Карина Тихонова - Блюз бродячих собак
Для начала я внимательно прочла инструкцию. Не знаю, как вы, а я всегда это делаю. Правда, выполняю инструкции очень редко, либо привношу в них творческое разнообразие. Иногда результат меня радует, иногда нет… В общем, достаточно жесткого урока я до сегодняшнего дня не получала ни разу.
Но так уж вышло, что терпение богов истощилось именно сегодня, для чего они и подсунули мне в руки флакон зеленого цвета.
Как обычно, я тщательно изучила инструкцию. Так, понятно. Для получения легкого оттенка держать десять минут… для получения глубокого цвета полчаса. Мне глубокий зеленый цвет на волосах кажется немного вызывающим. Поэтому я скромно решила ограничиться десятью минутами. Мне был нужен только легкий бронзовый оттенок на осветленных прядках, и больше ничего.
Не чуя худого, я открутила пробку и опрокинула на голову тягучий водопад темно-зеленого цвета.
Помассировала волосы, чтобы тоник распределился равномерно, и вдруг в ужасе замерла.
Конечно, я по своей босяцкой привычке не надела на руки перчатки. Вообще-то, когда я пользуюсь краской, то надеваю их всегда. Но сейчас ситуация не казалась мне настолько серьезной. Подумаешь, тоник! Это же не краска! Без перекиси, без аммиака… Обойдусь!
И только теперь я поняла, как была не права. Руки окрасились в ядовитый купоросный цвет, и я напрасно терла их здоровенным куском хозяйственного (!) мыла. Зелень въелась намертво.
Тут я ощутила, как зеленая струя стекает по лицу и, минуя лоб, щеки и подбородок, капает на отчищенную до блеска эмаль моей старенькой ванной.
Я медленно выпрямилась и взглянула в зеркало.
Боже!
С обратной стороны рамы на меня смотрело жуткое лицо, не снившееся ни одному гримеру фильмов ужаса! Судя по трупным пятнам и полосам, тело пролежало в воде не меньше трех недель, прежде чем его выловили. Волосы покрылись ярко-зеленой плесенью и наводили тоскливые мысли о бренности всего сущего.
— Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца! — невольно процитировала я вслух.
Подставила голову под кран, вооружилась шампунем, бальзамом и принялась за яростную борьбу с «радикальным зеленым цветом».
Когда через полчаса я осмелилась взглянуть в зеркало, меня обуяла тоска. Все мои усилия свелись к таким минимальным результатам, что не стоило и затеваться. Ярко-зеленые пряди торжествующе сияли на макушке, лицо выглядело примерно так, как будто недели две назад я приняла участие в товарищеском матче по боксу.
В общем, лепота.
Вы заметили, что неприятности не приходят поодиночке? Стоит случится какой-то гадости, и она тут же магнитом притягивает вторую гадость. Та, в свою очередь, вспоминает еще об одной своей подружке, и так до бесконечности.
Я взяла флакон тоника и потопала на кухню. По крайней мере, там нет зеркала.
Я уселась за стол, допила остывший чай и повертела упаковку перед глазами еще раз. Может, флакон контрабандный? Так сказать, «засланный» к нам с Малой Арнаутской?
Ничего подобного! Имеющий глаза — увидит!
В верхнем правом углу этикетки мелким, но вполне разборчивым шрифтом было написано: «На осветленных и мелированных прядях оттенок может получиться слишком ярким».
— Понятно, бестолочь? — спросила я сама себя вслух. — Слишком ярким!
Граждане! Читайте инструкции на упаковке! Обычно фирма-производитель довольно честно и нелицеприятно предупреждает о том, что с нами будет, если мы съедим, выпьем, подкрасимся, помоемся или нечаянно обольемся каким-нибудь ее продуктом. Особенно умиляет меня состав продукта, выписанный на какой-нибудь красивой баночке, где буква «Е» в маркировке встречается гораздо чаще, чем какая-нибудь другая.
Не подумайте плохого. Все гораздо хуже. Буквой «Е» обозначается особенно вредный для организма консервант, который по предположениям медиков, способствует развитию рака. И тем не менее, большая часть граждан (и я в их числе), с внимательным сопением прочитав состав продукта, не теряет аппетита.
Но одна надпись меня особенно поразила своим цинизмом: «Консервант с маркировкой «Е» использован с разрешения министерства здравоохранения России».
Как вам? А? Оказывается, рак у потребителя вполне может развиваться с разрешения Минздрава России. С его одобрения, так сказать. Помните, что врачи сообщили Фаине Раневской, попавшей в больницу? «Ваш инфаркт протекает нормально!».
Так что читайте надписи на упаковках. Они сеют разумное, доброе и вечное гораздо чаще, чем многое из того, что сейчас называется словами «художественная литература». А уж следовать вам инструкциям, потреблять или не потреблять тот или иной продукт — думайте сами, решайте сами. Но претензии к производителю не обращайте.
Вот, например, я. Сижу на кухне с зелеными руками, зеленым лицом и зелеными прядями на голове, но обиды в душе — никакой! А почему? А потому, что фирма-производитель меня по-доброму, можно сказать, по-отечески предупредила: «На осветленных волосах оттенок может получиться слишком ярким».
Иначе говоря: не пей, козленочком станешь… И я, как братец Иванушка, пожинаю плоды собственной дурости.
Раздался звонок в дверь. Я вздрогнула. Что за нашествие сегодняшним утром ко мне домой?
На цыпочках подошла к двери и осторожно заглянула в панорамный глазок. Оторвалась от созерцания визитера, глубоко и удовлетворенно вздохнула.
Все же есть на свете справедливость.
Я решительно взялась за ключ и повернула его в сторону. Распахнула дверь и сразу вышла на площадку, чтобы дневной свет, проникавший в лестничное окно, осветил меня как можно лучше. Так сказать, во всех подробностях.
Получилось. Суперсамец глухо вскрикнул и попятился назад, закрываясь руками. Пару раз он махнул ладонями перед глазами, как бы прогоняя наваждение, но, поскольку я не исчезла и не растворилась, он перестал размахивать ручонками. Остановился на ступеньке, вцепился в перила и спросил:
— Это ты?
— Это я.
— Господи, что у тебя с головой?! А с лицом?! А руки-то, руки!..
Не в силах продолжать дальше, он обессилено умолк. Теперь победу торжествовала я.
Да, короткую победу. Да, не самую решающую в моей жизни, но все равно. Маленькая гадость, а приятная.
Наконец Никифоров-сын взял себя в руки, преодолел отвращение, которое я у него вызывала, и сухо спросил:
— Войти можно?
Как будто я могла ответить «пошел вон!»
— Входи, — сказала я, ни на минуту не забывая о составленном вчера заявлении и подписанном мной протоколе.
Он осторожно обошел меня слева и боком протиснулся в дверь. По-моему, он не столько демонстрировал свою брезгливость, сколько просто опасался испачкаться. В прямом смысле.
