц к занятию административных должностей на предприятиях розничной торговли. Внезапно целый ряд университетов и фешенебельных колледжей приступил к тренировке девиц для таких должностей. В перспективе им сулили огромные оклады, как следствие произведенных ими коренных переворотов в способах ведения означенной торговли. До сего времени такие места занимали женщины, медленно и с трудом проходившие все ступени от продавщицы за прилавком до заведующей конторой. Вновь объявленные курсы должны были ввести в торговое дело барышень с университетским образованием.
Бабушка испытывала в отношении сделанного Чарли выбора карьеры смешанное чувство одобрения и одновременно порицания. Ясно, что в Чарли говорит кровь Трифтов. Но представить себе только девицу из рода Трифтов – в лавке! Пусть даже в конце концов она возглавит контору, отделанную красным деревом, будет ворочать огромными делами и командовать целым полком секретарей и подчиненных. Подобает ли это даме? Прилично ли это? Что скажут на Саус-Сайд?
Итак, миссис Пейсон в замешательстве повторила:
– Устроит на службу?
– Ну да, чтобы начать практику. Мы изучаем дело на всех стадиях, как инженеры или врачи. Как я сегодня слышала, меня устроят к Шильду, в отделение блузок.
– Что ты говоришь! – воскликнул Генри; вся эта история с Чарли и ее новой работой не на шутку забавляла его. – Итак, ты начнешь с продавщицы? Представь себе, Чарли, я вхожу в магазин и спрашиваю…
– С продавщицы? – переспросила миссис Пейсон, близкая к обмороку.
Она уже видела себя в магазине Шильда, пытающейся обойти отделение блузок, чтобы внучке не пришлось подойти к ней с заискивающим: «Что прикажете, мадам?»
– Ну конечно, не с продавщицы, – улыбнулась Чарли их невежеству. – Нет, благодарю, – сказала она Гульде, принесшей соус.
Чарли питалась, как атлет в период тренировок, избегая соусов, пирожных и конфет. Ее кожа напоминала лепестки розы.
– В понедельник я начинаю с должности подавальщицы.
Генри запрокинул голову и разразился неудержимым хохотом.
Миссис Пейсон резко отодвинула тарелку.
– Белла! Генри! Перестаньте смеяться. Тут не до смеха! Я не позволю, чтобы моя внучка носилась по магазину Шильда, как девчонка на побегушках! Вообразите себе только!
– Ну, ну, мама, – перебил Генри успокаивающим тоном, – ведь не думали же вы, что для начала ей поручат заграничные закупки?
Белла вставила свое слово:
– То, что задумала Чарли, считается теперь прекрасным тоном, мама! Например, дочь Эмери, только что окончившая Уэссер-колледж, служит у Фарсона в отделении вуалей. А ведь она очень изысканная особа.
– Почему девушки не могут оставаться дома? – спросила миссис Пейсон, – Мне, правда, пришлось работать, но меня ведь постигло несчастье – и хорошо, что у меня хватило силы одолеть невзгоды… Но так, вдруг, ни с того ни с сего! Разве мало работы дома? Посмотри на Лотти! Что бы я делала без нее!
Лотти улыбнулась матери. Миссис Пейсон не часто баловала ее публичными восхвалениями.
Тетя Шарлотта, не принимавшая участия в дебатах, тщательно очистила свою тарелку, доев все до последней крошки. Тут она подняла глаза и ласково взглянула на Чарли.
– Представь себе, что, испробовав это дело, ты вдруг найдешь, когда затрачено столько времени, труда и денег, что оно тебе не по душе? Гм? Что тогда, Чарли?
– Ну, убедившись в этом как следует, я брошу его и займусь чем-нибудь другим, – ответила Чарли.
Тетя Шарлотта со вздохом облегчения откинулась на спинку стула. Она отдыхала душой, глядя на Чарли. Лицо ее сияло.
– Этот век, – провозгласила она, – великий век! Умри я семидесяти лет, как я предполагала, я бы теперь ворочалась в гробу от досады, что прозевала все это. – Она засмеялась высоким фальцетом. – Я, кажется, сама пойду куда-нибудь наниматься.
– Перестань ребячиться, Шарлотта, – немедленно отозвалась сестрица Керри.
Чарли поспешила тете на выручку:
– На вашем месте, тетя Шарлотта, я бы сию же минуту принялась за работу, раз у вас есть такое желание. Взгляните на маму! Вечно возится с массажами, семенит по парку или ездит на концерты, когда можно завоевывать миры.
– Ну, со своим миром я, кажется, справилась, мисс Кемп, – улыбнулась Белла, – я вышла замуж, я веду хозяйство, я… я мать семейства.
– Положим, хозяйство ведет Гесси – и ты это прекрасно знаешь. Быть замужем за папой – это не карьера, это отдых. Ну, а что касается матери семейства, так один ребенок – это не семья, а преступление. А я выйду замуж в двадцать лет, и будет у меня пятеро детей – один за другим…
(Неизбежное «Чарли!» со стороны мисс Пейсон.)
– …и кроме того, буду еще заниматься своим делом. Вот увидите!
– Почему непременно пятеро? – поинтересовался Генри.
– Да потому, что четыре – глупое число, какое-то чересчур аккуратненькое. А шесть – чересчур много: полдюжины. Пять – как раз хорошо. Я люблю нечетные числа. Трое детей слишком рискованно, так как с одним может что-нибудь случиться, а семеро…
