Барбара Фритти - Секрет, который нам не разгадать
– Полагаю, вам пришлось тяжело.
– Вы даже не представляете, в какой степени.
– Эбби была близка с отцом? Могла она знать о его жизни и его делах больше, чем любой другой в вашей семье?
Лорен вспомнился вчерашний разговор, когда отец принял ее за Эбби и намекнул на какие-то их маленькие секреты.
– Какие дела вы имеете в виду? – уточнила она.
– Что-то, о чем нельзя было знать вашей матери.
Внезапно Лорен поняла, куда клонит ее собеседник.
– Вы намекаете на инцест?
– Я ни на что не намекаю. Просто пытаюсь разобраться в отношениях членов вашей семьи.
– Но какая связь между нашими отношениями и убийством Эбби?
– Возможно, никакой.
«Возможно». Это слово вселило в нее тревогу.
– Вы как будто подозреваете моего отца в чем-то нехорошем.
– Я имею право подозревать всех. Это единственный способ грамотно провести расследование.
– То есть и меня тоже?
– А вам есть что скрывать от меня? – вопросом на вопрос ответил Джо Сильвейра.
– Нет.
– Тогда никаких проблем.
Лорен встала.
– Спасибо, что уделили мне время. Вы дали мне богатую пищу для размышлений.
– Всегда рад помочь. Кстати, как долго вы еще пробудете в Бухте Ангелов?
Как долго? Хороший вопрос. Знать бы еще на него ответ!
– Пока не знаю. Думала, что просто приеду, посмотрю, как далеко зашла болезнь отца, и приму решение. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала.
* * *Шарлотта никогда не предполагала, что настанет день и ей придется уехать из родного дома. Она окинула взглядом спальню, и ей стало грустно. С кроватей, на которых в детстве спали они с Дорин, было убрано постельное белье. Комод, шкафы, книжные полки были пусты. Даже ковер был свернут и убран, открыв взгляду голые половицы, о существовании которых она успела забыть. Оставалось сделать лишь одно.
Она подошла к шкафу. На ребре дверцы остались чернильные черточки, которыми каждый год – с пяти до четырнадцати лет – отмечали ее рост. В четырнадцать в ней пробудился мятежный дух. Ей надоело быть образцовой девочкой, и она решила сбросить с себя бремя ответственности, которое с детства тащила на себе как дочь пастора.
Родители, особенно мать, вечно задавали ей высокую планку, которая всякий раз оказывалась ей не по силам. И пусть она стала врачом, пусть ее уважают пациентки, в глазах матери она по-прежнему остается заблудшей дочерью. Сомнительно, что такое отношение когда-либо изменится.
Окунув кисть в банку с краской, она провела ею по чернильным черточкам. Потребовалось несколько мазков, чтобы полностью их закрасить, и каждое движение кисти вызывало у нее все большую и большую грусть. Смешно переживать из-за дома, из которого в детстве она мечтала поскорее вырваться. Но она переживала, и это удивило ее.
Ее родители прожили в этом доме тридцать четыре года. Здесь родилась она сама. В этих стенах праздновались все значимые события ее детства. Но жизнь меняется. Отец умер год назад, и скоро этот дом обзаведется новым владельцем. Причем владельцем этим станет ее бывший бойфренд. Ну не смешно ли?! Впрочем, теперь Эндрю был их новым пастором, а этот дом принадлежал церкви.
Эндрю Шиллинг любезно разрешил ей пожить в нем три месяца, прежде чем она подыщет себе крышу над головой. После тщательных поисков мать решила купить дом на Рейвенсвуд-лейн, в нескольких кварталах отсюда. Шарлотта согласилась переехать туда вместе с ней, а дальше будет видно. Они, конечно, вряд ли будут ладить, но поскольку она убедила мать взять в дом Энни, беременную девушку-подростка, у нее просто нет морального права их бросить. Оставалось лишь надеяться, что они не придушат друг дружку.
– Привет, Шарлотта, – поздоровалась Энни, войдя в комнату. – Твоя мать сказала, что будет ждать тебя в новом доме.
Энни всего восемнадцать, и она уже на восьмом месяце беременности. Три месяца назад она убежала из дома от отца, инвалида войны с психическими проблемами. Карл Дюпон постоянно избивал свою дочь, и та, совершенно отчаявшись, попыталась свести счеты с жизнью, прыгнув с обрыва в море.
К счастью, ее спасли, и она тут же пожалела о внезапной вспышке безумия. Шарлотта увидела Энни в палате экстренной медицинской помощи и, узнав о ее положении, убедила мать, чтобы та приютила девушку до рождения ребенка, а там, как говорится, будет видно.
– Я могу чем-то помочь? – спросила Энни. – Если нет, то пойду в новый дом помогать твоей матери разбирать вещи.
– Спасибо, не надо. Лучше помоги ей.
Больше всего Шарлотту удивляло в Энни то, как быстро та нашла общий язык и поладила с ее матерью. Моника Адамс, словно наседка, взяла Энни под свое крыло и не допускала ни малейшей критики в адрес своей подопечной. Да, Энни забеременела по глупости, но это никого не касается. Получается, что дочери других людей имеют право на ошибку, а вот родные…
– Спасибо тебе, что ты разрешила мне поселиться в вашем новом доме, – сказала Энни.
– Не стоит благодарности. Мы рады, что ты остаешься с нами.
– Твой брат сегодня снова прислал письмо по электронной почте. Такое нежное, что твоя мама даже расплакалась. Она сказала, что он мечтает о барбекю с жареными цыплятами и картофельным салатом и что никогда не думал, что будет так по ней скучать.
Как это в духе Джейми – уметь вовремя польстить матери! Ей самой не помешает время от времени брать с него пример.
– Он милый, – тихо проговорила Энни. – Я не думала, что он такой.
Поначалу Энни боялась спать в комнате Джейми, когда узнала, что он служит в армии. Ее отец по-прежнему жил в горах и все также бродил по лесам с ружьем, считая, что война продолжается. Но после того, как Моника стала читать ей вслух письма Джейми, Энни пришла к выводу, что не все военные – безумцы.
– Джейми написал и мне, говорит, что рад моему появлению в вашей семье. Но ведь я не член вашей семьи, – добавила Энни и с тревогой взглянула на Шарлотту. – Ты знаешь, что сама я так не думаю.
– Ты часть нашей семьи, Энни. Моя мать тебя практически удочерила.
– Но ведь это только пока не родится ребенок?
– Не беспокойся, никто тебя не выгоняет. Моей маме нравится, что ты живешь с нами. Она будет в восторге, когда в нашем доме появится ребенок.
– Но когда он родится, мне придется искать работу. Нужно на что-то жить.
– Тебе некуда торопиться, Энни. Маме не нужно от тебя денег за жилье, ей нравится готовить для тебя еду. Благодаря тебе она чувствует себя нужной людям, а это очень щедрый дар.
– Мне она нужна даже больше, чем я ей.
– Я бы не говорила это с такой уверенностью.
После смерти мужа Монике Адамс был нужен кто-то, о ком она могла бы заботиться. Шарлотта на роль опекаемой никак не подходила. Ей не хотелось терять свою независимость. Энни же оказалась идеальной кандидатурой на эту роль.
