Наталья Нестерова - Укус змеи (сборник)
— Жди меня здесь! — велел он водителю и направился к подъезду.
По скрипучей лестнице поднялся на второй этаж; судя по нумерации квартир, Кладов живет в конце длинного коридора. Навстречу Семену попадались женщины в байковых халатах с кастрюлями и чайниками в руках, с тазиками постиранного белья. «Каждому свое», — подумал Семен, имея в виду: если Кладов, который мог бы озолотиться, предпочитает жить в этом занюханном общежитии, то, значит, он этого и заслуживает.
Глава 12
Семен постучал в дверь
Семен постучал в предпоследнюю дверь. Через минуту она открылась. На пороге стоял Кладов, еще трезвый. Из высокого белокурого красавца за двадцать лет пьянства Кладов превратился в сутулого, блеклого типа с помятым морщинистым лицом. Только глаза необыкновенного сине-голубого пронзительного цвета не затронуло время. «Зеркало души, отмытое водкой, — мысленно усмехнулся Шереметьев, который, как и большинство людей, не мог не попасть под гипноз этих удивительно добрых глаз. — Поневоле такому нальешь, как на церковь пожертвуешь».
— Здравствуйте, Василий Иванович! Я Шереметьев, помните? Мы одно время вместе в областной больнице работали, я — во второй терапии…
— Доброе утро! Прекрасно помню. Степан…
— Семен Алексеевич. Извините, что нежданно-негаданно, но у меня к вам серьезный разговор.
— Проходите, — пригласил Василий и посторонился.
Поймать момент, когда он трезв, а трезв он бывал короткий период утром, и отвезти на консультацию — было обычным делом. И Василий решил, что Шереметьев тоже повезет его сейчас к какому-нибудь важному больному с не поддающейся лечению аритмией. Раньше Шереметьев не обращался, значит — пациент действительно большая шишка. И через час-полтора Вася получит гонорар — бутылку коньяка. Очень кстати, потому что денег нет даже на пиво.
Шереметьев ожидал увидеть логово алкоголика, но в комнате было чисто. Бедно, убого, но чисто. Ни батареи пустых бутылок, ни пепельниц с окурками, ни объедков на газете. Стол покрыт клеенкой, на нем лампа и стопка книг. Пахнет не перегаром, а кофе. На подоконнике маленькая электрическая плитка, на ней алюминиевая кастрюлька с длинной ручкой, над которой курился ароматный дымок.
— Присаживайтесь, — Василий показал на стул. — Кофе?
— Нет, благодарю, — поспешно ответил Семен.
Кладов посмотрел на него внимательно, улыбнулся, почему-то сразу догадался, что Шереметьев подозревает, будто в кастрюльке пойло.
— Кофе хороший, поверьте. Правда, без сахара, молока или сливок. Нет их в моем хозяйстве.
Кладов снова смущенно улыбнулся. Шереметьев подумал, что такая улыбка может растопить ледник. А следующая мысль была и вовсе странной для Семена: «Если бы я был бабой или гомосексуалом, то втюрился бы в этого мужика по самое не могу». Семен даже потряс головой, чтобы отогнать чудные мысли. Кладов поставил перед ним чашку. Семен пригубил. Кофе действительно отменный, впервые за сегодняшнее утро.
— Василий Иванович, не буду ходить вокруг да около. Сразу к делу.
— Да, конечно. Кто у вас занемог?
— У меня?
— Вы ведь на консультацию хотели меня пригласить? — (Плата по таксе. Такса — бутылка.)
— Нет, то есть да. Скажите, вы помните вызов три месяца назад на улицу Пионерскую? Странный случай, вроде бы обширный инфаркт, клиническая смерть…
— Что с ним? — перебил Василий. — Он умер?
— Замечательно жив, более того, Кутузов был вчера у нас на осмотре…
Семен профессиональным языком изложил результаты обследования.
— Поразительно! — почесал макушку Василий. — Тот случай потряс меня (и я залил потрясение водкой). Погодите. Сейчас покажу. — Он поднялся и стал что-то искать на книжной полке. — Положено оставлять, но я забрал, не иначе как от суеверного страха. Вот, смотрите. — Он протянул бумажную ленту кардиограммы. На ней шла ровная линия, свидетельствующая о том, что сердце не бьется. — А вот его же, через полчаса. — Вася протянул вторую ленту с нормальными зигзагами нормально работающего сердца. — В это можно поверить? Даже если бы сердце заработало через полчаса остановки, что само по себе фантастика, мозг бы давно умер! И в лучшем случае мы имели бы человека-растение. А он был… был… физиологически полностью восстановлен! Послушайте, у вас случайно нет с собой бутылки, — смущенно улыбнулся Василий, — ко мне всегда с бутылками приходят. Очень хочется…
— Нет! — отрезал Семен, борясь с желанием в ответ на улыбку позвонить шоферу, чтобы тот сбегал и принес. — На этом чудеса не кончаются. Сегодня утром я навестил Кутузова…
Семен рассказал про фурункул на щеке и отсутствие следов забора крови на изгибе локтя.
— Тысяча и одна ночь! — развел руками Василий. — Сказки.
— Я не Шехерезада. Отнюдь. И это еще не все. Кутузов молодеет.
— Простите, что делает?
Семен кратко изложил факты их беседы с Кутузовым про события девяносто седьмого и девяносто пятого годов, подытожил:
— Он не притворяется! Сложно объяснить, но я совершенно уверен: человек живет в том времени, о котором говорит. И при этом Кутузов не шизофреник!
Василий, хоть и вырос в пролетарской среде Нахаловки, редко ругался матом, не любил брань и не употреблял грубых слов. Но тут у него вырвалось:
— Финдец!
— Полностью согласен, — кивнул Семен, у которого мама с папой были представителями высшей расы, а сам он любил матерком вогнать в краску молоденьких докторш.
— Выпить бы! — жалобно проговорил Вася.
— Нет! Забудь об этом. Ты меня на десять лет старше, но давай на «ты»? Мы теперь повязаны, поэтому лучше без церемоний.
— Чем повязаны?
— Не понимаешь? Нам в руки упал уникальный случай. Фантастический! Если мы найдем, где собака зарыта… Все! Мировая слава… Нобелевская премия… Деньги, власть, могущество… Хрен собачий! — задохнулся от сказочных перспектив Семен.
— Если мы кому-нибудь об этом расскажем, нас поднимут на смех.
Вася улыбнулся своей фирменной ангельской улыбкой. Но она уже не трогала Семена. Как неожиданно пришло к нему странное ощущение подвластности мужскому обаянию, так легко и ушло. Семена мало что могло растрогать в преддверии фантастического успеха. Шанс, который выпадает один на миллион, на сто миллионов! Такого еще ни у кого не было! Нужно только ухватить удачу за хвост и крепко держать. Одному не справиться. Кладов — отличный помощник, врач с потрясающей интуицией и человек без амбиций. Только бы не пил. Мы ничего не теряем в случае проигрыша, а в случае выигрыша нам сам черт не брат. Самая выгодная игра. Без рисков.
