Александра Поттер - Мечтай осторожнее
Глава 12
— Ййййййеееееееееесть!
Я открываю дверь в «Вулси Касл», и взрывная волна тестостерона буквально сбивает меня с ног. Атмосфера внутри — как под мышкой у строителя. Протискиваюсь к бару сквозь клубы сигаретного дыма. Мужики набились в паб точно сельди в бочку. В руках кружки, рты открыты, остекленевшие глаза нацелены на переносной телевизор в углу на стене. Конечно. Могла бы догадаться. Футбол.
— Так я и думал.
Надо мной нависает Эд — два метра сплошного недовольства. Он пришел сюда прямо с работы, поэтому на нем пиджак, серые брюки со стрелками, застегнутая до горла белоснежная рубашка и коричневые полуботинки. Впрочем, он и в выходные ничего другого не носит.
— Шопинг, я полагаю? — Вздернув густые темные брови, Эд сверлит меня осуждающим взглядом, на корню уничтожая хорошее настроение. Вот в чем проблема с моим братом: он обожает портить другим удовольствие.
— Я тоже рада тебя видеть. — Я обнимаю его.
— И я рад. — Он клюет меня в обе щеки. — Что приобрела?
Вот ведь пристал с ножом к горлу.
— Ах, это? — переспрашиваю я беспечно, оглядывая пакет, будто вижу его впервые.
Думай, Хизер, думай. Или ты сию секунду изобретешь правдоподобный ответ — или тебе придется выслушать лекцию о грамотном расходовании средств. Честное слово, брату надо было податься не в стоматологи, а в банковские менеджеры.
— Это подарок! — восклицаю я, лучась от гордости. Отлично, Хизер.
— Кому?
Он пытается меня подловить или искренне интересуется? Зная своего брата, уверена — первое.
— Э-э… — Судорожно перебираю в уме знакомых и родственников в поисках кого-нибудь подходящего. Дней рождения нет, годовщин не предвидится, зато есть… — Розмари!
— Серьезно? — Чего и следовало ожидать: Эд удивлен, насколько такое состояние для моего брата вообще возможно. — Очень мило с твоей стороны, сестренка.
Смущенно улыбаюсь:
— Да так, всего лишь пустячок.
Ой, чувствую — копаю себе яму. Как потом из нее выкарабкиваться?
— Рад, что у вас наблюдается прогресс в отношениях. — Скрестив на груди руки, Эд смотрит на меня с братским одобрением. Сам-то он с мачехой отлично ладит. Отчасти потому, что он успешный стоматолог со своей практикой на Харли-стрит — для такого сноба, как Розмари, это немаловажно, — а в основном из-за того, что они попросту редко видятся. Он вечно занят и редко выбирается в Бат, а Розмари тошнит от Лондона («грязно, шумно — фу!»).
— Уверен, Лайонел будет рад.
Мне становится стыдно. Вот уж чего ни в коем случае не хотелось бы, так это расстроить папу.
— Кстати, — пытаюсь отвлечь Эда от скользкой темы, — как раз в эти выходные я была в Бате. Лайонел в неплохой форме.
— По-прежнему пренебрегает диетой?
— А ты как думаешь? — Я рада, что не мне одной приходится выслушивать проповеди Эда. Он вечно нудит про опасность лишних килограммов, но папа все пропускает мимо ушей.
Нахмурившись, Эд качает головой:
— Ему нужно пересмотреть рацион в сторону уменьшения объема насыщенных жиров. А также составить план здорового питания. Я серьезно, сестренка.
Он так на меня смотрит, будто, по какой-то невообразимой причине, я могу заподозрить его в легкомыслии. Да разве Эд хоть когда-нибудь бывает несерьезен?
— Принимая во внимание количество мясных и молочных продуктов, которые он потребляет, уровень холестерина у него, должно быть, зашкаливает…
Так. И эту тему пора менять.
— Как самочувствие Лу?
Лу — жена Эда, сейчас на седьмом месяце беременности. Она ужасно клевая. На вид — типичная воспитательница детского сада: ярко-розовые сандалеты и цитаты из «Гарри Поттера» на все случаи жизни. Но в действительности она еще недавно тусовалась с готами, обожает ужастики, и в носу у нее пирсинг. Как мой братец уломал эту умную жизнерадостную девушку выйти за него замуж — загадка тысячелетия.
— Слава богу, токсикоз позади, но теперь Борис пинает ее чуть ли не до синяков, — мрачно ответствует Эд.
— То есть у вас будет мальчик?! — подпрыгиваю я. И тут же, с недоумением: — Вы назовете его Борис?
— Не смеши меня, — огрызается он. — Конечно, нет. Мы не хотим заранее узнавать пол ребенка. Но Лу упорно зовет его Борисом — в честь Бориса Карлоффа, который сыграл монстра Франкенштейна. — Эд вздыхает. — Полагаю, все будущие матери дают ребенку какое-нибудь прозвище, но лично я считаю это такой же безвкусицей, как придумывать имя своему автомобилю.
Клянусь, я люблю брата, но он такой зануда, что иногда хочется его пристрелить. Знаю, в глубине души он счастлив, что станет отцом, но вслух никогда не признается. Такой уж характер — не может не ныть.
— Выпьем? — предлагаю я, надеясь, что волшебный эликсир на букву «д» поднимет ему настроение.
— Только если тебе повезет, — ворчит он, протягивая мне десятку. — Я минут двадцать пытался привлечь внимание бармена.
Я уже говорила, что мой брат — неисправимый оптимист?
Поворачиваюсь к барной стойке — и только теперь понимаю Эда. Мужики толпятся в пять рядов, у каждого в одной руке — пустой стакан, в другой — банкнота. При таком количестве желающих мы здесь до утра проторчим. С угрюмым видом встаю в конец очереди.
Меня тут же стучит по плечу какой-то мужчина и с надеждой спрашивает, тряся передо мной пустой кружкой:
— Вас уже обслуживают?
— Если бы… — со вздохом качаю головой.
И тут происходит нечто невероятное.
Бросив на произвол судьбы полдюжины стаканов, выстроившихся на стойке, бармен поворачивается и смотрит на меня. Не на мужиков, которые толпятся передо мной, а прямо на меня. Наши взгляды встречаются, у меня по телу пробегают мурашки. С чего бы это? Бармен-то лысый, толстый и лет пятидесяти, если не старше.
— Прошу прощения, что заставил ждать. Чего желаете?
Я неуверенно мямлю:
— Э-э… Два джин-тоника со льдом и лимоном… — И быстро добавляю: — Пожалуйста!
Не могу поверить, что мне так повезло.
— Будет сделано! — Бармен подмигивает и принимается смешивать коктейли.
Через пару минут я возвращаюсь к Эду. Подобно прочим представителям мужского пола в пабе, брат целиком и полностью поглощен матчем.
— А ты быстро, — с одобрением замечает он и берет у меня из рук стакан, не отводя глаз от экрана.
— Ты не поверишь! Меня обслужили самой первой.
— Женские чары, полагаю? — С довольным видом потягивая джин-тоник, он продолжает таращиться в телевизор.
— Не в этом дело. Вышла какая-то странная штука.
— Какая штука, почему странная?
